Крест королевы. Изабелла I

Изабелла села в кровати, широко раскрыв глаза.

— Что это такое, Беатрис?

Беатрис залилась звонким радостным смехом:

— Что же это может быть, моя принцесса? Это день твоей свадьбы!

— Нет, нет, колокола, радостные крики?

— Всё это для тебя!

— Но ведь ещё слишком рано!

Лицо Беатрис стало серьёзным.

— Ночью к архиепископу прибыли двое курьеров. Он очень встревожен. Король Генрих уже почти у городских ворот. Вставай, Изабелла. Фердинанд в нетерпении ходит по комнате, архиепископ уже облачился. Гости начинают прибывать, и свечи в часовне, вероятно, уже зажжены. Позволь помочь тебе одеться.

— В часовне? В какой часовне?

— Нет времени ехать в собор. Архиепископ собирается совершить церемонию в резиденции Хуана де Виверо. Пожалуйста, поспеши!

— Но как же приличия? Правда, резиденция дона Хуана де Виверо огромна и впечатляюща, но это не собор.

— Зато это совсем рядом!

— Фердинанд так хочет?

— Принц Фердинанд сам уладил все детали.

Изабелла тут же приняла решение. Она реально оценивала опасность, которая могла возникнуть в результате внезапного возвращения короля: теперешнее неустойчивое равновесие могло легко перейти в кровопролитие.

— Беги к Каррилло и скажи ему, что я буду в часовне Виверо через двадцать минут. Но скажи ему, что, после того как он произнесёт слова, которые свяжут нас с Фердинандом навеки, я хочу, чтобы брачная месса состоялась в соборе.

— Я всё сделаю! — сказала Беатрис, торопясь к выходу.

— И, Беатрис, — крикнула ей вслед Изабелла, — никаких белоснежных и ленивых мулов! Только лошадь!

Беатрис помедлила, улыбнувшись:

— Боковое седло, ваше высочество? В мужском седле будет быстрее!

— О, Беатрис! Перестань насмехаться! Конечно, боковое седло.

В этот день перед жителями Вальядолида, которые привыкли видеть, как инфанты обычно ехали на брачную церемонию на медлительных церемонных мулах, предстала потрясающе восхитительная картина: принцесса со всеми спутниками в облаке старинных кружев и драгоценностей верхом на лошадях ехала на самую выдающуюся свадебную церемонию столетия. Толпам народа, которые всегда были лучше информированы, чем казалось государственным деятелям, было хорошо известно, как близко находится король Генрих и до какой степени он разъярён происходящим. Их Изабелла бросала ему вызов! Радостные крики людей и их шутливые замечания порой вызывали краску на лице даже Беатрис. Но Изабелла, казалось, ничего не слышала, её лицо было бледным и серьёзным.

Маленькая часовня оказалась переполненной, в ней было слишком жарко от такого количества гостей и зажжённых свечей. Каррилло уже был у алтаря с молитвенником в руке, в тревожном ожидании глядя на дверь.

Изабелла опиралась на руку верховного адмирала, самого знатного вельможи своей партии, положение которого было не совсем обычным: он являлся дедушкой жениха, а также состоял в родстве с невестой, чей отец умер, а мать уже в душе удалилась от мира. Адмирал произносил за Изабеллу ответы до тех пор, пока Каррилло не задал вопрос, на который только она одна могла дать ответ: «Изабелла, берёшь ли ты этого мужчину...»

Тихим, но твёрдым голосом Изабелла сказала: «Да».

Кольцо украсило её палец. Стоя на коленях рядом с Фердинандом — рука в руке, — она слышала, как архиепископ произносил над их головами главные слова, которые провозгласил сам Христос и от которых ни одному человеку не было позволено отречься.

В голосе Каррилло появились восторженные ноты. Теперь эти юноша и девушка могут предстать на брачной мессе в соборе, поскольку король Генрих и маркиз Виллена не успели помешать бракосочетанию.

Чем больше архиепископ думал о повторной церемонии, тем больше ему нравилась эта мысль, так как не было греха в том, чтобы проводить брачную церемонию сколько угодно раз с условием, что в ней участвуют одни и те же люди. Тогда все разочарованные вельможи, которые не смогли поместиться в маленькой часовне Хуана де Виверо, получили бы возможность насладиться этим зрелищем. Архиепископ решил повторить всю церемонию от начала до конца, со всей пышностью и обрядами, которые предполагались, до того, как ночью прибыли два курьера с тревожными новостями.

Фердинанд не возражал против этого: он знал о любви кастильцев к торжественным мероприятиям. Его положение в Кастилии укрепится, если повторить церемонию бракосочетания в присутствии как можно большего числа людей. Изабелла была вне себя от радости, что выйдет замуж дважды и брачная месса, на проведении которой она так настаивала, будет отслужена со всеми положенными обрядами.

Когда Изабелла и Фердинанд под приветственные возгласы вышли из часовни Хуана де Виверо, сформировался блестящий кортеж, чтобы провожать процессию в собор: белоснежные мулы с серебряными уздечками для жениха и невесты, дамы в белых боковых сёдлах, сопровождавшие Изабеллу, кабальеро, сопровождавшие Фердинанда, на великолепных конях, чья сбруя теперь была украшена красными и жёлтыми лентами — цветами Арагона. Гости, умеренные в том, что им удастся полностью увидеть вторую церемонию, растянулись длинной кавалькадой, которая медленным шагом двигалась в направлении серой гранитной громады собора. Рассматривая по мере приближения массивные каменные блоки собора, Фердинанд вновь поразился твёрдой бескомпромиссной силе, которой отличалась эта земля камней и святых: жители Кастилии воздвигли этот великолепный собор, чтобы воплотить в нём самый дух своей родины.

Когда процессия уже почти достигла своей цели, пройдя по улицам, запруженным народом, внезапно поднялся холодный и порывистый ветер, — обычно такой ветер предвещал бурю. Свет солнца не проникал из-за внезапно появившихся быстро плывущих облаков, таких огромных, что они закрыли небо подобно занавесу. Город, яркий и сверкающий всего лишь мгновение назад, оказался погруженным в сумерки.

— В Арагоне это предвещало бы сильную бурю, — сказал Фердинанд.

— То же самое и здесь, — улыбнулась Изабелла. — Мы не так уж сильно отличаемся друг от друга.

— Да, теперь мы — единое целое, моя сеньора.

В устах Фердинанда «моя» означало «жена».

Кавалькада стала двигаться быстрее. Но всё же некоторые дамы и кабальеро в самом конце процессии промокли насквозь из-за внезапного ливня, хлынувшего перед тем, как двери собора закрылись.

Внутри собора запах ладана, свет свечей, звуки органа и пение хора отвлекали внимание присутствующих от шума бури, бушевавшей в городе. Один сильный порыв ветра вызвал движение языка колокола, который стал раскачиваться, и в середине молитвы раздался громкий звон. Это заставило Каррилло пробормотать:

— О, дьявол!

Но Изабелла посчитала это добрым предзнаменованием: даже колокола не смогли удержаться от поздравлений. Фердинанд тоже отнёсся к этому эпизоду лишь как к случайности.

На этот раз служба была продолжительной и великолепной, как и требовали традиции.

Изабелла и Фердинанд, стоявшие на коленях перед алтарём, вновь услышали священные слова, произносимые над их головами. Едва хор затянул песнопение, как Изабелла внезапно ощутила толчок, как будто удар чудовищного молота, находившегося в руках гиганта в склепе внизу, бил прямо в пол под её коленями.