Крепче виски. Слаще колы

Святые котики...

Резкий прилив крови ошпарил щеки, заливая их очевидным румянцем.

— Нравится? — спросил обладатель наглого голоса, прекрасно осознавая своё совершенство, то есть превосходство над ситуацией.

Чем определенно не могла похвастаться я.

— Не бери на себя слишком многое. Было бы на что смотреть, — фыркнув, да еще и закатив глаза для правдоподобности, произнесла я.

— Да брось, — не поверив, протянул Марк. — Это всем нравится, — он изобразил позу, подобной той, что принимают бодибилдеры на соревнованиях: одну руку согнул, демонстрируя бицепс, а другую вытянул в сторону, подняв чуть выше головы, хвастаясь проработанными мышцами.

Но все пропало в тот момент, стоило мне посмотреть на его кисти рук. Изящные… Родиться с такими пальцами и не стать музыкантом или врачом было сродни преступлению! Но они действительно были красивые: пальцы, сухожилия, особенно хороши были отчетливо выделяющиеся вены на запястье, которые меняли свою плотность по мере того, как этот позер сейчас сжимал и разжимал кулак.

— Самолюбие, между прочим, тоже является грехом.

— Грех – это держать обнаженного меня на сквозняке после душа. Смотри, уже и сосочки встали, — он поиграл грудными мышцами, привлекая внимание к его проблеме.

Цокнув языком, я переступила через порог, закрывая за собой дверь. Квартира, как и все элитки в этом районе, была раем для тех, кто не любит загроможденность, а предпочитает много света, простора и воздуха. Высокие потолки, панорамные окна и огромная кухня-гостиная в шоколадных тонах вызывали зависть при воспоминании о собственных трущобах.

Оглядев сие великолепие еще раз взглядом, я перевела его на Марка: беспощадный и полный решимости.

— Ты сам назначил время и прекрасно знал, что я приду. Почему ты позволяешь себе встречать меня в таком виде? — на эмоциях я тыкнула в его грудь указательным пальцем, но быстро отдернула руку, как ошпаренная, чем вызвала мужской смешок.

Марк, не глядя на меня, пошел по коридору, и я не придумала ничего лучше, чем направиться за ним.

Его комната… Ну конечно.

Если при входе в квартиру меня буквально ослепило от её блеска, чистоты и минимализма, то здесь же взорвался сам хаос. И дело было не в многовековой пыли и разбросанной одежде – с этим был порядок. Но в небольшом пространстве, ограниченным четырьмя стенами, передо мной была вся жизнь человека, с которым у нас обоюдная ненависть с первых молочных зубов.

Многочисленные стеллажи с дисками, плакаты рок-групп, на полках книги всех времен и народов, и даже нашлось парочку экземпляров по психологии. Но больше всего привлекала внимания красавица гитара на стойке в самом углу.

— Ты все-таки играешь! — вырвалось у меня прежде, чем я успела себя остановить.

Марк кивнул и добавил:

— Это электро.

Все время, что я нагло бродила по его личному пространству, он не торопил меня, позволяя с любопытством рассматривать все, из чего складывалась его жизнь и интересы. Чем он дышал.

Но тут я вспомнила главный вопрос, который меня волновал и не давал спокойно спать.

— Откуда ты узнал про вчерашний урок?

— У меня свои источники, — пожав плечами, ответил Марк, садясь на кровать.

— И, по-видимому, делиться ими так же, как и деваться, ты не собираешься?

—Не-а, — произнес он, улыбнувшись своими идеально ровными зубами.

Он оперся руками об кровать, откидываясь немного назад, чуть раздвинув ноги. Я подавляла в себе желание, что росло с каждой минутой, сделать пару шагов назад и убежать прочь из квартиры.

Дайте мне сил…

— Помнишь, ты должна рассказать о нем? И твое время пребывание здесь зависит от того, как быстро ты справишься со своим заданием.

— Зачем это тебе? — спросила я, сощурив глаза.

— Я тебе уже говорил.

— И все же? — не унималась я, даже не стараясь унять свое любопытство.

— Личные цели, — ответил он, чуть подумав над ответом.

— Хорошо, — на выдохе произнесла, опуская глаза в пол. — Мы говорили о моих желаниях и предпочтениях.

— Интересно, — протянул он и, не дождавшись моего дальнейшего рассказа, поддался чуть вперед, призывая на него посмотреть, — Василиса, у меня нет цели высмеять тебя. Поэтому продолжай.

Был ли сейчас оправдан риск? Скорее да, чем нет. Марк обещал мне эмоциональную встряску, и я её получаю сполна. Теперь я могу представить, что будет чувствовать моя героиня, если ей придется стоять перед красивым обнаженным мужчиной. Стеснения и интерес напрашиваются сюда, само собой. Но из-за явной и неприкрытой ненависти к друг другу появляется еще доля авантюризма с капелькой женской любознательности узнать, изучить запретный плод, что поистине всегда сладок.

— Я сидела напротив в кресле, — неторопливо рассказывала я, наблюдая, как темнеет взгляд напротив. — Павел завязал мне глаза лентой, чтобы мне было легче отвечать на вопросы.

— И что ты сделала?

— В каком смысле? Согласилась и… — все еще пытаясь контролировать дрожащий голос, пояснила я.

— М-м подчинение. Это можно причислить к еще одному твоему фетишу?

Слова прошлись жаркой дрожью по телу. Глаза широко распахнулись от открытия, который за меня сделал Марк. Неожиданно, но точно в цель.

— Д-да, пожалуй, — краснея, согласилась.

— Хорошо, что было дальше?

— Он спросил, чтобы я хотела сделать, поэтому я села к нему на колени, и теперь повязка была на его глазах, — произнесла я, переходя на шепот.

Его взгляд - то, что я никогда теперь не забуду. В голубых глазах, где постоянно играли озорные нотки, сменяющиеся иногда на штиль, к которым я успела привыкнуть, то сейчас они напоминали надвигающуюся бурю. Тьма, таившаяся в уголках, казалась поистине зловещей, но манящей.

— Садись, — он указал на свои ноги, едва прикрытые полотенцем ниже бедра.

— Марк, это абсурд, — я отрицательно замотала головой и посмотрела

— Сядь, — уже более жестко и без какой тени игривости в голосе сказал он.

Властно и беспрекословно. Это подкупило, и я подчинилась, медленно подходя и садясь к нему боком, почти на край коленей, подальше от обнаженного и еще влажного тела.

Если меня когда-нибудь попросят рассказать о самом неловком моменте в своей жизни, то сразу же вспомню об этом. Ощущать твердое, горячее тело подо мной было также приятно, как вчера. И как бы я не сопротивлялась своим желанием, но предательская тяжесть между ног все же четко ощущалась.

Ерзать у него на коленках было крайне опасно. Нас разделяло всего лишь махровое полотенце да мои джинсы. Любое мое неверное движение, и я могла вызвать … реакцию его тела. И мне почему-то хотелось верить, я могу вызвать у него такие эмоции.