Крестное знамение

Мария кивнула в некотором замешательстве.

— Откуда ты знаешь?

— Откуда? Я сам его там оставил. Неужели ты думаешь, что стала первооткрывательницей катакомб?.. Потрясающе! Как наивны могут быть женщины!

— Что? Минуточку! Ты хочешь сказать, что был там, внутри?

— Конечно, был. И я открыл их. Точнее, открыл заново. Церкви было известно об их существовании на протяжении столетий.

— Но свиток? Если они знали о свитке, почему же оставили его там?

На устах Бенито заиграла покровительственная улыбка. Она действительно поразительно тупа.

— Церкви ничего не было известно ни о свитке, ни о нижнем уровне. Римляне опечатали вход на лестницу две тысячи лет назад. Туда невозможно было проникнуть до тех пор, пока я не провел соответствующие исследования на плато и не обнаружил нижний уровень.

Он усмехнулся, подумав о странности местонахождения свитка. Папа Урбан VI избрал Орвието в качестве идеального места для защиты Ватикана на период Великого раскола. А гораздо большая опасность — документ, который был способен потрясти основы христианства и Церкви! — все это время была сокрыта в катакомбах. Бенито понимал, что если бы служители папского престола обнаружили тайный вход на лестницу, свидетельство о плане Пилата было бы уничтожено церковью еще в XIV веке. К счастью, свиток остался для них недосягаем.

— Моя очередь, — решительно произнесла Мария. — За что убили мою мать?

— За что?.. За тебя.

— Что? Что значит — за меня?

Он поднял палец в знак того, что теперь вопросы должен задавать он.

— Вы перевели свиток?

Марии хотелось солгать. В то же время она понимала, что если он почувствует, что она лжет, то не станет больше отвечать на ее вопросы. Рисковать девушка не могла. Для нее тайна смерти матери была гораздо важнее всех тайн свитка.

— Да, мы перевели его в Милане.

Бенито ожидал подобного ответа.

— Значит, ты знаешь правду. Центральным персонажем истории о распятии был не Христос. Главным героем был Пилат, твой предок. Его афера породила величайшую религию всех времен и народов.

Мария неопределенно пожала плечами, выразив этим жестом полное равнодушие.

— Почему ее убили из-за меня?

— Ты что, не слышала, что я тебе сказал? Ты родственница Понтия Пилата. Он был твоим предком.

— Ну и что? Меня гораздо больше интересует судьба моей матери. За что ты убил ее?

Он улыбнулся ее наглости и решил вознаградить ответом.

— За что? За то, что она хотела тебя вернуть. Ты была ее любимой малышкой… С того момента, как ты пошла в школу, с ней стало все труднее справляться. Она понимала, что я не собираюсь ей уступать, и прибегла к внешнему давлению в надежде заставить меня поменять решение.

— И какое же давление?

Бенито отрицательно покачал головой. Его вопрос.

— Когда Роберто пытали, что он рассказал?

— Не знаю. Меня там не было.

— Мария, — мрачно произнес Бенито и коснулся осколка стекла.

— Я говорю совершенно искренне. Меня там не было. Именно поэтому Пейн отрезал Роберто палец, чтобы узнать, кто он такой. Если бы я была рядом, то не стала бы скрывать, кто такой Роберто.

Бенито задумался, затем кивнул.

— Какое давление? — повторила она.

— Твоя мать нашла информацию о катакомбах у меня в кабинете. Она пригрозила обнародовать ее, если я не верну тебя домой.

Наконец Марии все стало ясно. Вот почему мать позвонила ей в школу и попросила собирать вещи. Она полагала, что информации о катакомбах будет достаточно, чтобы добиться возвращения Марии. Она заблуждалась.

— И ты приказал ее убить?

— Вовсе нет. Я сам ее и убил. Прямо здесь, в этой комнате. — Бенито улыбнулся, вспомнив тот день. Она была его женой, поэтому он считал, что имеет полное право распоряжаться ее жизнью. Убийство жены было для него примерно тем же, чем для других бывает умерщвление больной собаки. — Ни одной женщине не позволено командовать мной. Ни здесь, в моем доме, ни в Орвието. Кроме того, речь шла о моей семейной тайне, а не о ее. Похитив сведения о тайне катакомб, она совершила преступление, за которое заслуживала смерти.

Глава 73

По дороге на озеро Альбано Пейн кратко рассказал Нику Дайалу о Бенито Пелати и его телохранителях. Бывшие военные, в прошлом служившие в швейцарской гвардии, — тот тип ребят, с которыми «Маньяки» неплохо управлялись. Дайал понимал, что без помощи друзей ему не обойтись, поэтому взял их себе в сопровождение в качестве официальных сотрудников Интерпола. Правда, Пейн с Джонсом подозревали, что их назначение было не совсем законным.

У въезда в поместье их встретили железные ворота и пустая будка охраны. Пейн помог Джонсу и Дайалу перелезть через забор, затем перебрался сам. Двор был большой и темный. Они побежали к дому, пробираясь меж кустов и деревьев, стараясь не попасться на глаза службе безопасности. Вокруг было так тихо, что у них даже возникли сомнения, а есть ли кто на вилле. Вдруг донесся звук выстрела. Потом второй. Два совершенно одинаковых звука, раздавшихся где-то внутри здания. Это был сигнал к решительным действиям. Напарники не знали, что там происходит и с чем могут столкнуться, но их подобные мелочи не заботили. Выстрелы в доме никогда не могут означать ничего хорошего.

Джонс шел впереди, Дайал прикрывал сзади. Пейн продвигался вдоль периметра здания, заглядывая в окна, пытаясь составить примерный план расположения внутренних помещений. Он прикидывал, каким образом можно будет ускользнуть, отмечал слабые места строения, запоминал размеры комнат. На карту была поставлена жизнь множества людей, и он прекрасно понимал это. Чем большей информацией он будет располагать, тем больше трупов будет на выходе. Вражеских трупов, конечно. Главным для Пейна в ходе выполнения заданий всегда было сохранить жизнь своих парней.

Пейн достиг главного входа на виллу как раз в тот момент, когда Джонс закончил с замком. Пейн кратко сообщил о своих наблюдениях и предложил войти в дом первым. Возражений не последовало. Вторым шел Дайал, за ним Джонс. Две широкие лестницы поднимались с обеих сторон вестибюля и соединялись на втором этаже. Стены украшали картины и статуи, с высокого потолка свисала шикарная люстра. Она была погашена, поэтому при входе в дом их встретила почти полная темнота, лишь откуда-то из глубины сочился тусклый свет. Они решили идти по направлению к источнику этого света.

Чем дальше они следовали по коридору, тем слышнее становился шум: вопли ужаса и муки, удары. Теперь Пейн не сомневался: пытали доктора Бойда. И не один человек. Дверь в кабинет, откуда доносились жуткие звуки, была заперта, только сквозь щели пробивался свет. Именно он, словно маяк, и привел их сюда.

Джонс осмотрел замок и понял, что ему как минимум лет сто. Такого он никогда прежде не встречал. Он сказал Пейну, что, возможно, и сумеет его вскрыть, но шанс невелик. Самое главное, что он явно не сможет сделать это тихо. Пейн отрицательно покачал головой, давая понять, что ломать замок слишком рискованно. То же самое касалось и выбивания двери. У него не было опыта работы с подобными старыми дверями. Если не удастся выбить ее с первой попытки, эффект неожиданности будет потерян. А так как им было неизвестно, сколько человек находится внутри и чем они вооружены, то риск был слишком велик.