Кристал, Янтарь и Уголь

Нори с одобрения принцессы Тиас стал ее живой куколкой... которую можно было тискать, наряжать и всячески о ней заботиться.

– Нори?

Ну, что тогда мог ответить ей Нори?

– Нори, ну научи!

Голос Фрерина вырвал Нори в сегодняшний день. Вернее, ночь. Прищурившись, Нори насмешливо посмотрел на мелочь.

– Целоваться?

– Ну... да...

– Иди сюда!

– Нори хлопнул ладонью рядом с собой, и Фрер настороженно сел рядом, подозрительно смотря на странно легко согласившегося Нори.

– Это не так страшно. Не бойся, не укушу, - проникновенно заверил его Нори, обняв одной рукой, наклонился и... чуть коснулся мягких губ младшего принца...

– А теперь проваливай!
– выдохнул Нори ему в лицо.

Мальчишка распахнул синие глазищи.

– Что?

Но через миг Фрер уже приземлился на пятую точку у кровати.

– Вот тебе поцелуй, а теперь марш спать в кроватку!
– безжалостно добил его Нори.

Фрер обижено зыркнул на него глазищами, встал, одёрнул рубашку и вышел прочь из комнаты. Даже не глянув на насмешливо скалящего зубы Торина, привалившегося плечом к косяку дверей.

Нори и Торин встретились взглядами. Торин зашел в комнату и закрыл двери. Сон откладывался на неопределенное время. Нори раздраженно встал и, подойдя к столу, снял с лампы колпак. Пусть уж нормально светит, раз он не спит.

– Маловато вина, - заметил Торин, наливая себе и Нори из кувшина.
– Может, дернуть слугу?

– Нет, не стоит. Трайн не оценит, если ты явишься на прием с наместником Дэйла под парами вина.

– Точно. Забыл, - кивнул Торин, сделав глоток.
– Чего Фрер к тебе ночью с поцелуями полез?

Нори поморщился, сев рядом.

– Да... он эти поцелуи... он про них просто ляпнул, чтобы меня отвлечь...

Торин нахмурился.

– От чего... опять кошмары?

– Да... Дори снился...
– деревянным голосом отозвался Нори.

Сколько лет прошло, а боль и страх так и не ушли...

– Нори... тебе не кажется, что пора... отпустить его?
– медленно проговорил Торин.

– Я не могу... ты не понимаешь, это... свыше меня!
– огрызнулся Нори.

Рука Торина накрыла его ладонь, сжав пальцы.

– Я понимаю, это трудно. Мы все понимаем, но... Нори, прошло много лет. А ты... отец говорит, ты вновь пытался уйти с дворцового яруса. Зачем? Что ты пытаешься найти? Их больше нет.

Нори поднял на него больные глаза.

– Я знаю, Торин. Я знаю, что их нет в Эреборе. Но они не могли исчезнуть в никуда, понимаешь? Не могли! А я должен знать! О Дори, о сестре, о младшем! Мне плевать, что стало с тем, кого звали нашим отцом, но я не могу забыть их! Это предательство!

Торин серьезно кивнул.

– Никто не просит их забыть. Но даже Фундин ничего не смог о них найти, а он лучший из лучших слухачей на свете.

– Я не успокоюсь, пока не узнаю об их судьбе, - тихо сказал Нори.
– Дори пытался меня защитить. Рия... мы всегда были вместе с самого своего рождения. Ори... я даже не знаю, не могу себе его представить! Вы стали моей семьей, кроме вас у меня никого... но я не могу иначе.

Торин не выдержал, отвел глаза.

Помолчал.

– Нам с Балином кажется... что тут не все чисто, - нехотя проговорил он.
– Фундин сейчас натаскивает Балина на свое место. Возможно ему удастся что-то узнать.

– Торин, - мертво спросил Нори.
– Что ты хочешь сказать?

Торин пожал плечами.

– Не знаю, все может быть. Отец заботится о твоем благе.

– Благе?!
– вскрикнул Нори, вскидываясь от гнева.

– Он не хочет причинять тебе боль! Подумай, а вдруг Дори умер тогда?! Вдруг с твоей семьей что-то случилось? Что-то ужасное?

Нори побледнел как мел.

– Торин... я должен знать...

Тот серьезно посмотрел на него.

– Я обещаю, что расскажу тебе все, что мы узнаем. Только Нори, пожалуйста, не пытайся вновь уходить без сопровождения с дворцового яруса. Отца это беспокоит. Он может приставить к тебе охранника.

Нори с трудом взял себя в руки и нехотя склонил в согласии голову.

– Хорошо. Мне не нужна нянька.

– Вот и отлично, - Торин хлопнул его по плечу и встал.
– Пойду, попробую немного поспать. Спокойной ночи, братец.

– Спокойной ночи, Торин...

Дверь за Торином закрылась, а Нори устало лег на кровать.

Сна не было ни в одном глазу...

Глава 3

Первый хозяин сам порол "купленышей". Приходил в мастерскую, смотрел на работу и, отобрав троих "ленивых дармоедов", порол. Порол по очереди до крови, впечатывая ремень в худые ягодицы, пока у мальчишек не садился голос от крика.

Бил на глазах у всех.

Свист и хлопки ремня по заду Бофур помнил до сих пор. Особенно ту, первую порку, когда от боли пред глазами встала чернота, а от собственных криков закладывало уши.

Второй господин оставил после себя неизбывное чувство голода. Еды лишали за малейшую провинность. Все едят, а ты стоишь и смотришь. От голода подводит живот и кружится голова, а ты ещё должен потом мыть миски после кормёжки мастеровых-"купленышей". <