Крид: И боги падут

Его путь был своим, уникальным, не прописанным в каких-либо божественных или человеческих канонах. Это был путь выбора, путь бесконечных жертв, путь, на котором каждое решение приходилось принимать самостоятельно, без подсказок и помощи свыше. Это было пустынное путешествие в бескрайние степи бытия, и единственным путеводителем была его собственная воля. Размышляя о своём пути, Виктор не прибегал к божественным законам, не искал поддержки у высших сил, он был сам себе богом и сам себе судьёй. Он понимал временность всего сущего, он видал сотни миров и гибель тысяч цивилизаций. Видел богов, падавших с высоты Олимпа, видел закаты целых эпох. И все эти картины были написаны на холсте его собственной души, создавая уникальную картину мироздания.

Крид стоял на руинах Атлантиды; философский камень, сияющий холодным светом, покоился в его руке. Вокруг простирались бескрайние разрушения: обломки зданий, остатки статуй, застывшие в последнем мгновении былого величия. Воздух был тяжел от запаха солёной воды, озона и призрачного шепота мёртвых. Руны, до недавнего времени опутывавшие город смертельной сетью, потускнели, их мерцание погасло, оставив после себя лишь призрачный отблеск былой мощи. Тишина была глубока и давяща, напоминая о гибели целой цивилизации.

Крид задумчиво хмыкнул. Звук был негромким, почти неслышным, но он разрезал тишину, словно тонкий клинок. Его взгляд был устремлён на философский камень, словно он видел в нём не просто артефакт безмерной мощи, а отражение бездны, разделяющей богов и людей, жизнь и смерть, созидание и разрушение. Это был камень безмерной мощи, созданный ценой, которую никто не в силах оплатить. Камень, созданный из пепла погибшей цивилизации и сердца их бога.

Затем, медленно, с мерной грацией, достойной бога, он подошёл к лежащему на земле кристаллу — ловушки душ. Взяв его, он ощутил охлаждающий холод, исходящий от камня. Это был не просто артефакт, это было хранилище тысяч душ, сосредоточие бесконечной печали и отчаяния. Крид держал в руках не просто камень, а судьбы погибшего города.

Он повернулся и направился к своему кораблю. Его фигура, подсвеченная блеском философского камня, казалась ещё более величественной на фоне разрушенной Атлантиды.

Тяжёлый дубовый стол в каюте капитана казался не просто мебелью, а фрагментом древней святыни. Его поверхность, истёртая временем и покрытая мелкими царапинами и потёртостями, свидетельствовала о долгих годах и множестве событий. Воздух в каюте был наполнен запахом солёного ветра, дерева и нотками магии самого Крида. На столе лежали философский камень, излучавший холодное сияние, и кристалл, хранивший в себе тысячи душ погибших атлантов.

Крид, вернувшись в каюту, медленно опустился на стул. Его движения были плавными, размеренными, исполненными концентрации и глубокого понимания значимости предстоящего действия. Он взял в руку специально приготовленный кинжал: его лезвие было отполировано до блеска, а рукоять инкрустирована мелкими драгоценными камнями, мягко мерцавшими во мраке каюты. Этот кинжал, словно продолжение его руки, был готов к работе.

Сосредоточившись, Крид начал вырезать на дубовой поверхности стола руны призыва Хозяина Инферно. Руны были не просто символами, а частью древней магии, забытого знания, мистического ритуала. Каждый рез кинжала был точен, выверен; каждая линия — наполнена мощью и сконцентрированной энергией. В воздухе повисла напряжённая тишина, которую нарушали лишь шепот ветра за бортом и глубокое дыхание Крида. Он вырезал руны не просто в дереве, а в самой ткани реальности, призывая из бездонной глубины преисподней могущество, способное изменить судьбу любого мира. Свет философского камня освещал его руки, подчёркивая важность и опасность ритуала. В каюте капитана царила атмосфера запретного знания с нотками неизбежного будущего.

Воздух в каюте, уже сгустившийся от напряжения, задрожал. Вырезанные Кридом руны вспыхнули холодным, неземным шартрезовым светом, что быстро распространился по каюте, окрашивая стены в мрачные тона, затем сжался, сфокусировавшись перед Кридом. В этой точке пространство исказилось, как вода в кипящем котле, и появился Малик дэ Сад.

