Крестовый поход

— Вы узнали его? — поинтересовался Хок.

Она покачала головой.

— Нет, это просто демон. Это не один из нас. Я получила знак, что он здесь. Но из-за этого я не могу продолжать.

— Все свободны, — проговорила я. — Рауль, подготовь новый распорядок и продумай вахты так, чтоб ночью никто не оставался в одиночестве. Волк тебе поможет.

Дакоста вышел из отсека и посмотрел на дверь аппаратной. Он чувствовал усталость и апатию. Совершенно ясно было, что это действие каких-то чар. Он понимал, что нужно что-то делать, и только он один на звездолёте может всё исправить. Но мозг отказывался работать. Тянуло сесть или даже лечь и просто ни о чём не думать. Он медленно пошёл по коридору, когда его окликнул молодой голос:

— Рыцарь, вас вызывает миссия госпитальеров, — он обернулся и увидел Максимилиана Кнауфа, выглянувшего из отсека связи. — Извините, я на экране биосканирования увидел, что вы здесь. С вами хочет говорить доктор МакЛарен.

— Дайте связь в ту камеру, — Дакоста ткнул пальцем в дальнюю дверь.

Стажёр кивнул и скрылся в своём отсеке. Мальтиец медленно дошёл до двери, положил руку на ручку и, вздохнув, повернул её. Войдя, он сел в кресло, глядя, как развёртывается перед ним экран связи.

На экране появилось лицо МакЛарена.

— У меня полчаса, Елезар, — проговорил он. — Поэтому быстро, чётко и достоверно. Что происходит?

Дакоста усилием воли заставил себя собраться и рассказал всё, как есть, про мучившие экипаж кошмары, апатию, усталость, про свои попытки защитить звездолёт, про путешествие Бетти в трансе. Напоследок он рассказал о зове и околачивающемся где-то поблизости демоне с зелёными глазами, но демон МакЛарена не заинтересовал.

— Явно чары, — озабочено произнёс он. — И, если учесть защищённость звездолёта и ваши усилия по защите, то источник чар должен находиться на звездолёте. Вы всё осмотрели?

— На звездолёт никто не проникал, — возразил Дакоста. — Стрелки тщательно всё отслеживают. Ни одна живая душа, за исключением корсов.

— Нет, не думаю, что это корсы. Люди. Может, сущности?

— Здесь бродит какой-то полтергейст. Что-то выстукивает, дышит в затылок и кидается мелкими предметами.

— Это, скорее всего, связано с кем-то из курсантов. Сами знаете, полтергейсты всегда там, где дети и подростки. Но полтергейст тут не при чём. Что-нибудь ещё?

— Проекция…

— Чья проекция?

— Кнауф и Хэйфэн опознали в этом человеке генерала Юханса. Он прошёл возле командирского отсека и исчез.

— Фантом, Елезар! — глаза Джулиана вспыхнули. — Вспомните, как на Гимеле ваш призрачный всадник доставил в Бет реальный пергамент. В крепости есть колдун и, возможно, это генерал Юханс! Он принёс что-то к вам!

— Это он зовёт демона?

— К чёрту демона! Ищите то, что он принёс! Не думаю, что это где-то в другом месте. Это там, где его видели! Осмотрите отсек Хока и аппаратную. Там почти никто не бывает. Потом расширяйте зону поиска. Я уверен, что это не какие-то чары извне. Это что-то вполне осязаемое, которое портит атмосферу на корабле своими вредными флюидами. Отыщите и без колебаний — в топку. В огонь, градусов пятьсот, чтоб следа не осталось. Идите. Свяжитесь со мной позже, когда всё будет сделано.

Дакоста кивнул. Он почувствовал себя бодрее. Возбуждение МакЛарена передалось ему. Распахнув дверь камеры, он прошёл в аппаратную. Там было пусто и стерильно. Он тщательно осмотрел все пульты, под ними, заглянул за станины, где они не примыкали к стене, подвигал кресла, открыл отсеки для приборов и блоков памяти. Ничего.

После этого он вышел в командный отсек и подошёл к Хоку.

— Старпом, — произнёс он. — Мне нужно осмотреть ваш отсек. Вы там почти не бываете.

— Мне больше нравится работать здесь, — нахмурился тот, — чем в этой конуре. К тому же меня, как волка, ноги кормят.

— Одобряю, но доктор МакЛарен рекомендовал осмотреть в поисках причины нашего бедствия ваш отсек. Он знает ваши привычки, а также о проекции генерала Юханса. Он считает, что это фантом, который мог принести что-то на баркентину.

Хок тут же поднялся и направился в свой отсек. Едва открыв дверь, он почувствовал этот запах. Его ноздри затрепетали, как нос борзой, почуявшей след лисы. Дакоста несколько разочаровано осматривал небольшой уютный отсек, такой же светлый и стерильный, как аппаратная рядом. Но Хок решительно направился к письменному столу, отодвинул кресло и заглянул за него. Там, у самой стены стоял большой глиняный горшок.

— Осторожно, — остановил его Дакоста, заглянув под стол. — Я сам.

Он встал на колени и забрался под столешницу, а когда появился снова, в его руках была покрытая плесенью посудина. Заглянув внутрь, Хок поморщился и поспешил отвернуться. Внутри лежал большой чёрный череп корса, изрядно подгнивший, но тщательно высушенный. Дакоста тоже посмотрел вниз, а потом, закусив губу, засунул внутрь два пальца и извлёк из горшка кусок пергамента, узкую полосу, на которой чёрными чернилами были написаны мелкие буквы и нарисованы какие-то символы.

— Тарабарщина какая-то, — пробормотал Хок, взглянув на лист.

— Заклятие и весьма действенное, — заметил Дакоста. — А, учитывая здешний нездоровый климат и вероятную смерть этого существа от ужасной болезни, выкосившей почти всё население планеты, его действие усиливается многократно. Этот горшок мог со временем свести нас с ума.

— Всех?

— Я читал о нескольких случаях, когда такие горшки с головами преступников и самоубийц находили на кораблях в море и в домах. Корабли к тому времени уже превращались в летучие голландцы с мёртвым экипажем. А в домах не было ни одной живой души. Все трупы имели следы насильственной смерти.

— Они убивали друг друга?

— Да, старпом. Заметьте, у нас сплочённый экипаж, люди с уравновешенной тренированной психикой, но почти каждый время от времени смотрел на окружающих если не злобно, то косо. И с каждой ночью становилось бы всё хуже.

— К счастью, мы его нашли, — кивнул Хок. — Что будем делать?

— Мы можем где-нибудь создать жар не менее пятисот градусов по Цельсию?

— Можно и больше. Внизу есть подходящая плавильня.

— Идёмте, командор. Не будем тратить время на разговоры. Чем раньше мы покончим с этим, тем лучше.

Через час Хок сидел в моём отсеке и отпивался кофе. Дакоста приткнулся рядом на краю дивана и грустно вздыхал.

— Он не хотел гореть, понимаешь? — проговорил Хок. — Я довёл температуру почти до восьмисот семидесяти градусов, думал, печь полетит, и только тогда он начал потихоньку тлеть. А потом… — он резко вздохнул и покачал головой. — По мастерской что-то начало метаться, выть, как ветер в печной трубе, только громче. Всё, что не было прикреплено, сорвалось с мест и начало носиться вокруг, биться о стены. Нас чуть не прибило. А потом, когда всё это рассыпалось на искры, такой дымок вверх и… Тишина.