Крид: И боги падут

Пламя вокруг Аида замерцало, сменив огненные оттенки на более тусклые, как будто и сама его мощь на минуту засомневалась перед этим необычным вызовом. Тишина затянулась, наполненная не только ожиданием развязки, но и определённым неловким напряжением. Даже белый мрамор тронного зала, казалось, затаил дыхание, ожидая разгадки этой странной игры. Аид, повелитель подземного мира, впервые чувствовал себя застигнутым врасплох.

Преодолев оцепенение, Аид вспыхнул яростью, подобной извержению древнего вулкана. Его лицо сотканное из пламени, исказила гримаса бешенства. Окружающее его пламя взметнулось, превратившись в бушующий огненный смерч. Из сердца этого смерча, из самой сути его божественной ярости, вырвался луч белого, ослепительно яркого пламени. И это был не просто огонь, а чистая, концентрированная энергия смерти, способная испепелить всё на своём пути.

Луч стрелой пронзил воздух, нацеленный на Крида, который по-прежнему невозмутимо сидел на своём бирюзовом троне, словно не замечая надвигающейся угрозы. Усмешка на его лице не сходила, выражая уверенность, граничившую с наглостью. Он был спокоен, словно наблюдал за обычным фейерверком.

Белое пламя окутало Крида, обдавая его жаром, способным расплавить мрамор. Резкий запах озона ударил в ноздри. Бирюзовый трон заискрился, покрывшись трещинами от неимоверного жара. Пламя вздымалось и билось, как сердце бушующего зверя, испепеляя всё на своём пути. На мгновение возникло ощущение, что всё вокруг исчезает в белом свете.

И вот, когда пламя потухло, перед Аидом предстала ужасающая картина. От Крида остался лишь обугленный костяк, чёрный, как ночь, хрупкий и ужасно беззащитный, лежащий на оплавленном, изрытом трещинами бирюзовом троне. Сам трон, казалось, надолго потерял свой прежний блеск. Остатки бирюзы темнели, из них шёл белый дым.

На мгновение Аид почувствовал не триумф, а холодное, пустое ощущение от того, насколько быстро исчез этот наглец. Но это ощущение было быстрым и мимолетным.

Аид тихо рассмеялся. Низкий, гулкий звук прокатился по огромному залу, отражаясь от холодного мрамора. Это был не злобный, не торжествующий смех, а горький, ироничный, вырвавшийся из глубины его вековой тоски. Смех над бесполезностью собственной мощи, над абсурдным представлением, разыгранным безрассудным идиотом. Он смотрел на обугленный костяк Крида, лежащий на оплавленном троне, и в его глазах не было ни удовлетворения, ни гнева — лишь глубокое разочарование.

Окружающее его пламя постепенно утихло, оставляя лишь тусклый, тлеющий очаг. Аид опустился на трон, его фигура казалась ещё более мрачной и величественной на фоне опустевшего зала. Тяжёлая, давящая тишина повисла над царством мёртвых, словно сам воздух пропитался пеплом и горечью.

Смех Аида стих, сменившись глубоким вздохом. Вздохом вечности, вздохом того, кто видел бесконечный поток жизни и смерти, кто познал бесполезность любой силы перед лицом неизбежного. Крид был лишь одной из бесчисленных песчинок, затерявшихся в песках времени, но его наглость, его безрассудство задели что-то глубоко внутри Аида, пробудив эхо забытых чувств. И теперь, после окончания спектакля, осталась лишь пустота и горькое ощущение бессмысленности. Аид остался один со своей вечной властью и вечной тоской.

Пару секунд царила абсолютная тишина. Лишь потрескивание угасающего пламени нарушало молчание в огромном зале. Аид, погружённый в мрачные мысли, не шелохнулся. Обугленный костяк Крида лежал неподвижно на оплавленном троне, молчаливым свидетельством недавнего противостояния. Казалось, сама вечность замерла.

Внезапно произошло нечто невообразимое. Один из позвонков костяка едва заметно дёрнулся. Движение было почти незаметным, но Аид уловил его острым взглядом бога. Ещё один позвонок откликнулся на неизвестный сигнал. И вот уже вся скелетная структура затрепетала, словно ожила, наполняясь невидимой энергией.

