Крестоносец

Ясное звездное небо над головой. Пахнущий дымом, ароматный и тающий во рту шашлык. Загадочная магия пламени костра, в которое хочется смотреть без конца. Магнитола в "буханке" наигрывает чарующие треки из "Ведьмака", и наступающая ночь прямо-таки пропитывается магической аурой.

Мы сидим на покрывале вокруг тазика со второй партией шашлыка, чашек с салатами и нарезанным хлебом, пьем пиво за магию Белтана и за Профессора.

– Как ты думаешь, пора?
– внезапно спрашивает Энбри у Арсения.

– Думаю, пора, - улыбаясь, отвечает Арс.
– Вторую канистру начали, значит, пора.

– Что пора?
– спрашиваю я, глядя, как Энбри лезет в "буханку".

– Сейчас посмотришь.

Михалыч возвращается с длинным свертком, развязывает ремешки и разворачивает плотный зеленый брезент. Ой, мать, да он не только удочки с собой взял!

– Ух, ты! Настоящий!

– Самый настоящий, господа, - Энбри берет меч в руки и вынимает его из ножен.
– Сделано по точному образу и подобию шотландского клеймора пятнадцатого века. Кельтская гравировка на голоменях - по моим эскизам.

Мы по очереди хватаем меч, чтобы рассмотреть его и ощутить в руках тяжесть настоящего, а не ролевого оружия. Энбри стоит, скрестив руки на груди, с видом Наполеона на Аустерлицком поле.

– Все на месте, - заявил Арс, любуясь отсветами костра на клинке.
– Даже четырехлистный клевер на концах дужек. Гляжу, чойлы на клинке. Суровый меч. Вы, Андрей Михайлович, теперь по полной хайлендер.

– Да, и потенциальный ходок под статью о холодном оружии, - усмехнулся Энбри.
– Оружие-то боевое, боевее не бывает. Меч выкован из стали Т10, хотя изначально я договаривался на сталь 5160. Пришлось доплатить за вольфрамовую добавку.

– И сколько?
– спросил я, наслаждаясь тяжестью оружия и тем, как рукоять меча лежит в ладони.

– Две тысячи американских рублей с работой. Кузнец ковал, его дочка делала гравировку на клинке и ножны. Естественно, все под великим секретом, за такие вещи кузнецу ничего хорошего не светит. Так что, мальчики-девочки, про мой секрет - никому.

– Мог бы этого не говорить, - заметила Алина.

– Вообще-то я идиот, - сказал Энбри.
– На эти деньги мог бы съездить отдохнуть, но... Давно мечтал иметь настоящий меч, с детства, можно сказать. Не сувенирный, а настоящий. Теперь вот хвастаюсь, как мальчишка.

– Мой папа, - вдруг сказала Домино, - однажды сказал, что у оружия есть душа. И у этого меча обязательно должно быть имя.

– Точно!
– Энбри немедленно наклонился и чмокнул Домино в макушку.
– Существенный элемент легенды о любом оружии. Жду предложений от крестных.

– Стоп!
– заявила Алина, вставая.
– Я ждала полночи, чтобы все было, как положено, но по такому случаю...

В объемистом рюкзаке Алины, оказывается, были не только пакеты с фруктами и теплая кофта. На свет божий появляются совершенно средневековые на вид вещи: бархатный камзольчик, зеленый капюшон с зубцами по низу, шапочка лучника с пером, расшитый плащ, длинная темная монашеская сутана.

– Макс подогнал, - поясняет Алина, выкладывая вещи на траву.
– У них в театре ставят "Робин Гуда", вот я и попросила... для лучшего антуража. Переоденемся, а потом и начнем крестины меча. А это мне, - Алина достает последний сверток в полиэтилене.
– Девочки переодеваются в палатке.

– Супер, - заявляет Арс, рассматривая на вытянутых руках кафтан с пуфами на рукавах.
– Все хорошо, только бутафорской воняет.

Мы делим одежду и напяливаем ее на себя. Начинаем ржать - вид у всех потешный. Лишь Энбри вполне в образе - монашеская сутана гармонирует с его очками и лысиной. Арс в длинном плаще и в шишаке из папье-маше выглядит забавно.

– А ты у нас чисто богатый горожанин, - заявляет мне Михалыч, пока я разглаживяю складки на камзоле и пытаюсь расправить смятое перо на шапочке.
– Еще бы тебе штаны-брэ и туфли с оооочень длинными носами.

– Ага, типа эльфы, - заявляю я, подбоченившись.
– Меня так и разбирает поговорить на латыни.

Мне не отвечают, потому что из палатки появляются Алина и Домино. На Алине длинное прямое платье из зеленого шелка и шапочка с вуалью. А Домино...

Вот тут у меня появилось странное, почти мистическое чувство. Глядя на Домино, одетую в приталенный дублет с вышивкой на рукавах и средневековый капюшон с квадратными зубцами, конец которого свешивается ей на правое плечо, я подумал, что именно так должна была выглядеть эльфийская охотница. Еще бы лук и колчан со стрелами, да высокие гетры на ноги...

– Ну, как вам я?
– Алина продефилировала мимо нас, раскачивая бедрами.
– Сама шила специально к празднику.

– Отлично, - Энбри похлопал в ладоши.
– Настоящее эльфийское платье.

– Слушай, ты прямо Мильва Барринг, - шепнул я Домино.
– Супер видуха.

– Итак, все приняли свой истинный облик, засим начнем, - пробасил Энбри, делая благословляющие жесты.
– Как единственное в этой почтенной компании лицо духовное, благословляю вас, дети мои. Во имя Отца, Сына, Святого Духа и Профессора, аминь.

– Какое имя выберем для крестника?
– промурлыкала Алина.
– Чтобы было звучно и по-эльфийски?

– Говорю сразу: мечи из наследия Профессора не предлагать, - заявил Энбри.

– Мне что-то в голову ничего не приходит, - сказал я, глядя на меч, лежащий между тазиком с шашлыком и канистрой с пивом.
– Так и крутятся в башке Хадхафанг с Гламдрингом.

– Гвинблейд, - предложил Арс.

– Это из Сапковского, - заметил я.
– Кличка Геральта. Не пойдет.

– Серебрель, - предложила Алина.
– По-моему красиво.

– Да, мне тоже нравится, - поддержал Энбри.

– Донн-Улайн, - вдруг сказала Домино.
– Это по-эльфийски.

– Да?
– Алина тут же повернулась к ней, криво улыбаясь.
– В самом деле? И что это значит?

– Так назывался меч из легенды о Зералине, - сказала Домино.
– Он был Первым капитаном народа Денар. Когда его сын Улайн и дочь Донн погибли в сражении с нечистью, он приказал кузнецу выковать меч и назвал его в честь погибших детей. Он поклялся, что однажды вернется на берега Калах-Денара и освободит страну от врагов.

– Красиво, - задумчиво сказал Энбри.
– Это что за автор?

– Автор?
– Домино посмотрела на нашего друга.

– Я хотел спросить - у кого вы это прочитали?

– Это легенда, - ответила Домино.
– Всего лишь легенда.

– Ага, это квента, Энбри!
– заулыбался Арсений.
– Домино, хорошее начало!

– Донн-Улайн, - Энбри так это сказал, будто пробовал слова на вкус.
– Это что-нибудь значит?

– У эльфов принято менять имя ребенку при достижении им совершеннолетия, - ответила Домино.
– Улайн был последним ребенком Зералина, потому и получил это имя. По-эльфийски Uhlainn значит "последний". А Donn на языке эльфов означает "надежда".