Крестные дети

Тем не менее, когда они узнали, что Маркус устраивает в Вест-Кандовер-Парке грандиозный бал в честь своих крестных детей, Верена Криф приняла приглашение.

Письмо было в форме круглой монетки, имена детей перечислялись в алфавитном порядке. «Я хотел бы отпраздновать ваши двадцать первые дни рождения в субботу, двадцать второго ноября, в моем новом доме в Хэмпшире. Я нанял компанию по организации праздников и торжеств, и она займется всеми вопросами. От каждого из вас нужны всего лишь списки с именами и адресами сотни гостей, которых вы хотели бы пригласить от своего имени».

Все крестные дети отреагировали на это предложение по-разному.

— Сама идея, конечно, неплоха, — жаловался Чарли. Вместе с ним в ночном клубе «Франсуаза» сидел Джеми, — но как можно ограничивать список приглашенных гостей всего одной сотней? На моем празднике в Арднейсаге было почти сто человек, и это только шотландские знакомые.

— Да, сложно придется, — согласился с ним Джеми. — Я начал составлять список прикольных женщин, дошел до девяноста и был только на букве «К».

В Полците шла лихорадочная подготовка. Амариллис пыталась решить, которое из двух платьев от Энтони Прайса, купленных для дочери, подойдет ей самой. К тому моменту, когда Сэффрон вернулась с работы, все ее вещи валялись по полу, а мать, как русалка, расхаживала в серебряном платье.

Сэффрон ограничила список своих гостей местными серферами.

Мэри, которая в то самое время занималась в кулинарной школе в Годельминге, пришла в ужас от приглашения. Она все еще не простила Чарли Крифа и после его предательства не могла представить себе ничего страшнее общего праздника. Не было ни малейшего сомнения, что Зара Фейн обязательно окажется там, и мысль об этом была невыносима для Мэри. После недели продолжительных и утомительных ссор с родителями она признала свое поражение и согласилась на то, чтобы мама составила список подходящих соседских детей и девочек из пансиона, где Мэри когда-то училась.

Абигейль Шварцман, которая мечтала о Маркусе со дня последней встречи с ним, восприняла приглашение с изрядной долей фатализма, как неизбежную главу книги о безнадежной привязанности к крестному.

Стюарт, прочитав письмо, долго хохотал. Это было уже слишком! У кого могло быть сто самых лучших друзей? Он не знал никого, кроме Лорен Вебб, с которой они расстались полтора месяца назад, соседей по коридору в общежитии и приятелей из бассейна и студенческого клуба. Всего-то набиралось человек двадцать пять. Плюс Мик и Джинджер — его старые школьные приятели. Мик теперь работал в баре в Бромвике, а Джинджер получил работу на Сметикском автоагрегатном заводе. Он будет в шоке, когда получит приглашение посетить дом своего босса на юге.

Следующим утром Стюарт составил список из двадцати друзей и отправил его в офис организаторов в Бричин-Мьюз.

Вся подъездная дорога, от дорического домика до портика у парадного входа, была залита светом факелов. Перед домом выстроилась длинная очередь из такси. Стюарт, приехавший на праздник на заднем сиденье мотоцикла Джинджера, смотрел на дворец, открыв рот. В огнях прожекторов здание выглядело «как чертов Парфенон с двумя огромными крыльями, пристроенными по бокам».

— Вот мы и добрались, — сказал он Джинджеру, пока тот пристегивал мотоцикл цепью к ограде. — Капитализм во всей своей красе. Вот что становится с теми, кто увольняет много рабочих.

Джинджер присвистнул:

— Это просто охрененно, правда? Я бы не отказался, если бы мне кто-нибудь подарил такой домик.

Мимо них от автомобильной стоянки в направлении дома шли толпы гостей. Стюарт с подозрением рассматривал людей, одетых в смокинги и шелковые галстуки, — уж слишком сильно походили они на Чарли Крифа. В приглашении было сказано, что черный галстук обязателен, и Стюарт взял напрокат целый костюм. Джинджер и Мик одолжили свои наряды у приятелей, которые работали в старом «Мидланд-отеле». Каждый раз, когда Стюарт смотрел на Джинджера, его начинал душить смех — таким напыщенным и забавным казался давний друг. Его вельветовый галстук был настолько большим, что напоминал дохлую крысу, пришпиленную к горлу.

Они подошли к лестнице и встали в очередь людей, которые желали попасть внутрь. Стюарт не видел других своих гостей. Он подумал, что они, должно быть, в последний момент решили не приходить, и это теперь уже не казалось ему чем-то предосудительным. Не было видно ни Сэффрон, ни Маркуса. Остальные гости выглядели как самые лучшие друзья Чарли Крифа или Джеми Темпла: они говорили с таким же акцентом и все были уже друг с другом знакомы.

Стюарт и Джинджер вошли в дом, миновали зал, где секретарь отметила их имена в списке, и направились в гостиную, сплошь увешанную полотнами мастеров старой школы. За ней начиналась терраса и далее — длинный коридор, который вел в праздничный шатер. Три невероятно больших шатра соединялись друг с другом. Два располагались на лужайках у реки, а третий накрывал мост через реку и ее часть.

Вдалеке виднелась танцевальная площадка, несколько десятков обеденных столов, накрытых для праздничного ужина, и больший танцевальный зал, где уже свинговал оркестр Лестлера Ланина. Под шатрами собралось около полутысячи гостей, и постоянно подходили новые. Роскошь привела Стюарта в оцепенение. Вокруг шеста, на котором держался шатер, были обвиты венки из желтых роз, плюща и белых лилий. Под шатрами оказалась тисовая изгородь и несколько садовых статуй. Внутри беседок очень удачно разместились бары с шампанским и другими напитками. Повсюду прохаживались официанты с подносами, на которых стояли коктейли. В самом центре толпы Стюарт заметил Маркуса. Он стоял в темно-красном вельветовом смокинге, с сигарой в зубах и беседовал с важной дамой в темно-синем платье. Крестный казался еще более властным и солидным, чем обычно, он словно занимал больше места, чем все окружающие. Маркус напомнил Стюарту оленя-вожака, осматривающего с высокомерным выражением морды свои владения, с картины Ландсеера.

— Стюарт! — Маркус заметил крестного сына и поспешил к нему. — Стюарт, я хочу представить тебя будущему премьер-министру Великобритании. Маргарет, это Стюарт Болтон, мой крестный сын и один из хозяев сегодняшнего праздника.

— Бросьте, мистер Брэнд, — сказала Маргарет Тэтчер. — Вы не боитесь сглазить, представляя меня как следующего главу правительства?

— Ничуть, — спокойно ответил он. — Этому правительству пришел конец. Каллахен — старый мусор. Мой прогноз: после выборов вы получите большинство мест в парламенте — сорок или пятьдесят. Стюарт, ты согласен со мной? В следующий раз никто не проголосует за социалиста.

— Не знаю, как здесь, но в Бирмингеме проголосуют обязательно, — ответил Стюарт. — Лейбористы делают великое дело. Если честно, среди моих знакомых нет ни одного, кто собирался бы голосовать за консерваторов. — Маркус посмотрел на него с загадочным видом, который мог выражать как неудовольствие. так и восхищение. — Вам непременно нужно познакомиться с Джинджером, — продолжил Стюарт. — Он работает на вашем заводе в Сметике. И вы, миссис Тэтчер, тоже должны познакомиться с ним. Представители его вида — рабочие люди — очень скоро переведутся в Великобритании.

Маргарет Тэтчер схватила Джинджера за руку.

— Прекрасный выбор, — сказала она полушепотом. — Вы сделали правильный выбор. Процветание Британии началось после промышленного переворота — мы приветствуем промышленность. Мы должны делать все для ее развития, если хотим вернуть былое величие нашей страны. Вот главная задача партии консерваторов.

— Миссис Тэтчер абсолютно права, — сказал Маркус, обращаясь к Джинджеру. — Без основательной промышленной базы экономика не может полноценно развиваться. Я рад, что вы работаете на меня, — и он пожал Джинджеру руку.