Крепость над бездной

Я чуть ли не впервые почувствовал, что на самом деле это не так-то просто — менять структуру материала, если ты не веришь в то, что такое действительно возможно. А потом понял — в моем понимании, с моим опытом и знаниями я твердо знал, что просто так размягчиться пленка не может. Для этого на нее придется сначала чем-то воздействовать. Например, изменить ее температуру. Проще говоря, нагреть.

И я ее нагрел. Ну в смысле представил, что моя ладонь источает тепло, от которого упрямая пленка начинает истончаться и почти что плавиться. И вот тогда она действительно «поплыла». Вот тогда я действительно смог за нее ухватиться. А когда открыл глаза и обнаружил, что и в самом деле держу ее в руках, то именно после этого начал пока еще отдаленно, смутно, но все же понимать, чему именно Лимо пытается меня научить.

— Запомни это чувство. И попробуй повторить то, что сделал сейчас, когда вернешься, — посоветовал маг, когда я удивленно вскинул брови. — Сначала вот так же, в процессе выполнения упражнений на концентрацию. А когда почувствуешь себя уверенно, то и в реальности.

— Спасибо, — задумчиво кивнул я, отпуская пленку, которая тут же истаяла вместе с шаром. — Кажется, я уловил суть. Со временем та же история?

— Не совсем. Время обычно меняется вторично, следом за искажением пространства. Поэтому чаще всего напрямую на него воздействовать уже не нужно. Главное, знать закономерности, по которым происходит сопряжение этих двух явлений. А там ты уже будешь менять пространство так, чтобы и время менялось в нужную тебе сторону.

— То есть пространство все-таки первично?

— Почти всегда.

Я поневоле вспомнил про пространственно-временной карман тана Расхэ.

— А как тогда выставляется внутреннее время в искусственно отграниченных пространствах?

— Закономерности сопряжения можешь прочитать во втором разделе моих лекций. Они как раз посвящены этому вопросу.

— Тогда еще вопрос — что происходит в таких карманах с человеком? Вот, например, если вы резко замедлили время в кармане, то человек, находясь в нем, перестанет стареть?

— Нет, — неожиданно огорошил меня Лимо. — Вернее, в принципе это, конечно, возможно, но здесь есть некоторые сложности, преодолеть которые, насколько я знаю, пока еще никому не удалось.

— Почему?

Маг отошел к окну и, присев на подоконник, странно хмыкнул.

— Общепризнанная теория времени изначально исходит из того, что, пока мы ни во что не вмешиваемся, время во всей Вселенной… по крайней мере, в отдельно взятом ее пространстве… течет одинаково. Причем и для людей, и для животных, и для деревьев, и для всего пространства в целом. Например, для нашей планеты. Живая и неживая материя, как ты знаешь, стареют по-разному, но у всего, даже у камня, есть свой срок существования. И этот срок не давал покоя магам чуть ли не с самого первого дня их появления. Когда теория времени еще только зарождалась, то наши с тобой коллеги искренне полагали, что, если изменить время вокруг нас, то мы поддадимся его влиянию и, соответственно, изменим в ту или иную сторону отпущенный нам срок жизни. Однако оказалось, что главная особенность живого организма заключается в том, что именно у нас… вернее, только у нас… существует свое внутреннее время. Так называемые биологические часы, которые скрупулезно отсчитывают оставшиеся нам дни, месяцы и годы. Но что самое удивительное, эти часы работают независимо от того, в каком временном потоке мы находимся. Они, можно сказать, автономны. Поэтому, в какой бы пространственно-временной карман человека ни поместить, выйдет он оттуда в строгом соответствии с тем, что ему насчитали его собственные биологические часы.

Я озадаченно воззрился на мага.

— Как же так? Это что же, если вы замедлили время в кармане в двадцать четыре раза, и там по отношению к реальному миру пройдет всего рэйн, тогда как снаружи — сутки, то я выйду оттуда все равно постаревшим ровно на один день?

— Да, — кивнул Лимо. — И наоборот. Если я помещу тебя в карман с резко ускоренным временем, стареть ты все равно будешь как обычно. Это механизм самосохранения, который работает независимо от того, какое время течет вокруг нас.

