Криабал. Тьма у ворот

Астучия. Вот чего Танзен никак не ожидал. При чем тут церковники? Антимаги не имеют к ним никакого отношения. А Бельзедор вообще их заклятый враг.

Но... письмо здесь. Оно говорит само за себя. Вряд ли его написали и положили в карман мертвецу исключительно для того, чтобы сбить Танзена со следа. Так что эти антимаги или по крайней мере этот конкретный антимаг как-то связаны с Астучией, церковью, инквизицией или хотя бы конкретно с великим инквизитором.

И было бы очень неплохо выяснить, как именно.

Глава 46

Выходя из портала, брат Массено был преисполнен тяжких дум. Что могло понадобиться Антикатисто в Астучии? Для чего он явился на Святой Остров? Неужели хочет учинить здесь то же, что чинил повсюду, где появлялся?

Лучи волшебной астролябии стали много ярче, чем в предыдущие разы. Это означает, что Массено достиг нужной точности. Теперь чудесный предмет указывает не место, где Антикатисто был, а место, где он есть. Чудовище в Астучии прямо сейчас – и нужно спешить, чтобы упредить кошмар.

Город Всех Богов предстал перед Массено тем же, что и прежде. Мирным, спокойным и невыразимо прекрасным. Все так же плыли в небе купола храмов, все так же пронзали облака шпили соборов. Улицу наполняли сладкозвучные мелодии – то шли шествием кантории, жрецы-музыканты.

На слепого монаха никто не обращал внимания. Сухо кивнул разве что какой-то золотой жрец, тоже служитель Солары. Жречество и монашество Лучезарной расходятся во взглядах на некоторые аспекты, хотя всякому разумному существу очевидно, что к истинному ее замыслу ближе именно монахи.

Впрочем, не до этого сейчас было Массено. Он спешил туда, куда вел его луч астролябии – и с каждым шагом сердце стучало тревожнее. Подозрения подтверждались, дорога становилась все знакомее. В то же время не было слышно криков, не было видно паники – а значит, Антикатисто не свершил пока ничего дурного.

И в каком-то смысле это еще хуже.

И вот наконец и оно. Двухэтажное серое здание Инквизитория. Скромное, неприметное... и одному только Массено ведомо, какое зло притаилось за его стенами.

Он до последнего надеялся, что луч укажет в некое иное место. Но тот закончился именно в Инквизитории.

Массено опустил очи долу, прочел стих из Великой Молитвы и коснулся солнечного камня. Возможно, все решится уже сегодня, уже сейчас. Возможно, он будет вынужден совершить то, что иные назовут святотатством.

Дабы отринуть сомнения, Массено прочел из Ктавы. Раскрыв святую книгу в случайном месте, он узрел строки:

«И восшед Тучегонитель в дом Солнца и сказал: вот я, госпожа моя, прими же, позволь остаться на ночь, дай прикоснуться к тебе».

Севигиада, Священный Брак. Повествование о заключении брачного союза между Небом и Солнцем, между Космоданом и Соларой. Отец Богов также был охвачен сомнениями в тот день, но отринул их во имя великой любви и великой цели.

Отринул сомнения и Массено. Уже безо всяких колебаний он толкнул дверь и вошел в Инквизиторий.

В нем ничего не изменилось за минувшие полторы луны. Ничто не говорило о том, что прямо сейчас где-то здесь обретается высший элементаль Тьмы.

Внутри следовать за лучом астролябии было уже сложнее. Та не указывала место настолько точно – просто сообщала, что искать нужно в этом здании. Не мог Массено прибегнуть и к Солнечному Зрению – он видел только коридор, по коему шел, и аналогичный на втором этаже. И не одновременно, к сожалению, – точку зрения приходилось сдвигать выше и ниже, прорываясь через переборки.

Массено страшился новой встречи с великим инквизитором. У него не было железных доказательств того, что прелат искал его смерти. Слова беззаконного шкара не примет свидетельством ни один суд – ни светский, ни церковный.

Но монах не раз сталкивался с вампирами, оборотнями и даже демонами. Сталкивался – и одолевал. А великий инквизитор при всей его власти над человеками – такой же человек. И если он в самом деле помогает Антикатисто – в его сердце поселилась предательская ересь.

Долг Массено – спасти прелата от него же самого.

Двери в покои великого инквизитора оказались заперты, и путь Массено преградили два дюжих сбира. Эти низшие служители Инквизитория исполняют самую простую и грубую работу, даже к духовенству принадлежа больше по названию.

– Простите, ваше преподобие, туда нельзя, - мотнул головой один. – Пущать не велено.

– Мне надо видеть великого инквизитора, - тихо ответил Массено.

– После увидите, коли его воля на то будет.

– А коли нет – то и совсем не увидите, - добавил другой сбир.

– Отойдите, - еще тише потребовал монах. – Прошу вас именем божьим.

– Ваше преподобие, не упрямьтесь, не то силу применим.

– Я здесь во исполнение воли Солары, - едва слышно произнес Массено. – Если без этого не обойтись, я сниму повязку и дам волю ее гневу.

Сбиры нервно переглянулись. Глазницы солнцеглядов испускают чистый свет, и опасен он только для нечистой силы. Но иногда, если очень нужно, если внутри кипят недобрые чувства, солнцегляд может полыхнуть совсем другим огнем – смертельным палящим пламенем.

Массено не делал этого никогда в жизни. Солнечные монахи не должны злоупотреблять чудесной силой. Те, кто все же преступает свои обеты, долго потом замаливают грехи, а братья по ордену уже не доверяют им в полной мере.

Но сейчас Массено был готов совершить страшное. Внутри него разрасталась искра возмущения. Монах негодовал на великого инквизитора и боялся, что не в одиночку он предался Антикатисто.

Возможно, весь Инквизиторий заражен скверной. Инквизиторий, приставленный оберегать от скверны всех остальных.

Ужасно, когда нужно судить судей.

Сбиры не могли видеть глаз Массено. Но что-то в изгибе его губ убедило прислужников – слепой монах настроен серьезно.

И они молча подались в стороны.

Массено распахнул дверь... и понял, что опоздал. Великий инквизитор был один.

Но только что в покоях явно был кто-то еще. На столе стояли две чашки из-под молока. Одна – пустая и даже как будто вылизанная. Другая... другую покрывали дымящиеся пятна, а внутри плескалась прогорклая жижа.