Крестопор

За исключением тварей.

Они остались в ее памяти.

– Что это за чертовы существа?
– спросила она Кевина в тот вечер, когда он отвез ее домой.

– Домашние животные. Как он и сказал.

– Но кто они такие?

– Не знаю. Крысы, наверное. Многие люди держат крыс.

– Это не крысы! Ты разглядел их лучше, чем я. Это не крысы, и ты это знаешь.

– Ну, кем бы они ни были, не бойся их. Они милые. Правда.

Но она их боялась.

Особенно с тех пор, как они начали ее преследовать.

На следующее утро после визита к Мейсу она проснулась, перевернулась на спину и услышала, как под ее кроватью что-то зашевелилось. Вслед за тихим движением раздался слабый, дребезжащий писк. Ей захотелось перегнуться через край и заглянуть под кровать, но она инстинктивно поняла, что будет смотреть на нее из пыльной темноты. Мэллори не стала заглядывать.

Она слышала их в кустах, под машинами, в мусорных баках, осторожных и скрытных, но неугомонных.

Однажды утром, услышав шорох в шкафу, она чуть не позвала Джеффа, чтобы узнать, не слышит ли он его тоже. Но тогда он начал бы задавать вопросы, интересуясь, почему она так испугалась, и, если бы она ничего не объяснила, у него возникли бы подозрения. В последнее время между ними все складывалось хорошо - тихо, но хорошо, и Мэллори хотела, чтобы так шло и дальше. Возможно, возникшая между ними небольшая прохлада являлась нормальной и давала Джеффу шанс переключить свое внимание на что-то другое, может быть, даже найти себе девушку, чтобы отвязаться от нее.

Кевин тоже изменился. После встречи с Мейсом он стал таким жизнерадостным и приятным, что казался совсем другим человеком. Однако в его жизнерадостном настрое, казалось, скрывалась какая-то зловредность, как будто он улыбался внешне, чтобы скрыть что-то, что назревало внутри.

Он также посещал большинство, если не все, занятия в школе, потому что, по его словам, Мейс сказал, что он должен это делать.

Кевин постоянно говорил о Мейсе: Мейс сказал то-то, Мейс сделал то-то, Мейс собирается устроить группу на работу в октябре...

– Мейс хочет, чтобы ты вернулась, - сказал он как-то Мэллори.

– Я не знаю, Кевин...

– Господи, Мэллори, все остальные девушки приходят, и им это нравится. Это как вечеринка каждый вечер. Я думал, тебе нравится смотреть, как мы репетируем.

– Да, но я же говорила тебе... Я боюсь этих тварей.

– Тебе не нужно бояться.

– Кевин, это, наверное, прозвучит безумно, но... мне кажется, они следят за мной. Эти животные.

Он провел рукой по своим густым черным волосам и рассмеялся.

– Это бред, Мэллори.

– Ладно, просто забудь, что я это сказала.

Может, она вернется. Может, при свете дня все окажется не так уж плохо; может, если она не будет курить убийственную траву Мейса, то сохранит бдительность и увидит, что его "питомцы" не так уж и ужасны.

А может, и нет...

Здание на углу улиц Вентура и Уитли выглядело пустым и заброшенным. Внутри, однако, кипела жизнь. С тех пор как Мейс познакомился с группой, этот дом стал местом их встреч. Там они оставляли свои инструменты, и каждый день после школы парни приводили своих подружек в бассейную, где их ждала собранная аппаратура. С помощью генератора, который установил Мейс, они репетировали - не настолько громко, чтобы привлечь внимание, но достаточно, чтобы всколыхнуть темноту внутри.

В течение сентября игра группы значительно улучшилась, она стала насыщеннее, мрачнее, словно сформировалась под влиянием окружающей обстановки. Музыка Мейса, злая и циничная, казалось, была написана специально для них, выявляя их сильные стороны и тонко скрывая слабости.

Отправив Мэллори домой в первую ночь, Мейс повел Кевина и остальных по крутой и узкой металлической лестнице в нижний подвал дома. Это было темное, тесное, вонючее помещение, сырое и загроможденное похожими на кишки трубами, выходящими из стен и потолка. Напротив лестницы в стене виднелась пробитая дыра, достаточно большая, чтобы в нее мог, сгорбившись, протиснуться человек.

– Важно, чтобы вас не заметили, когда вы будете входить в здание, - сказал Мейс, держа перед собой фонарь.
– Так что пролезайте здесь.

Через отверстие в комнату проникал горький запах канализации, сквозняк трепал паутину, которая тянулась от трубы к трубе по всей комнате, словно растянутая мышечная ткань. Парни начали громко возражать.

– Ну же, ребята, - рассмеялся Мейс, - где ваша жажда приключений?
– Он подвел их к отверстию, через которое слышался шум капающих и хлещущих сточных вод.
– Канализационная система позволит нам попасть в любую часть Долины, не опасаясь, что за нами будут следить.

– Почему мы должны прятаться?
– спросил Кевин.

Мейс с улыбкой обнял Кевина за плечи и произнес:

– Мы не собираемся выигрывать конкурсы популярности, мой друг.

Кевин не понял смысла, но не стал переспрашивать. Он никогда не задавал вопросов Мейсу; никто из них не задавал. В Мейсе была мудрость, какой-то дух знания, который, казалось, витал далеко за пределами обычных вопросов. Если бы его попросили объяснить, почему он почти вслепую принял Мейса, Кевин не был уверен, что смог бы это сделать. Отчасти это объяснялось стремлением того помочь группе, но, возможно, в значительной степени - тем, что Мейс, казалось, так же слепо принимал Кевина и его друзей.

Благодаря Мейсу Кевин стал регулярно ходить в школу. После того как он рассказал своему новому другу о том, что произошло дома, тот велел ему сделать все возможное, чтобы сохранить мир на некоторое время, и это включало в себя посещение школы. Ему не нужно было объяснять, Кевин все понял.

Родители грозились устроить его на программу психологической помощи, даже отправить в подростковый центр Лорел.

– Наша страховка это покроет, - сказал отец, сидя в своем любимом кресле и жуя "Джуси Фрут".

Мать добавила:

– И они будут держать тебя там до тех пор, пока ты не научишься справляться с ответственностью, пока не научишься вести себя как взрослый человек, которым ты и являешься, хотя тебе всего семнадцать. Ты уже достаточно взрослый.

– Ты будешь проходить терапию в группах и один на один, - продолжил отец.
– Есть программы психологической помощи, которые научат тебя справляться со школьными и домашними обязанностями. Если ничего не изменится, Кевин, ты отправишься именно туда.