Крещение сталью
Шрифт:
Бенджамин лежал на земле, его грудь тяжело вздымалась, лицо покрывала горячая, липкая кровь. Он был рад, смех поселившийся в его сердце вырывался наружу. Ведь герой понял — сегодня он встретился со смертью, и взглянув той в глаза, вскинул руку, прощаясь и не назначая время следующего свидания…
Первые лучи солнца легли на поле битвы: кровавые пятна, устилали землю; десяток изрубленных монстров; тлеющий дом; погибшие лошади, некоторые из которых представляли собой обглоданные кости: восьмёрку авантюристов, вымотанных, но живых. Клаусу нанесли не тяжелые ранения, и теперь здоровяк терпеливо дожидался пока Соня обработает его раны. Бенджамину досталось сильнее, его плечо было прокусано, но к счастью не насквозь; огромные следы клыков останутся с героем навсегда, в виде уродливого
— Идиот! — женщина дала выходцу из дюн подзатыльник, не обращая внимания на гримасу боли — Ты бы ещё голым побежал в атаку! На кой ляд я тебе меч подарила?! Понимаю, ты лучник с рождения, но чтоб меня мошки сгрызли, мечом то, я тебе обучала пользоваться!
Лечение наставницы было суровым, зато надёжным. Иосиф сидел на скамье, лицо мужчины украшали кровавые узоры. Нет, кровь была не его, да и сам homo абсолютно не пострадал, понимая: демонические силы хранили его, а сдавливающий до боли палец, перстень, лишь был тому подтверждением. Бэм намеревался освежевать туши монстров, и возможно получить неплохую злать за их органы. Эту идею предложил ему Ричи, единственный кто внёс малую лепту в общую победу. Ина чистила саблю, привезённую торговцем из далёких стран: Крузана же называла её оружие — неправильным мечом, но позволяла женщине пользоваться им. В воздухе витала не только победа, но и миазмы от трупов. К полудню отряд авантюристов, более-менее пришедший в норму, собрались в хижине старосты, чтобы отдохнуть и набить желудок.
Молчание стало затяжным. Лица собравшихся авантюристов ожидающих похлёбки, глядели на старосту: скукоженного и готового провалиться на месте. Двое мужиков отправились хоронить бедную Сьюзи, при упоминании которой старик заливался слезами. Оставшиеся женщины занимались готовкой, но были выгнаны из хижины, без озвучивания причин.
— Ну дедуль, говори чего хотел нам поведать. Ты не подумай… Нам всем очень жаль девчонку, но…
— Жрать же хочется.
Взгляд Крузана пронзил Клауса, а тот так и не понял, что сболтнул лишнего. Но его уста вещали мнения большинства, а слова были ничем иным как правдой.
— Горе… Горе на мою голову… Это я… Я, это был, я. — старик упал на колени, слёзы обрамляли его морщинистые щёки — Убей меня Крузана! Засеки, ради Всеотца прошу, убей! Не жить мне в этом мире с грехом, не смогу, убей!
— Да ты верно спятил! Отпусти! — рывком женщина освободилась от немощной хваткий старика — Самогонка палёная была иль что? Ты чего здесь…
— Я это был, я…. Мне сказали, сказал господин, а я… Ты не знаешь, я… — на секунду старик запнулся, перевёл дух — Я приманил их, из-за меня погибла Сьюзи. Это моя вина. Искупи мой грех Крузана, убей меня!
— Не понимаю.
— Господин из замка сказал: "Выполнишь просьбу, я в долгу не останусь"; и сунул мешок со златью, будь она проклята!
— Хватит старик. Мы почтим память Сьюзи, но…
— Он дал мне флакончик и сказал разлить когда начну… А я… Я сразу разлил его по всему двору, думал от бесовской магии сохранит, и только потом понял, понял ведь, что оно приманило… Пока я… — старик перевёл взгляд на Бенджамина, тот не дёрнулся — Это всё ты! Из-за тебя она погибла!
Старец в отчаянном порыве бросился на выходца из дюн, но вовремя был остановлен ударом поддых от Бэма. Подобное наставница не одобрила и шикнув на подчинённого, усадила старосту на стул в дальней части зала, напоследок услышав: он сказал, что felis должен умереть, он должен умереть, должен умереть…
После странных слов давнего знакомого, Крузана позвала кухарок и те наконец-то начали готовить. Обсуждения дальнейших событий не заняло много времени; было решено двигаться дальше, пусть и пешком. Если повезёт, то без приключений доберёмся до деревушки Медбург, и возьмём лошадей — рассуждала наставница, замечая недовольные лица и слыша тяжёлые вздохи. Оно и понятно; ночь выбила из сил всех присутствующих. Но подобный казус никогда не остановит авантюриста.
