Крепче виски. Слаще колы

Звук захлопывающейся двери за мной был подобно выстрелу. Для нас троих.

***

Бесконечные звонки от Павла и Марка больше не раздражали. Они начинали пугать своей одержимостью. Зачем? Зачем им пытаться мне что-то доказать после случившегося, когда кроме пустого - это не мы, они больше не могли ничего сказать и найти более весомые факты в пользу своей якобы невиновности.

Марк несколько раз подкарауливал около подъезда. Павел пытался поговорить прямо в университете, больше не опасаясь любопытных глаз и ушей в нашу сторону. Но все заканчивалось одним: скандалом и моими слезами.

Не хочу их слышать! Не хочу их видеть! И знать их больше не хочу!

Только как забыть это…

Тру мочалкой кожу до покраснения, до боли, но все равно чувствую их фантомные прикосновения. Их запах, что смешался в удивительный альянс – смесь крепкого и сладкого, навсегда осел в легких.

Самолет в двенадцать дня, а я уже с вечера начинаю бросать вещи в чемодан, желая, как можно быстрее убраться отсюда.

— Васенька, — ласково позвала мама, тихонько приоткрыв дверь в мою спальню. — К тебе там пришли.

— Передай, что я не хочу его видеть. Никого из них больше никогда! — вещи летели в чемодан без разбора.

— Не знаю кого ты имеешь виду, но там какая-то девушка.

Глава 32

Вот кого, а пьяную Анфису я точно не ожидала увидеть на пороге своей квартиры. Ей еле удавалось балансировать на своих шпильках, и она вцепилась руками в дверной проем, пытаясь устоять на ногах.

Её голова была глубоко опущена вниз, но как только девушка услышала мои неторопливо приближающиеся шаги, платиновая макушка резко поднялась. Несколько прядок длинных волос прилипли к мокрым, видимо от слез, щекам, а остатки от черной туши были под глазами.

— О! Ва-си-ли-са, — произнесла Анфиса по слогам, расплываясь в улыбке, что была фирменной карточкой Джокера. — Ну что ты так смотришь? Ты хоть моргни или скажи уже что-нибудь.

— Что ты тут делаешь? — я оперлась бедрами о невысокий комод, сложив руки на груди.

Не то, чтобы мы это было шибко интересно, но выставлять человека за порог без знания причины зачем он вообще к тебе явился, я считала моветоном.

— Знаешь, что я просто ненавижу? — процедила она сквозь зубы, моментально меняясь в лице. — Когда ошибаюсь или оказываюсь не права.

Я громко выдохнула, подтверждая собственные мысли, что разговоры с Анфисой, тем более с пьяной Анфисой никогда не были и не могли быть продуктивными.

— Почему ты решила, что мне это должно быть интересно? — спросила равнодушным голосом, наблюдая, как одногруппница балансирует между моей квартирой и подъездом.

— Потому что это ты во всем виновата! — закричала она в пьяном бреду, падая коленями на коврик в прихожей.

— Это не я заливала тебе в горло Проссеко или что ты там пьешь.

Я хотела уже выставить её из квартиры, закрыть дверь и продолжить дальше кидать вещи в чемодан, но всхлипы Анфисы, что начинали перерастать в плач, заставили меня поменять решение. Подхватив её под подмышки, я поволокла тело на кухню, сажая девушку на стул. Она больше не плакала, а с любопытством смотрела за моими действиями, лишь изредка шмыгая и вытирая хлюпающий нос длинным рукавом.

— Вообще-то сейчас я должна собирать свои вещи в Москву, а не возиться с пьяной тобой, пытаясь привести в чувства, — пробурчала себе под нос. Нажимая кнопку чайника.

Последние два дня в универе осложнись не только присутствием некоторых лиц в моей жизни. Марк постоянно шатался за мной и подобно назойливой мухи жужжал на уши, что он не причастен к сливу книги. За Вяземским след в след шла Анфиса грациозной походкой, отбрасывая волосы назад. Это напоминало юмористическую комедию со стороны, где я, к сожалею, получила одну из главных ролей.

Я не хотела видеть Марка, а он не хотел общаться с Анфисой, всячески пытаясь её игнорировать. Когда нервы сдали, я впервые услышала его крик на всю аудиторию, пока не пришел преподаватель. Он просил оставить его в покое и больше никогда не надоедать ему своей разукрашенной физиономией. Да, для девушки это было унизительно, и после обрушившихся на неё взглядом, она быстро собрала свои вещи и ушла.

— Как я уже сказала, не люблю оказываться не правой, — тихонько произнесла Анфиса. — Но самое ужасное, что права оказалась ты.

— Как интересно, — произнесла я отстраненно и, перебирая в голове список того, что еще нужно взять с собой, поставила перед ней крепкий черный чай.

Скоро этот кошмар из нашего треугольника или квадрата закончится, и единственной проблемой будет как бы сдать успешно сессию. Прямо как в старые добрые времена.

— Что это? — спросила Анфиса, брезгливо косясь на кружку.

— Твой личный антипохмелин. Пей, — я присела на стул напротив, наблюдая, как та обхватывает кружку ладонями и делает маленький глоточек.

Я кинула взгляд на настенные часы, с ужасом понимая, что на это тело убило уже целых пятнадцать минут драгоценного времени.

— Фу, какой сладкий, — морщась, произносит она.

— В этом и фишка. Давай, давай, — я указала подбородком на остывающий чай в её руках.

Её поникший взгляд смотрел куда-то в пустоту, в то время как девушка продолжала делать маленькие глоточки, время от времени постукивая ногтями по стеклу. Я уже думала, как бы тактично выпроводить одногруппницу из дома, но тут она произнесла тихонько:

— Наверное, поэтому он выбрал тебя, — задумчиво произнесла Анфиса, смотря на кружившиеся чаинки в стакане. — Я бы ни за что не пригласила тебя к себе домой и тем более не поила бы чаем.

Я молчала, надеясь, что, если не отвечать, этот пьяный бред скоро стихнет и уйдет.

— Он всегда смотрел на тебя. Даже когда смотрел на меня… у него это получалось как-то сквозь. Видя только красивую оболочку и вариант для секса. Хорошего секса, — добавила она с усмешкой. — А однажды он так напился, что брал меня очень грубо, но я все равно готова была терпеть, лишь бы он был со мной. Но кончая, он прохрипел твое имя. Представляешь… Прямо мне на ухо.