Крестоносцы

На самом деле перед ним была белобрысая со всклокоченной бородой и синими чуть навыкате глазами физиогномия десятника стрельцов Емели, при этом ещё и чуть перекошенная от флюса. От лекаря и выдернули его пред светлые княжьи очи.

— Какая рыба? — ну, да, Пушкин ещё сказку-то не написал, а профессор Виноградов её полностью не помнил. Написал карандашом несколько отрывков, которые сразу в памяти всплыли и… забросил. Тупо некогда, да и не особо вспоминалось. Были бы рифмы у Александра свет Сергеича, пошло может и легче, а так белый стих, чуть схалтурил потомок Ганибалла. И кроме «приплыла к нему рыбка спросила: „Чего тебе надобно старче?“», больше сразу в голову не приходило ничего. Вот война кончится и тогда он засядет и детские стишки для учебника «Родная речь» накарябает. Типа: Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу, всё равно его не брошу, потому что он хороший".

— Молодец говорю, ты Емельян. Столько хабара добыл. И главное — лодки какие баские. Слушай, а не знаешь, сколько отсюда до моря — океяна. Далеко Мемель?

— Не, княже, не знаю? — стрелец покрутил головой, очевидно, Фёдора разыскивая, задел больной щекой за воротник и искорёжился весь.

Андрей Юрьевич тоже головой покрутил. Хотя сомневался, что главный картограф знает сколько тут идти по Немену до залива… Не вспомнить как он называется. Или как сейчас называется? Коса Куршавская или куршавелевская? Не был в тех краях Андрей Юрьевич ни разу. А потом ещё оттуда до Мемеля. Но не близко. Дня три путешествие займёт.

— А что на лодьях пойдём Мемель брать?! — присвистнул Емеля.

— Незнаю. Гедимин… Великий князь Литовский Гедеминас, как я и думал, обрадовался лёгкой победе над Тевтонами и теперь со своими воеводами и сыновьями в замке планы грандиозные строит. Не знаю, как насчёт Кёнигсберга, а вот на Мемель они точно решатся пойти.

— Так, а ты, княже разве не хочешь тевтонов побить и Мемель пограбить? — рыжая физиономия главного стрельца расплылась в предвкушающей капут псам рыцарям улыбке.

— Вон, Фёдор у коновязи, — увидел, наконец, картографа профессор Виноградов, — тащи его сюда. Эти великие литвинские стратеги точно без разведки на Мемель попрутся.

А вообще, добыча была просто замечательная. Кроме пятидесяти комплектов полной экипировки арбалетчиков, включающей и шеломы, и кольчуги, и латные рукавицы, был огромный запас пусть и не самых лучших, но вполне пригодных к использования толстых и тяжёлых арбалетных стрел. Да, у своих наконечник из гораздо лучшего железа, да, древко стрелы во Владимире делали на токарном станке, да, перья на своих вставлены так, чтобы стрелу закручивало, но ведь несколько тысяч совершенно безвозмездно предоставленных богемцами стрел или болтов. Дарёному же коню в рыло не смотрят. Кстати, такая поговорка уже существует, но она гораздо длиннее огрызка, что в будущем остался. «Дарёному коню в зубы не смотрят, да если дар плох, то и брать его нечего.»

Кроме арбалетов и запаса стрел на лодьях, тех, что с продуктами, нашлось и зерно, и репа, и даже мука, и ржаная, и белая пшеничная. А ещё солёная рыба и вяленое мясо. До прихода этих четырёх лодей Андрей Юрьевич уже думал, что пора отряды фуражиров запускать по округе, а то Гедиминово войско всё у народа конфискует. А война, судя по всему, затянется. Конечно, в Ковеле два больших магазина Фёдор и Емеля соорудили и заполнили, но и ртов вместе с возчиками, лекарями, кузнецами и прочими нонкомбатантами под восемь сотен. И что примечательно, все каждый день есть по три раза хотят. Менять надо этих прожорливых воев на деревянных солдат Урфина Джуса.

С остальных побитых лодочников, а это и гребцы, и те люди, что на руле стоят, и парусом занимаются, стрельцы Владимирские тоже прилично добра взяли. Они гребцы-то гребцы, но не по профессии и не по призванию. Это псы рыцари кнехтов послали на помощь Юрбарку, а чтобы им не скучно было, предложили немного вёслами поработать. При каждом оказался меч средней паршивости и почти при каждом кольчуга. Андрей Юрьевич не поленился, качество металла проверил, и оказалось, что вполне на уровне. Явно из свейского железа всё сделано. Жаль шлемов — вёдер не было, вместо них была шапочка, поверх которой надевался капюшон, из той же кольчуги сделанный. От стрелы не защитит, если в голову она прилетит, и от прямого удара мечом по голове тоже, но если оружие пошло по касательной, то нормальная защита, нужно только немного подумать, как её усовершенствовать.