Он не просто мгновенно возник, а словно шагнул из тени реальности: зеленоглазый брюнет в идеально сидящем темно-синем костюме-тройке. Костюм казался сотканным из тьмы, его глубокий синий цвет почти поглощал крохи света вокруг. Ткань струилась, как живая, обволакивая его фигуру; от безупречно отутюженных складок исходила аура власти и холодной элегантности. На его лице, обрамленном темными волосами, ни один мускул не дрогнул; взгляд был ледяной, пронзительный, словно он видел Крида насквозь. Демон просто стоял, как воплощение безмятежной силы, внезапно возникший призрак или демон из глубин Инферно. Воздух вокруг него вибрировал от едва уловимой, но визуально ощутимой энергии, словно он был центром миниатюрного урагана. В тишине каюты слышалось лишь тихое потрескивание, подобное разрядам статического электричества. Философский камень на столе вспыхнул ярче, словно в ответ на появление Хозяина Инферно; кристалл ловушки душ так же замерцал тусклым, тревожным светом.

Малик дэ Сад едва заметно хмыкнул, уголки его губ едва приподнялись в издевательской усмешке, впрочем мгновенно исчезнувшей бесследно спустя какой-то миг. Ледяной, проницательный взгляд скользнул по философскому камню и кристаллу ловушки душ, которые Крид спокойно протянул ему на раскрытой ладони. Камень, излучавший холодный свет, казался почти живым; кристалл, прежде темный и непроницаемый, теперь мерцал чистым, прозрачным светом. В тот же миг, как артефакты коснулись пальцев Малика, кристалл словно растворился в воздухе, оставив после себя лишь ощущение пустоты и лёгкий запах озона. На ладони Крида лежал другой, абсолютно чистый кристалл, готовый к новым душам и очередной жатве.

— Спаси её! — голос Крида, хотя и сухой, прозвучал напряжённо, с почти отчаянной мольбой, скрытой за хладнокровием. — Верни Бель жизнь, достойную её невинности и наивной простоты. Без меня… — он замолчал, сжав челюсти. Затем, отдавая Малику философский камень, холодно добавил: — Это плата за счастье одной конкретной души.

Демон кивнул — жест был настолько лаконичен, что почти незаметен, но всё же подобен кивку царя, принимающего дань, что ему причитается. Затем, бесшумно и практически мгновенно, он исчез, как по щелчку пальцев. Не растворился, как кристалл, а именно пропал, словно его никогда и не было. Одно мгновение он стоял перед Кридом, воплощением тьмы и могущества, а в следующее — оставался лишь пустой, напряжённый воздух.

Крид остался один, погружённый в тишину и тяжелую атмосферу. Свет кристаллической ловушки душ потускнел, словно отражая угасающую надежду. Он медленно опустился на стул, словно лишенный сил, и погрузился в свои мысли. Впереди его ждала долгая дорога назад, и он понимал, что всё изменилось безвозвратно. Воздух в каюте пах солёным ветром, смолой и древесиной, но теперь к этим запахам примешивался едва уловимый пряный аромат Инферно и чего-то запредельного — запах Ада.

Крид усмехнулся видимо демон во всю трудился над обустройством нового мира под контролем Инферно и это его по своему забавляло.

Отдав приказ готовить корабль ко всплытию, Крид открыл бутылку рома и прикурил от зачарованной Зиппо самокрутку с целебными травами.

Глава 8

Виктор Крид шагал по выжженной земле, каждый его шаг оставлял глубокий след в пепле и крови. Воздух был насыщен запахом гари и смерти, а небо окрасилось в зловещий багровый цвет. Перед ним простиралась бескрайняя равнина, усеянная обломками оружия и доспехов, костями павших воинов и разрушенными боевыми колесницами.

Крид остановился на вершине холма, оглядывая пустошь вокруг. Его глаза, холодные и расчетливые, искали малейшие признаки присутствия бога войны. Вдалеке он заметил столб дыма, поднимающийся к небу. Решив, что это может быть подсказкой, Крид направился в ту сторону.

По пути он наткнулся на небольшую деревню, точнее, на то, что от неё осталось. Дома были сожжены дотла, а улицы усеяны телами мирных жителей. Крид внимательно осмотрел следы разрушений, пытаясь понять, кто мог стоять за этим нападением.