Крестоносец: Железная Земля

– Милорд, обед совсем остыл, - сказал он с некоторой укоризной в голосе.

– Я не голоден, - ответил я. Мне и впрямь совсем не хотелось есть.
– Дайте мне вина, пожалуйста.

– Если желаете, могу сварить пунш.

– Не стоит, Назария. Просто кубок вина.

В кубке был хороший трехлетний имперский фианель, но этот добрый напиток показался мне кислее уксуса. Сделав пару глотков, я поставил кубок на стол и кликнул Назарию. Слуга тут же возник в дверях.

– Помогите мне снять эти доспехи, - попросил я.

Мне не в чем себя упрекнуть, думал я. Император сделал мне бесчестное предложение. Может быть, именно поэтому наша встреча проходила так странно - без свидетелей, без обязательного протоколирования. Император Алерий сам стыдился того, что собирался мне предложить. И я ответил отказом. Сэр Роберт гордился бы мной, узнай он о случившемся. Хотя не исключено, что я лишусь головы за свою принципиальность.

– Вы очень бледны, милорд, - лицо Назарии было встревоженным.

– Пустяки, - ответил я.
– Я немного устал. Посплю немного, и все пройдет.

Я хотел добавить "кроме сердечной боли", но удержался. Не стоит огорчать доброго старика, он и так трясется надо мной, как курица над яйцами. Мне и впрямь надо поспать пару часов, а потом ехать в "Кабанью голову", куда меня пригласил Тьерри. И напиться до розовых слонов. А там будь, что будет.

***

Эх, какой кайф вот так запросто, душевно выпить с друзьями! И не беда, что из всех присутствующих я близко знаком только с Тьерри - вино всех быстро подружит. Уже сейчас чувствуется, как тает тот легкий ледок, который был в начале посиделок, когда Тьерри только-только познакомил нас. Еще бы - десять бутылок отличного белого котри выпиты до донышка, а трактирные служки уже выставляют на наш стол еще дюжину. И жареная кабанятина тут просто божественная - мммммм...

– Нет, ты молодец, что пришел, - в двадцатый раз за вечер говорит мне Тьерри.
– Я так рад тебя видеть!

– Благодать!
– сказал я, сорвав сургучную пробку с бутылки и разливая вино по кружкам.

– За Матерь-Воительницу!
– провозглашает Титус де Клейнер, фламеньер из Элькинга, самый старший в нашей компании.

– Au forter a Matra Bei!

Девушки - уж не знаю кто они и как оказались в компании фламеньеров, но хорошенькие все, просто милашки!
– весело хохочут: их глазки блестят, от их звонкого чистого смеха хорошо на душе.

– Эй, чего замолкли!
– кричит Тьерри музыкантам таверны, постному носатому парню с фиделью и толстяку с большим барабаном.
– Сыграйте что-нибудь веселое, а то больше не нальем!

Лабухи, испуганные такой ужасной перспективой, тут же начинают наяривать что-то в высшей степени зажигательное. Одна из девчонок, хорошенькая грудастая шатенка с бедовыми синими глазками и пухлыми губками, грациозно вскакивает на стол и начинает выбивать великолепную чечетку среди блюд, бутылок, подсвечников и ваз, приподняв свои юбки и показывая стройные ножки, обутые в шнурованные высокие ботиночки. Хмельные фламеньеры пытаются ухватить ее за лодыжки, но девушка не дается, уворачивается с хохотом - и смотрит на меня взглядом, от которого начинает ныть сердце и слезы наворачиваются на глаза...

– Давай, давай!
– ревут в восторге рыцари, размахивая руками, обливая друг друга вином из полных братин. Титус выхватывает из ножен меч, поднимает над головой и начинает скакать на одной ноге, прочие рыцари тоже обнажают оружие, отчего девушки визжат в притворном ужасе.

– Ага, ага, ага, ага!
– ревет Титус, выплясывая фламеньерский вариант танца с саблями. Глаза его лезут из орбит, на лице написано блаженство.

– Твое здоровье, Лунатик!
– Тьерри чокается со мной и жадно пьет, проливая вино на свое сюрко. А мне котри что-то уж очень сильно шибануло в башку: чувствую, еще пара кружек, и я отрублюсь напрочь.

Чьи-то пальцы мягко погружаются в мои волосы. Я вздрагиваю, поднимаю глаза - синеглазая шатенка смотрит на меня сверху вниз, и в ее взгляде призыв.

– Эй-эй!
– орет Тьерри и шутливо бьет девушку по руке.
– Руки прочь от Лунатика! Ему нельзя, он девственник.

– Ха! Так за это надо выпить!

– Или лишить его девственности!
– кричит одна из девушек.

– Лишить! Лишить!

– Нель...зя!
– Тьерри уже напился.
– Нельзя лишать невинности... ик... фламеньера. Грех...это великий!

– Как же так?
– слышу девичий голосок, полный притворной печали.
– Так, значит, мы великие грешницы, да?

– Ха-ха-ха-ха!

– Где тут лишают невинности?
– Раскрасневшийся Титус едва не валится на стол, обводит нас расфокусированным взглядом.
– Я первый в очереди!

– У меня... есть жена, - говорю я прямо в синие глаза, полные призыва.
– Любимая.

– Женатику штрафная!
– орет кто-то из рыцарей.

– Милорд!

Я оборачиваюсь - это хозяин таверны. Ему-то что от меня нужно?

– Вас там спрашивают, милорд, - шепчет трактирщик и почему-то опускает глаза.

– Кто... спрашивает?

– Пойдемте, сами увидите.

Синеглазая все еще гладит меня по волосам. Я мягко отвожу ее руку, и в глазах девушки появляется недоумение и печаль. Прости, милая, я не могу...

Морозный воздух на улице обжигает мне разгоряченное лицо, врывается в легкие. Рядом с входом в таверну стоят пятеро - человек в темном плаще и четверо стражников, двое с вульжами, двое с арбалетами.

– Шевалье де Квинси?
– спрашивает меня темный.

– К вашим услугам, - я ощущаю, как неприятный холод разливается по коже, и это уже не из-за мороза.

– Вы пойдете с нами.

– Что за...

– Приказ его величества императора, - темный положил мне руку на плечо.
– Отдайте мне ваше оружие, и прошу вас, будьте благоразумны. Не заставляйте меня прибегать к насилию!

• Тюрьма Бельмонт

Кажется, мы пришли.

В каменном каземате без окон была устроена самая настоящая, стопудовая комната пыток. Конечный пункт моего печального ночного путешествия по Рейвенору и переходам имперской тюрьмы Бельмонт в обществе судейского и четырех стражников. Просто образцовая камера пыток, освещенная коптящими факелами и снабженная всеми необходимыми девайсами - дыбой, пыточным станком с раздвигающейся рамой, жаровней, полной раскаленных углей, длинным столом, на котором присутствующий тут же палач, качок со зверской рожей и в кожаном переднике, заботливо разложил весь свой тщательно заточенный и отполированный инструментарий. Интересно - антисептику сделал, или нет?