Крест

— Я действительно не люблю их, — впервые Эрик обратился к ней. Странно, но говорил он легко, а гнев сдерживал без видимых усилий, как человек, привыкший скрывать свои эмоции — способность златирина. — Мне кажется пустым времяпровождением хвастаться друг перед другом конями, тряпками и оружием. Это дешевое чванство просто отвратительно. Я нахожу, что лучше потратить время иначе.

— Например, навести порядок на скотном дворе? — съехидничала Фрида. — Скажи, неужели тебя самого не настораживал зов крови? Ты не думал, что был бы куда счастливее, родившись для крестьянского ярма? Для того, чтобы стать рабом?

Эрик побледнел, ноздри трепетали от гнева. Но голос звучал по-прежнему мягко:

— Сударыня, откуда у вас такие мысли?

— Мысли?! Да все княжество знает! Только я не хочу быть предметом пересудов! И ни за какие блага в мире не соглашусь выйти за бастарда! К тому же распутника, который прижил внебрачную дочь от стареющей шлюхи!

Эрик посмотрел удивленно и с упреком во взоре. Отец не выдержал. Грохнув кулаком по каминной доске, побагровел от гнева и только собрался урезонить непокорную дочь, как его царственным жестом прервал Эрик:

— Прошу прощения, граф. Эта беседа заняла уже слишком много времени, а нас ждут иные, более важные дела. Всего хорошего, граф. Всего хорошего, сударыня, — он поклонился с редким изяществом и вышел.

Старый князь покинул кабинет молча, ни на кого не глядя. Фрида прижалась к стене; ее колотило будто в ознобе. Теперь, когда гости оставили дом, ничто не защитит ее от отцовского гнева. Тем более, Эрик простился подчеркнуто оскорбительно, дав понять, что графы дель Брадо для него — мелкие просители.

Отец молчал, в задумчивости теребя поседевшую бороду. Лишь несколько секунд спустя девушка поняла, что слово "бастард", повторенное несколько раз, достигло-таки его ушей и застряло в голове. То обстоятельство, что младший Хайрегард — незаконнорожденный, заставило графа иначе взглянуть на брак, который ранее считался идеальным. Родовитость значила для него много, почти все, и быстрее он своими руками убил бы Фриду, чем покрыл бы позором, отдав ублюдку.

Она шевельнулась, собираясь уйти, отец сделал знак:

— Не спеши. Кто тебе все это рассказал?

— Оттар Горлард, сын барона дель Годинор.

— А, тот увалень, — недовольно поморщился отец. — Сын нищего мелкопоместного барончика, раздувшийся от спеси и ничего не значащий без дружбы с князем.

— Батюшка! — возмущенно воскликнула Фрида.

— Что? Ты к нему неравнодушна? — искренне удивился отец. — Ты, мечтательница? Что романтичного ты нашла в деревенском здоровяке? Я быстрее понял бы, если б ты увлеклась старым князем, — вот где загадочная натура… Ладно, оставим это. Горларды — вассалы Хайрегардов, и Оттар знает Эрика с детства. Может и не лгать.

— Он никогда не лжет. Его честность и репутация безупречны, — с жаром выдохнула Фрида. — Пусть он всего лишь сын барона, но его род даже древнее клана Хайрегард. Горларды — прямые потомки и наследники клана Эркас.

— Эркас? Я всегда полагал, что этот клан жил неподалеку от Дейнимара, на землях Эстиваров. И он исчез лет двести назад. Но, возможно, имеется в виду боковая ветвь.

— И еще Оттар точно законный сын.

— Это важно… Хоть старший сын?

Фрида торопливо кивнула.

— Не лучший выбор для моей дочери, — твердо произнес отец. — Но если выяснится, что он сказал правду, то сватовство князя может бросить тень на тебя. Если твой барончик действительно неглупый парень, то я… Я подумаю.

— Батюшка! — Фрида кинулась ему на шею. — Батюшка, ты познакомишься с ним — и сразу поймешь, что это самый прекрасный человек на свете! После тебя, конечно. Сильный, смелый, честный, надежный — совсем такой же, как ты. Я потому и взглянула на него, что он похож на тебя. А что он не так богат, как мы, совершенно не важно.

— Вот именно, — отец скривился. — Вот именно, что он бедней церковной мыши. Он мог положить глаз на твое приданое и с этой целью оклеветать Хайрегарда.

— Но ведь княгиня действительно была стара для родов!

— Это да. Хотя я хорошо помню Еву. В сорок пять она казалась немногим старше тебя и оставалась такой же желанной, как в юности. Странно все это… Ругерт — мой старый друг, не думаю, что он станет мне лгать. Хотя ради сына он готов на все. Пожалуй, пойду к нему.

— Зачем? — испугалась Фрида.

— Имею право потребовать объяснений. Если может, пусть предоставит убедительные доказательства, что его сын — не бастард. Если не сможет — я позабочусь о том, чтоб все узнали, как родился последний Хайрегард. И навсегда покрою позором этот клан. Но если Эрик законный сын и наследник…

— Что тогда?

— Тогда опозоримся мы. И счастье, если Эрик женится на тебе после всех обвинений.

— Он не может быть законнорожденным, — заверила Фрида.

— Расскажи мне все.

Фрида долго перечисляла грехи Эрика и его родителей, делилась подозрениями и сплетнями. Отец покачал головой:

— Если замешана магия, он запросто может оказаться законным сыном. Но проклятие перейдет по наследству, чего я совсем не желаю своим внукам. А это очень даже вероятно. Ругерт вполне мог совершать колдовские обряды. Вот в это я охотно верю. — Он помолчал. — У Хайрегардов действительно есть имение в Румалате. Мало того, я слышал, что они не просто владеют там землей, — еще и состоят в родстве с самими Устанарами. Ругерт мог припомнить старые связи, чтобы родить сына.

Фрида содрогнулась, чувствуя, как по спине пополз холодок. Как и любая нормальная девушка, она боялась колдунов, воле которых простой человек не мог воспротивиться.

— Оттар тоже говорил, что у Хайрегардов есть родственники-Устанары, — подсказала она.

Отец энергично кивнул:

— Значит, правда, потому что я слышал о том совсем от других людей. Да Хайрегарды и сами маги, насколько мне известно. Если выяснится, что Эрик зачат не без помощи колдовства, свадьбе не бывать. Я принесу извинения, но замуж за проклятого единственную дочь не отдам — кто знает, как это отразится на внуках? Тем более, после упоминания Мертвящей Розы…