Всё, на этом ништяки заканчивались, ну, если сами четыре большие парусно-вёсельные лодьи не считать. На самом деле большие, как самая большая лодья у генуэзца Агафона.

Андрей Юрьевич попытался себе систему рек представить в этих местах. Можно ли перегнать их в Днестр? Если по Западному Бугу дойти докуда возможно? А там… Нет. А если по Висле, потом Сан? Тьфу. Легче продать их, где-нибудь на побережье, и на эти деньги нанять людей, что такие же и даже лучше, построят уже в Галиче.

Стоп. А если оставить? Сан спокойно до Перемышля доходит. И он для таких плоскодонных судов проходим. А там у него сейчас вполне район развивается. Можно туда перенести часть стекольной промышленности и часть металлургии, и пусть купцы плавают по Сану и Висле. Так и от Львова до Перемышля всего вёрст сто, даже меньше. А от Львова до Галича тоже не больно далеко. И будет альтернативный путь из варяг в греки.

— Фёдор, собирайтесь. Переоденьтесь в одежонку этих богемцев и разведайте дорогу от Ковно до Мемеля вдоль Немана и дальше вдоль берега моря. Если мелкие отряды будут попадаться и чувствуете, что справитесь с ними без потерь, то уничтожайте, если большой отряд, то не ввязывайтесь. Цель узнать, где то войско, что должно к нам из Мемеля идти? Если или когда повстречаете его, то сразу назад. Нужно же мне в отличие от Великого князя Литовского Гедеминаса знать, к чему готовиться.

— Княже, дозволь в своей одежде, воняет от их тряпок? — сморщил нос Емеля, а за ним сгримасничал и Фёдор.

— Ну, в своих, так в своих, но если из-за запаха этого погибнете, то то домой не приходите, выпорю.

Событие тридцать четвёртое

Иван Болотов, вытащив меч из ножен, ждал. Пока для него работы не было. Пока своё дело делали стрельцы и охотники местные. Сам же десятник, рукой раздвинув тонкие стволики вербы, наблюдал за происходящим в лагере ушкуйников новгородских. А те метались сначала беспорядочно по берегу, не понимая куда бежать, чтобы от стрел уберечься. А стрелы летели в них с трёх сторон. Из кустов, что находились чуть дальше от воды, саженях в десяти — пятнадцати от них и с обеих сторон от опушки леса. Новгородцы падали, получая стрелы в незащищённые кольчугами тела. Так кто же есть в броне садится?!

Однако вскоре паника среди ушкуйников прекратилась. Среди них всё же нашлись люди в кольчугах, те, что ночью стояли в карауле. Этот десяток и смог организовать новгородец в смешном шлеме, видимо, где пересекался с рыцарями тевтонцами. Шелом походил на ведро, но в нём приличную дыру вырубили, чтобы лицо наружу торчало, а на макушке этого ведра была лапа птичья с когтями приделана. Взревев басом, этот победитель немцев бросился, размахивая мечом приличным, на кусты, за которыми засели охотники местные. Иван наблюдал за мерьцами. Вот одни они бы точно не справились. Луки были слабыми и только ранили в основном новгородцев. Получил на бегу стрелу в плечо и этот здоровяк с ведром на голове, но даже не остановился, вырвал левой рукой стрелу и, отбросив, помчался дальше. За ним с небольшим отставанием бежали и остальные ушкуйники в кольчугах и с мечами. Ну, на этих хоть не вёдра с птичьими лапами были, а нормальные остроконечные шеломы. Один только не добежал до кустов. Словил стрелу охотника мерьца в голову и завалился на высокую высохшую траву.

— Приготовились! — прокричал своему десятку, что прикрывал охотников, Иван и шагнул назад, не среди кустов же рубиться. Там богатырские замахи не пройдут.

Владимирские гридни, тоже наблюдавшие за боем из кустов, последовали его примеру. А охотники прыснули в сторону. Через минуту примерно тот десяток новгородцев выломился их кустов и неожиданно для себя оказался нос к носу не с мерей в лаптях, а с одоспешенными воями, и при этом у старшины их в руках в лучах восходящего солнца синевой отливал харалужный меч.