— Какой тогда в этом смысл? — не понял я. — Зачем строить пространственные карманы, если они не помогают выиграть время?

— Затем, что на тебе это время никак не отразится, а вот для других оно будет иметь значение. Карманы с замедленным временем нужны, когда нам срочно нужно что-то придумать или сделать, а мы катастрофически не укладываемся в график. С ускоренным, наоборот, когда нам очень не хочется чего-то ждать и мы хотим сократить срок ожидания лично для себя. Мы не ломаем основополагающие законы природы, Адрэа. Мы их используем. Если же мы начнем разрушать то, что составляет основу нашего существования, мы умрем.

— Ладно. Но конкретно на этот закон можно хоть как-нибудь повлиять? На себя самого и свое собственное время я могу воздействовать?

— Можешь. Для этого тебе придется ускорить или замедлить свои биологические часы.

Фу. А то я чуть было не решил, что вообще ни черта не понимаю в физике!

— Но тут как раз и кроются те самые сложности, о которых я говорил, — хитро прищурился Лимо, заставив меня насторожиться. — Начнем с того, что сбить настройки биологических часов в принципе не так-то просто, но все-таки реально. А вот вернуть их обратно к исходному времени невозможно. Поэтому, если ты резко их замедлишь, то потом нормальным уже не станешь никогда.

— Так это же хорошо, — осторожно заметил я. — Разве никто из магов не мечтал обрести бессмертие?

— Мечтал, конечно, поэтому подобные практики и появились. Но когда их стали активно применять, то выяснилась одна преинтереснейшая вещь — оказывается, как бы ты ни менял свое внутреннее время, предписанный тебе срок жизни все равно останется неизменным. Скажем, если тебе написано на роду прожить сто лет, то ты их и проживешь. Замедлив свои биологические часы, ты скрасишь лишь внешние признаки старения. В теории это должно было бы обеспечить тебе более долгую жизнь, однако природа не терпит столь грубых вмешательств, поэтому, когда твой срок настанет, то, независимо от того, как ты будешь выглядеть и того, насколько молодым останется твое тело, судьба его у тебя отберет. Это — механизм самосохранения уже самой природы. Мира, если хочешь. Времени. Поэтому ни один маг нашего профиля не смог прожить дольше положенного ему срока. Да, среди них встречались и долгожители, но срок их жизни все равно не выходил за рамки разумного, а единственный плюс, который они получили, замедляя свои биологические часы, это то, что до самой смерти выглядели молодо и свежо.

— Очень странно…

— Ничего странного, — качнул головой Лимо. — Как я уже сказал, единожды сбив свои часы, ты уже не сможешь вернуть свое личное время в норму. Но самое важное состоит в том, что ты не сможешь остановиться. То есть, если ты начал процесс замедления, то он так и будет идти. Годами, десятилетиями, постепенно все больше и больше замедляя твои биоритмы и жизнь в твоих клетках. До тех пор, пока твое личное время не остановится совсем. Это, как ты понимаешь, и будет означать время твоей смерти.

— Ах вот оно что, — запоздало сообразил я. — Получается, природа заложила в нас механизм контроля, чтобы мы не вздумали играть во взрослые игры.

Чуть не сказал — играть в богов.

— Хорошо. А как насчет ускоренного времени? Что будет, если я решу ускорить свои биологические часы?

— Тогда ты состаришься и умрешь очень быстро, хотя физиологические твое тело проживет ровно столько, сколько ему было отмерено. Просто сроки эти подойдут к концу намного быстрее.

— Но я на это время хотя бы стану проворнее? Смогу двигаться, как молния?

— В принципе, да, — пожал плечами маг. — Все твои реакции будут ускоренными, твое восприятие времени и окружающего мира тоже изменится. Тебе будет казаться, что остальные слишком медлительны — медленно ходят, медленно говорят, еще медленнее думают… и это очень быстро начнет раздражать. Особенно в свете того, что с каждым прожитым днем эта разница будет становиться все заметнее и остановить этот процесс ты, увы, тоже не сможешь. Единожды ускорив свои часы, ты сгоришь всего за несколько лет. Поверь, ни одна способность того не стоит.