Крест

— Да. Видишь ли, Повелитель приговорен. Ему предстоит умереть, и гибель его откроет рабу двери в этот мир. Возможно, тебе доводилось слышать, что бога или бессмертного можно убить лишь особенным, специально для него выкованным оружием? Для Повелителя оружие уже выковали. Но он нашел выход. Смерть его не пугает, страшно поражение. Он принесет себя в жертву сыну, отдав ему таким образом всю свою силу. Смертный обретет высшую власть — и станет новым богом. А для него, Оттар, оружия не придумали. И тогда в грядущей битве богов победит он, и раб навечно останется топтаться перед запертыми дверями. Мир станет нашим, Оттар, и мы вернемся сюда, и встретимся со своими друзьями и любимыми, и будем править справедливо и милостиво.

— Ага, вот тут-то ты и сквитаешься со мной…

— Ты боишься?

— Да не особо.

— И правильно. Я мог бы убить тебя давно. Но в действительности я тебе признателен. Только лишь после смерти я узнал, что за мной охотилась инквизиция. Я вынужден был бы принять яд, чтобы под пытками не выдать друзей и единомышленников, всех, кто служит Повелителю в миру. А смерть от яда — подлая. Ты дал мне честную и легкую смерть, и здесь, за краем жизни, я получил все, о чем когда-либо мечтал. Разве я могу питать к тебе неприязнь? Ты ведь не уничтожил, но спас меня. А если ты завтра убьешь Эрика… — Вальтер многозначительно помолчал. — Если ты его убьешь, то нам двоим обеспечено место у подножия трона нового Владыки Мира. Мы будем его наперсниками, его верными рыцарями на всю вечность. Ибо ты, Оттар, получишь бессмертие.

— Смерть Эрика так важна?

— Да. Потому что Карл Арантавский еще не взял силу отца, и сейчас его можно убить. А Эрик — боевой маг, и убийство таких, как Карл Арантавский — его долг и призвание. Мы надеялись, что они подружатся, тогда мы стали бы непобедимы, но обстоятельства, к несчастью, против нас: вместе с даром Эрику передалась ненависть. Да и кроме того… — Вальтер слегка поморщился. — У Повелителя много слуг. Не все из них так же умны, как старательны. Они совершили ошибку, и привлекли к Эрику внимание одного давнего врага Повелителя. И если этот враг и Эрик объединятся, нам придется очень сложно. Потому ты должен убить Эрика. А в награду получишь графство Брадо на мелкие расходы — чтобы ты до воцарения нового Владыки Мира не страдал от нужды, — и все то, что я тебе обещал сегодня. Согласен?

— Подумаю, — хмуро буркнул Оттар.

Вальтер обновил содержимое кубков, подтолкнул коньяк ближе к Оттару, мягко сказал:

— Ты пей, пей. Тебе надо. Этот напиток — особенный. После того пойла, которое вы хлещете здесь, наутро болит голова. А после вина из моих владений — наоборот. Тебе предстоит тяжелейший бой, — произнес он все тем же тоном, так что Оттар не сразу понял, о чем речь. А когда понял, нехорошо сжалось сердце, он в упор посмотрел на Вальтера. Тот покивал: — Вот именно. О том, что Эрик — боевой маг, можешь не беспокоиться. Он сам еще не вошел в полную силу и пока боится выдавать себя. Но победить того, кто принес оммаж, чрезвычайно сложно. Эрик может оказаться никудышним поединщиком, но у него сильные покровители, такие, что магия не потребуется. А у тебя — никаких.

— А ты? — насторожился Оттар.

— В этом и заключается сложность нашего с тобой положения. Я не имею права защищать тебя… в таких случаях. Я могу помогать тебе в мелочах. Ничего не требуя взамен. Богохульство, мелкие грешки — это ничего не значит, милый мой Оттар. Ты уже сам понял, верно? Можно покаяться, искупить грех… и вот ты уже ничем со мной не связан. Да и нет у меня права связывать тебя, если честно.

— И… что? — Оттар похолодел.

— В действительности завтра ты уйдешь из жизни во цвете лет. У тебя нет иного надежного оружия кроме шпаги, которую тебе подарил Эрик. Ведь так? А ты помнишь Писание? Даже Лангдир, меч дивной силы, подвел моего Повелителя в нужный миг. Он вильнул в сторону, не позволил нанести рану рабу. История повторяется. Эрик пока мало, на что способен сам. За него все сделает его покровитель. Ты споткнешься на ровном месте и упадешь на острие своей шпаги. И умрешь.