Из глубины обугленных костей, подобно фениксу из пепла, начало прорастать мясо. Сначала это были тонкие, розоватые волокна, постепенно сгущающиеся, формирующие мускулы. Сухожилия натянулись, придавая костяку чёткость и плавность живого тела. Затем появилась кожа, сначала бледная, потом приобретающая естественный оттенок. Процесс регенерации происходил с невероятной скоростью, словно невидимая рука собирала тело из пепла и тьмы.

За несколько мгновений перед Аидом предстал живой Крид. Его тело было совершенно целым, без следа ожогов, но в глазах появилось нечто новое. Он поднялся с трона, пошатываясь, с удивлением осматривая свои руки и ноги, словно в очередной раз с горечью убеждаясь в собственном возрождении.

Воздух дрожал от недоумения и молчаливого удивления. Аид спокойно наблюдал за Кридом; его лицо из огня было непроницаемо, но в глубине взгляда теперь горел не только гнев, но и завораживающий интерес к этой необъяснимой загадке.

И вот, спустя несколько секунд, в глазах разочарованного Аида, на всё ещё дымящемся от недавнего пламени бирюзовом троне стоял Крид. Живой. Целый. Невероятно, но факт. На его лице не было ни тени страха или боли, лишь лёгкое раздражение, словно его потревожили во время важной медитации. Он укоризненно покачал головой, жестом осуждая неэффективность божественной силы. Невозмутимость Крида была настолько потрясающей, что даже Аид на мгновение потерял дар речи.

Крид медленно сошёл с трона, не обращая внимания на оплавленный мрамор и дымящуюся бирюзу. Его обнажённое тело — без единого следа ожогов — казалось выточенным из мрамора, идеально пропорциональным и безупречным. Он не спешил, не бежал, но шёл с уверенностью человека, абсолютно уверенного в своём бессмертии или, по крайней мере, в невозможности своего уничтожения.

Аид, владыка подземного мира, повелитель мёртвых, чувствовал себя совершенно ошеломлённым. Его лицо выражало смесь недоумения, гнева и… уважения? Да, уважения. Перед этим смельчаком, перед этим непобедимым наглецом, который не только выдержал его божественный огонь, но и спокойно отряхнулся от него, как от дождя.

Крид сделал ещё несколько шагов, и Аид осознал полную беззащитность своего положения. Он, Аид, оказался в подчинении у того, кого только что пытался уничтожить. Этот смелый и невозмутимый человек шёл на него, на бога подземного мира, нагишом, с выражением лишь лёгкого раздражения, с нескрываемым намёком на продолжение игры. И Аид, повелитель теней и просто самой вечности, ждал. Он ждал, что же ещё придумает этот неукротимый человек.

— Я думал, хоть ты меня убьёшь… — разочарованно протянул Крид, в его голосе звучала лёгкая ирония, словно он комментировал неудачный фокус. — Ну хоть свидание не сорвалось… — он тут же нашёл в ситуации позитив, усмешка расширилась. Даже в этой неординарной ситуации он сохранял спокойствие и самообладание.

Щелчок пальцев — и в его руках материализовались два адамантиевых кастета, блестящих, тяжёлых, смертоносных. Никаких прелюдий, никаких предупреждений. Крид с поразительной быстротой и точностью начал избивать Аида.

Аид первое время пытался сопротивляться. Он извивался, выкидывал руки, пытаясь сбить напор неумолимого Крида, но тот был быстрее, сильнее и ловчее. Каждый удар адамантиевых кастетов проносился с силой, способной раздавить скалу. Пламя, окружавшее Аида, гасло под ударами, и его божественное тело, ранее несгибаемое, стало источать кровь и скулить от боли.

Крид не спешил, он избивал Аида с холодным расчётом и точностью хирурга, нанося удары в определённые точки. В его движениях не было злобы, только предельный профессионализм и не более чем обида на несостоявшуюся смерть. Усмешка не сходила с его лица.

Вскоре перед Кридом осталась лишь избитая, скулящая груда божественного мяса, полностью утратившая свой божественный облик. Владыка подземного мира, повелитель мёртвых, был превращён в жалкую кучу крови и плоти. Крид остановился, вытер руки о плащ и, с лёгким вздохом, заметил: