Крепче виски. Слаще колы

— Продолжим, — вкрадчиво произнес преподаватель, снова примеряя на себя роль героя-любовника. — Он лихорадочно пытается решить, какую из грудей начать ласкать первой.

Пальцы задели край белья под блузкой, и я опасливо затаила дыхание.

— Что она чувствует? —спросил Павел Александрович.

— Неловкость, — сдавленно прошептала я и добавила, — и, скорее всего, ей холодно.

Павел Александрович сдержал смешок от моего комментария, на секунду опустив взгляд на бант, которому сегодня отдавалось слишком много внимания.

— Он обхватывает её грудь ладонями, сжимая. И для справки, на грудь не любуются долго. Её мнут, целуют, облизывают, кусают, но никак не просто смотрят. Поняла?

Я кивнула, пытаясь устоять на месте от того, как с последним словом он намотал ленты на кулак и потянул чуть на себя. Дрожу от всего, что происходит, от всего, что слышу. Но не спорю. Не сопротивляюсь.

— Он берет её руку и кладет ладонь на свою ширинку, и девушка чувствует…

— Его возбуждение, — уверенно заканчиваю я, но вместо одобрительной улыбки получаю хмуро сведённые брови.

— Его член. Не длину, не мужское естество или нефритовый стержень.

Он в молчании сощуривает глаза, и я понимаю, чего он от меня ждет. Только произнесли это, у меня не хватает смелости, да еще и в лицо преподавателю, который от моей заминки наклонился еще ближе, и я почувствовала его горячее дыхание, отдающее чем-то сладким, напоминающее жвачку со вкусом банана.

— Скажи это, — не дожидаясь моего ответа, продолжает. — Смелее, ведь он чувствует, как она горит в его руках. Буквально плавится. Между её ног ощущается приятная тяжесть, которая все же начинает доставлять дискомфорт. И она жаждет, чтобы её заполнили…

— Членом.

— Каким?

— Что? Еще прилагательное называть?

— А ты разве не претендуешь на звание писателя?

Зажмурив глаза, на одном дыхании быстро произношу:

— Крепкий. Твердый. Горячий.

— Молодец, — шепчет он мне на ухо, ощутимо задевая губами мочку.

Когда он сделал шаг назад и лишил меня его гипнотической ауры, и заодно забирая с собой запах своего парфюма, я словно вынырнула из толщи воды, жадно глотая воздух.

— На сегодня все, — совершенно спокойным и нормальным голосом сказал он.

Будто еще несколько минут назад не было этого томного шепота и невинных, но провокационных прикосновений.

— Что вы себе позволяете? Вам не кажется, что вы перешли границы?

— Границы устанавливаешь здесь лишь ты.

— А как же субординация между учителем и учеником?

Он долго на меня смотрел. Больше не было в его взгляде игривой нотки. Режущая сталь, от которой становилось не по себе.

— Я буду ждать Вас через неделю. Если, конечно, вы все еще будите нуждаться в моей помощи, — произнес он и демонстративно прошел мимо меня к шкафу, повернувшись ко мне спиной, всем видом показывая, что на этом действительно «Всё».

Сколько бы возмущения не бурлило во мне весь остаток дня, только вот вечером несколько строчек сами пришли ко мне на ум.

«Он уткнулся носом ей в шею, тяжело дыша, насытившись женскими стонами на своем языке. Обхватив рукой основание члена и приставив головку к истекающим половым губам, он дожидался в её взгляде согласия…».

***

Он знал, что я соглашусь. Знал, что я приду к нему за новой дозой вдохновения. Ведь попробовав один раз что-то новое, даже запретное, мозг и тело с утроенной силой начинают просить о добавке.

Глава была написана на одном дыхании за вечер, и в порыве я тут же опубликовала её на своей странице. Она имела успех, а я - чувство облегчения, что как автор не была потеряна для этого грешного мира.

Наверное, Павлу Александровичу достаточно было лишь моего счастливого взгляда на следующий день, чтобы понять, что наше обучение не закончено. Его методы…интересны. Необычны. Волнующие. И непредсказуемы. И даже не знаю, что именно из этого списка мне нравилось больше. Наверное, он сам целиком.

Никогда не думала, что мне будут симпатичны мужчины «постарше». Но ничего зазорно в том, что он привлекал к себе внимание харизмой, умом и даже неким холоднокровием к окружающему, я не видела. Да и разница в десять лет не так уже велика. Многие девушки моего возраста имели парней в разы старше их самих. Но стоп-кран в голове все же срабатывал, когда вспомнила, что этот обаятельный мужчина - мой преподаватель.

Я тряхнула головой, выбрасывая из неё внезапно пришедшую, просто непостижимую, сумасшедшую и смехотворную мысль о том, что между нами могли бы быть романтические отношения. Ведь он занялся моим обучением исключительно из профессиональных побуждений.

Только кого я пытаюсь обмануть? Да и розовые очки я не приобретала…

Какой еще молодой, красивый… сексуальный преподаватель взялся бы обучать нерадивого студента уму и опыту в такой щекотливой теме? Только принять, что этот мужчина делает это из-за интереса ко мне, было сложно. Даже невозможно. Не знаю, во что все это может вылиться, но своего шанса набраться опыта в сексуальном плане я не собиралась упускать.

Во время лекции по современной литературе на мою парту незаметно для посторонних глаз приземляется небольшой клочок бумаги.

«Сегодня в 9 вечера у входа в библиотеку».

В ушах только стук собственного сердца, а в голове тысячи вопросов.

Но, подобно заядлому наркоману, я сделаю все, что скажет мой личный дилер вдохновения.

***

К семи часам вечера коридоры университета пустели, лишь в парочке кабинетов можно было увидеть должников, пытающихся исправить свои оценки или закрыть хвосты по учебе. В восемь наша уважаемая Марья Ивановна выгоняла оставшихся зубрил из библиотеки и закрывала её на ключ.

Я замедлила шаг, добравшись до знакомых дверей в назначенное время. Казалось, что учащенное сердцебиение не прекращалось с момента, как я получила записку. Но сейчас, приближаясь к месту встречи, этот неподвластный мне орган работал в бешеном ритме.

На ручных часах показывало пять минут десятого. Прикусив нижнюю губу от нервов и дурацкой привычки, я оглядела пустые коридоры, принимая решения уйти отсюда. Но тут я заметила, что дверь библиотеки оказалась приоткрытой, оставляя небольшой просвет.