Еда была вкусной, хотя общее настроение не позволяло как следует насладиться трапезой. После проверки припасов, заточки мечей и захоронения трупов, пришёл час отдыха. Все расположились в доме старосты, не желая разделятся, мало ли, что может произойти за эту ночь. Так и наступил
вечер, проведённый героями в опасении перед будущими битвами.Когда на хутор опустились сумерки, а отряд Крузаны устроился на ночлег, староста сидящий в углу отчасти пришёл в себя. Лишь отчасти, потому как вознамерился убить Бенджи, но не ради злати, а по причине мести: неправильной и глупой. Он схватился за нож подползая к лежащему на полу авантюристу. На тот момент героя одолевал жар, потому ослабленная бдительность была ему простительна.
Всё по той же причине: плохому зрению и темноте, староста не смог совершить задуманное. Он вонзил острие клинка на миллиметр дальше от бока героя, тем самым издав шум; следом старик уже ничего не успел сделать, на него навалился Бэм, начиная яростно лупить за покушения на жизнь товарища. Эта ночь была наполнена чем угодно, но только не покоем.
С первыми лучами солнца, отряд Крузаны был готов выдвигаться. Буйного старосту связали и оставили в его хижине, наградив кляпом. Наставницу до сих пор беспокоили слова старика, который утверждал, что felis должен умереть. Почему? — задавала себе вопрос женщина, рассматривая ученика со всевозможных ракурсов. Ведь он не мог никому перейти дорогу, за тот год, что провёл в Лутергоге. Слова старика Крузана списала на маразм после траура, а потому не стала обращать внимания.
Плечо Бенджамина отзывалось колкой болью, каждый раз когда он пытался им дёрнуть. Несмотря на наложенный компресс, затянется рана ещё не скоро. Это могло вызвать осложнения, а потому наставница пообещала, по прибытию в деревушку, тут же показать ученика тамошнему лекарю.
Отряд авантюристов поблагодарил местных за гостеприимство, извинился за казусы и попрощавшись, отправился по небольшой тропке, ведущей на большак. Деревня Медбург была достаточно далеко отсюда, и потому Крузана желала заработать ещё пару мешков злати, попутно избавляя земли короля Рулана от заморский чумы. Ангелы в небе, внимательно следили за идущими внизу…
Глава 9
"Каждый авантюрист ценит свою честь, потому как она является его профессиональным лицом. Запятнать своё честное имя, означает подорвать доверие не только к выбранному ремеслу, но и к самому себе. И если вы являетесь добропорядочным существом, верующим в высший благодетель, то должно быть задавались вопросом: как мастера меча, авантюристы, делят свою добычу? Вот ответ на ваш вопрос: если с монстром сражаются группы, не служащие одному правителю, между ними само собой появляется договорённость. Чаще всего оценивается вклад бойца в битве со страховидлом, и по нему судят, сколько злати заработал воин. Оплата происходит в столице, контролирующей землю на которой происходило сражение. Выплата происходит из личной казны правителя. По опыту скажу: не только авантюристы дорожат своей честью, но и наш славный король, чьими руками были уплачены и дарованы множественные награды не только героям меча, но и тем, кто показал свою доблесть и помог справиться с заморской чумой. "
Эмбер Солёная; Выдержка из книги "Правила Авантюристов".
"Топайте и не нойте" — твердила Крузана своему отряду, не обращая внимания на тяжёлые вздохи Сони и жалобы Ричи. И если первая в силу своей малой физической выносливости заслуживала сожаления, то вот второй, на пару с Бэмом, вознамерившись заработать, набил свой рюкзак потрохами убитых на хуторе монстров, отчего путь становился тяжелее во множество раз.
Бенджамин, в отличие от большинства союзников, приободрился; широко вышагивал вслед за наставницей, мол, любимчик идёт в первых рядах. Следует отметить так оно и было, и все в отряде заметили особую, прямо-таки материнскую, привязанность Крузаны к выходцу из дюн. Обид не было, потому как этот факт обусловливался стремлениями felisa заработать себе имя на поприще авантюристов, и благосклонность женщины, была ему нужна как ангелу крылья. Впрочем, вся спесь с лица Бенджи пропадала каждый раз, когда приходилось хвататься за кинжал; в это время плечо начинало ныть, а простреливающая боль, мешала сосредоточиться. Но юноша стоически преодолевал трудности и ни разу не жаловался на самочувствие, хотя был окружён заботой Ины и болтовнёй Сони о важности промывки ран.