Крестоносец

Технически, правда, этим самым Василевсом, должен был стать дед. Но в грамоте отмечался его добровольный отказ в пользу внука. Засвидетельствованный святыми отцами.

«Вон оно как…» — пронеслась в голове князя мысль.

Кроме того, сделка Андрея Фомича Палеолога, который в 1494 году продал свои права на престол Константинополя, Трапезунда и Сербии Карлу Валуа получалась не действительной. Как и продажа Мехмеду II Фатиху прав Мануилом Фомичом. Ни тот, ни другой не обладали тем, что продавали или дарили.

Андрей внимательно перечитал эту грамоту раза три.

Бросил ее на небольшой декоративный столик.

Нервно прошелся по залу.

И упал на диван.

Глянул на Михримах. Та загадочно улыбалась.

— Ты знаешь, что в грамоте?

— Думаешь, я рискнула бы сюда ехать вслепую? Точно такие же грамоты отправлены Тахмаспу, Фердинанду Австрийскому, Филиппу Испанскому, Генриху Французскому, Папе Римскому, Марии Английской и Иоанну Московскому.

— Врешь!

— Зачем?

— Ну пи…ц! — выдохнул Андрей, с нескрываемой злобой и раздражением.

— Не знаю, что это за слово. Однако, судя по твоему тону, оно выражает полный восторг.

— Полнее не куда. Полные штаны. — процедил Андрей. — И какой сволочи это пришло в голову?

— Ну почему сразу сволочи? — наиграно скривилась Михримах.

— Я спрашиваю, какая б…ть это сделала?! — рявкнул князь, вскакивая. И в этот момент не хватало только паровозного гудка, чтобы оттенить ключевое слово.

Его глаза вот вообще ничего хорошего ей не сулили.

Взгляд волка.

Бешенного.

Или как минимум взбешенного.

Чуть приоткрытый рот очень выигрышно демонстрировал клык, находящийся в норме для человека, но несколько более выдающийся, нежели у большинства.

Из-за совокупности этих факторов женщина вздрогнула.

И отступила.

И чуть сама с балкона не свалилась.

— Тише… тише… — прошептала она, осторожно разрывая дистанцию.

— Рассказывай. — беря себе в руки, произнес князь. Хотя голос его еще немного отдавал хрипотцой. Он вновь сел обратно.

— Мой отец предлагает тебе сделку. Ты уступаешь ему свой титул князя Антиохии и графа Триполи, а он передает Константинополь с Фракией.

— Какая неслыханная щедрость, — язвительно произнес Андрей. — Константинополь опустел и разорен. Это просто пустая коробка стен, которую нужно по сути заново отстраивать и вкладывать огромные средства в развитие. Фракия разорена рабами и войной. По сути — она представляет собой выжженные земли.

— Антиохию тебе не удержать, как и Триполи.

— А Фракию?

— В Румелии разгораются беспорядки. Мой отец считает, что ему придется либо утопить ее в крови, либо оставить. Поэтому удержать Фракию тебе будет несложно — эти бунтовщики не воюют с тобой. Да и люди от беспорядков побегут на островок покоя. К тебе. Поэтому да — это щедрость. Так что, дополнительно к уступке титулов, ты возьмешь в жены мою дочь — Айше. Она не самый юный, но все еще нежный и невинный цветок.

— Вообще-то я женат.

— Это не существенно.

— Вот как?

— В сложившихся обстоятельствах я бы не надеялась на то, что твоя супруга проживет хотя бы год. Скорее всего она отправится в лучший мир до осени.

— Не стал бы я на твоем месте бросать пустыми обещаниями. Как-то на нее уже нападали…

— Трое, — перебила его Михримах. — Одному она вцепилась ноготками в яйца, втором — хватила ножом по горлу, а третий убежал.

— Ты знаешь?

— Я о ней знаю все.

— Уверен, что это не так.

— Твоя Алиса с Кавказа.

Андрей замер, пристально глядя на женщину перед собой. С острейшим подозрение на еще одного гостя из будущего. Но, к счастью, обошлось.

— Эти дураки ищут ее среди французских аристократок. Но знание кое-каких языков Кавказа и умение плести ковры на персидский манер выдает ее с головой. Да и вспыльчивая она слишком. Скажешь, что это не так?

— Я воздержусь от ответа.

— Значит все верно, — смешливо фыркнула Михримах.

— А про меня что ты можешь сказать необычного?

— С тобой сложнее. Не понимаю, с чего они взяли, что ты Всеслав. Судя по знанию языков, образованию и военным навыкам мы посчитали, что ты можешь быть кем угодно. Ты довольно свободно общался с английскими купцами. Мало-мальски изъяснялся с французами и германцами, даже проявил знание каких-то песен и обычаев. Кое-что можешь на испанском и латыни. Знаешь песни викингов и обычаи викингов. А вот татарского совсем не знаешь. Точнее не знал. Мне продолжать?

— Изволь.

— Мы пришли к выводу, что ты или родом, или долгое время прожил в Англии. На Руси бывал или даже жил, но не долго и скорее всего на севере.

— В твоих размышлениях есть изъян.

— Какой же?

— Во времена Всеслава на Руси жило много викингов и много выходцев с Англии. Например, живший в те годы Владимир Мономах взял в жены Гиту Уэссекскую. Более того, в крещении Руси, во всяком случае ее севера, принимали самое активное участие выходцы с Британских островов. Особенно с Ирландии.

— Возможно, — охотно кивнула Михримах. — Тогда все сходится. Действительно Всеслав. Хм. Волк… да… я видела… ты едва не обратился в приступе ярости.

— Что ты видела?

— Тебя. Со стороны. Это занятно. Такая страсть… ммм… я завидую дочери…

— Ты делишь шкуру неубитого медведя.

— Это так. Но у тебя же должно быть время подумать? Уверенна, ты ее уже предупредил. Да. Так будет честно. Не знаю, что ты в ней нашел. Дикая. Неотесанная. Выглядит так, словно вы с ней не жизнь прожили там, а только притираетесь.

Андрей промолчал.

Лишь достал кинжал и пару раз крутанул его в руках.

— О-о-о! — примирительно произнесла Михримах.

— Ты нарываешься. Я не люблю, когда оскорбляют мою жену. Тем более, когда угрожают, что ее убьют. Сколько ты дашь за свою жизнь, если я вышвырну тебя сейчас на улицу, крикнув, что ты дочь Сулеймана и что ты склоняешь меня к измене?

— Ты так не поступишь.

— На что готова сыграть? — оживился Андрей хищно оскалившись.

— На жизнь нашей дочери.