Крестопор

– Джей Ар, школьный психолог, - пробормотал он, поднимая пиво в тосте за себя.

Три года он преподавал английский и литературу в средней школе Санта-Розы в Северной Калифорнии, но быстро устал от политики факультета и утомительной бумажной работы, от танцев с чечеткой для избегания раздраженных групп родителей или того грязного судебного процесса. Однако он не устал от учеников: именно из-за них он изначально пошел в образовательную систему. Он все еще не был уверен, почему покинул Санта-Розу. Хаскелл скучал по свежему воздуху и зеленым окрестностям. Однако в Южной Калифорнии платили больше, и ему нравилась школа.

Поначалу он сомневался, что получит эту работу. Директор школы, мистер Бут, круглолицый мужчина с редеющими ржаво-рыжими волосами, казалось, не был уверен в способности Джей Ар справиться с ней. Бута немного смутил тот факт, что это будет первая работа Джей Ар в качестве психолога, и, хотя директор старался быть как можно более дипломатичным, он дал знать Джей Ар, что тот кажется слишком мягкотелым и пассивным для того, чтобы занимать какую-то властную должность.

Джей Ар был привычен к подобным вещам: рост пять футов восемь дюймов, жилистое телосложение, мальчишеское лицо с короткими вьющимися каштановыми волосами; люди часто недооценивали его во многих отношениях. Обычно он их удивлял. Однако ему удалось убедить Бута, что он более чем подходит для данной работы. Теперь он сам не был в этом уверен.

Он отпил пива и уставился в окно на туманную ночь, смущенный внезапным пробуждением. Он знал, что видел сон, но не помнил его.

Что-то о Шейле, смутно подумал он.

Обычно Шейла снилась ему, когда он в чем-то сомневался. Неопределенные ситуации, такие как его новая работа, напоминали ему о том, что он не смог помочь ей, когда она больше всего в этом нуждалась. Так почему же он считал, что будет полезен группе разочарованных, возбужденных и, возможно, даже отчаявшихся подростков, которых он должен был консультировать?

Пока Джей Ар учился в Беркли, его младшая сестра жила дома и ходила в среднюю школу в Эль-Серрито, примерно в тридцати милях от него. Шейла слыла бунтаркой, всегда возвращалась домой со странной новой прической, возмутительной одеждой, сомнительными друзьями, а однажды у нее на плече появилась вытатуированная черная роза. Джей Ар любил ее именно за бунтарскую натуру, а не вопреки ей, потому что понимал ее. Хотя их родители всегда являлись завсегдатаями церкви, с возрастом они с еще большим рвением начали пропагандировать свои религиозные убеждения и навязывать их Шейле. Она же просто изо всех сил пыталась отстраниться от жестких убеждений родителей и сохранить собственную идентичность. Когда Джей Ар пытался объяснить это Леонарду и Марджори Хаскелл, его слова оставались без внимания. Поэтому он пытался дать Шейле понять, что, по его мнению, с ней все в порядке и что она может быть такой, какой захочет, если не будет попадать в неприятности.

Однажды ночью Джей Ар был разбужен телефонным звонком матери. Она была в слезах и говорила о том, что Шейла вышла из-под контроля. Он оделся и поехал в Эль-Серрито. Он услышал крики, не успев пройти и половины пути от машины до дома.

Марджори Хаскелл застала свою дочь в постели с девушкой. Девушку выгнали, а Шейла возлежала на диване и слушала от матери громкую и слезливую лекцию о том, какой дьявольской болезнью является гомосексуальность и какой вред она причинила, принеся ее в их богобоязненный дом.

Шейла лежала с сонными глазами и полуулыбкой, явно под чем-то. Джей Ар предположил, что под действием марихуаны.

– О, Джей Ар, она была мерзкой!
– сказала ему Марджори.
– Абсолютно мерзкая женщина, которая находилась здесь. Она смеялась - если бы ты только слышал ее - она смеялась, когда я застала их! Черные лохматые волосы и эти обтягивающие кожаные штаны... она... она...
– Марджори разразилась новыми рыданиями.

– Где папа?

– спросил Джей Ар.

– Он в спальне, молится.

"Господи", - подумал он.

Он отвез Шейлу в ближайший ресторан "Денниз", желая убрать ее из дома до того, как мама и папа поймут, что она принимает наркотики. Сестра сидела за столом напротив него с сонным видом.

– Что ты принимала, Шейла?

– Ничего особенного.

– Что?

Она не ответила.

– Слушай, Шейла, я знаю, что советовал тебе быть собой и все такое, но будь реалисткой. Ты живешь в их доме.

Ее лицо побледнело.

– Ты думаешь, я больная и злая?

– Нет, конечно, нет. Признаюсь, для меня было неожиданностью узнать, что... ты...

– Лесбиянка.

– Да. Но я не считаю это чем-то больным и ужасным, если это делает тебя счастливой, если это никому не причиняет вреда. Что бы ты ни думала об убеждениях мамы и папы, они такие, и это причиняет им боль. Почему вы не занялись этим в другом месте, ради всего святого?

– Мы не могли пойти к ней домой.

– Почему?

– У ее... ну, у ее парня были гости.

– У нее... у нее... я не понимаю.

Шейла улыбнулась, став более оживленной.

– Они такие классные, Джей Ар. Им все равно, что я всего лишь подросток, что я ненавижу школу - они думают, что я нормальная! Они такие со всеми подростками.

– Подростками? Сколько же им лет?

– Не знаю. Думаю, двадцать с чем-то. Трудно сказать.

– Что они тебе дали? Какие наркотики?

Она пожала плечами.

– Кажется, что-то вроде гашиша.

– Ты даже не уверена?
– Он сделал паузу, тщательно подбирая слова.
– Послушай, Шейла, ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда? Я говорю это не потому, что считаю тебя плохим ребенком, а потому, что ты мне небезразлична. Откажись от наркотиков - будь очень осторожна, хорошо? И я думаю, что было бы неплохо держаться подальше от этих людей. По-моему, они не такие уж и крутые.

– Но с ними весело, они...

– Шейла. Пока ты не станешь самостоятельной, тебе придется идти на компромиссы.

Она отвернулась от него и пробормотала:

– Ты такой же плохой, как и они.

Джей Ар не хотел оставлять ее, но ему нужно было возвращаться в школу. Он видел обе стороны проблемы, но считал Шейлу более уязвимой. Хаскелл поддерживал с ней тесный контакт в течение нескольких недель, однако после этого она редко оказывалась дома, когда он звонил.

– Не знаю, что мы сделали не так, Джей Ар, - сказал его отец по телефону однажды вечером.
– Может быть, это какое-то наказание, я не знаю. Ее уже почти не бывает дома, она отказывается ходить в церковь, а иногда даже и в школу. Она больше не разговаривает с нами, поэтому мы не знаем, чем она занимается, когда ее нет. Мы оставили это на милость Господа. Это все, что мы можем сделать.

Джей Ар попытался сказать им, что это не все, что они могут для нее сделать, но они не слушали.

В последующие недели Джей Ар читал в газетах сообщения о насилии в средней школе Шейлы: ученики нападали друг на друга, а также на преподавателей. Один мальчик был убит в драке. Одна девочка покончила с собой, а после этого другой мальчик - очень популярный, участвовавший в школьной общественной деятельности, - порезал себе вены. За ним последовали еще двое. В тот вечер, когда Джей Ар прочитал заголовок, сообщавший о вспышке подростковых самоубийств в Эль-Серрито, он решил, что пора что-то делать с проблемой своей семьи. Если придется тащить их на консультацию, он отправит их к психологу, и сделает это в ближайшие выходные.