Оттар молчал, глядя в пол. Вальтер ронял тяжелые, как кандалы, слова:

— Он непобедим не потому, что маг, а потому, что принес оммаж. А ты никому не клялся в верности, и никто не станет тебя защищать. Но стоит тебе принять мое предложение…

— А без меня вы никак не обойдетесь? Что, твой Повелитель не способен придавить Эрика сам? И у вас тоже есть магия…

— Которая на Эрика не действует — он берсерк. И Повелитель… Увы, Оттар, законы мироздания таковы, что он может убить Эрика лишь руками смертного. Почему бы не твоими? Ведь тебя Эрик уже вызвал, и ты обязан с ним драться. Мы-то найдем другого героя, но останешься ли в живых ты без нашей помощи?

— А если я сейчас откажусь от поединка? — глухо спросил Оттар. — Откажусь, признаюсь в клевете, приму постриг в дальнем монастыре… Что тогда?

— Попробуй, — Вальтер не обиделся. — Но что тебе это даст? Ты приговорен: Эрик тебя ненавидит и считает угрозой для себя. А от любой угрозы его защищает покровитель. Тот самый, которому ты станешь бить поклоны в монастыре. И однажды ты от усердия разобьешь лоб. Насмерть. Или случайно уморишь себя голодом во время поста. Или келья твоя загорится от забытой свечи, и ты погибнешь в пламени. Да мало ли что может произойти в дальнем монастыре?

— Значит, выхода нет?

Вальтер развел руками. Оттар почувствовал, как внутри него что-то отмирает — с криком, судорогами и болью. "Другого выхода нет, потому что Эрик меня убьет, а я хочу жить", — твердил он себе, спускаясь вместе с Вальтером в холл. Спускался, чтобы вернуться другим человеком. Или не человеком уже, а полубесом.

Внизу ждала карета. Черная, лаковая, без герба на дверце, но явно принадлежавшая богачу, запряженная шестериком вороных, у которых из ноздрей вырывался пар, подозрительно похожий на белое пламя, а дикие глаза сияли алым светом.

— Из моей конюшни, — лениво обронил Вальтер, усаживаясь в карету.

Оттар занял место рядом с ним. Кучер отсутствовал, но, едва захлопнулась дверца, кони взяли с места бодрой рысью. Удивительно и страшно было ехать по ночным улицам Сарграда, в карете без кучера, с упряжкой, которая сама знала дорогу. И за весь путь ни Вальтер, ни Оттар не проронили ни слова.

Кони свернули на аллею, миновав ворота. Остановились, жутко всхрапывая и рассыпая синие искры из ноздрей, у крыльца небольшого аккуратного особнячка в Овраге. Здесь жили люди состоятельные, тем не менее, квартал пользовался дурной славой. Настолько дурной, что барон Зигмунд предпочел снять развалюху на улице Кожевников, а не куда более привлекательный домик в Овраге за ту же цену.

Их никто не встречал. Оттар выпрыгнул, минуя подножку, потянулся — старался выглядеть равнодушным. Хотя ему было страшно.

Очень страшно.

— Что делать-то надо? — спросил он у Вальтера и поежился: собственный голос показался мерзким, как скрип железа по стеклу.

— Увидишь, — коротко бросил Вальтер.

И замер на крыльце, гнусно ухмыляясь. Двери без скрипа распахнулись, Оттара обдало тяжелым запахом теплой могилы. Он едва не кинулся прочь, но совладал с собой. И шагнул внутрь.

До последнего казалось — он знает, что поджидает его за дверью. Жутковато, конечно, особенно смущал запах, но Оттар полагал, что выдержит. В конце концов, Гран посетил черную мессу и потом описал "богослужение". Помнится, морщился от отвращения.

— Черная месса — такое же мракобесие, как и месса обыкновенная, — говорил он. — И там, и там требуется рабская покорность. Нет, Оттар, месса — не для нас. Любая месса.

Сейчас Оттар ждал увидеть свечи черного воска, вставленные в детские черепа, ритуальные изображения Устаана и его демонов повсюду, заплеванную статуэтку Хироса, подвешенную вверх ногами, или же икону, где голый Хирос участвовал в непристойной сцене… Так рассказывал Гран. Могло случиться нечто похуже, например, жертвоприношение — зарежут кролика или собаку. О таком Оттар тоже слыхал.