Кристальный шторм
Шрифт:
Только-только рассвело, и она спокойно спустилась по лестнице на первый этаж. В гостинице было пусто, все Дамора, наверное, остались где-то наверху, в своих комнатах. Сколько врагов, сколько союзников – лживых и отвратительных!
Она проскользнула на кухню. Жена владельца уже пекла хлеб, и прекрасный запах будто бы парализовал Клео.
– Мне нужно позавтракать, - обратилась она к женщине.
– Да, Ваша Милость, - кивнула та. – Прошу, присаживайтесь, я вам принесу всё, как только будет готово.
– Благодарю, -
– О, принцесса наконец-то вырвалась на свободу… - протянула она. – Рада тебя видеть.
Клео замерла, но всё-таки рискнула подойти поближе и устроиться рядом с женщиной. Пока что нет никакого смысла её удивлять.
– Сегодня очень рано…
– Всегда любила просыпаться пораньше.
Клео никогда не понимала, как подобное могло быть привычной, ещё и любимой. Когда-то она спала до той поры, пока её не тормошила за плечо сестра, заявляя, что Клео уже пропустила первое занятие, а наставник зверствовал и был готов разорвать её на кусочки. Клео тогда только натягивала одеяло на голову и отмахивалась от Эмилии, требовала, чтобы та оставила её в покое.
Как же её наставники любили Эмилию, как же они терпеть не могли саму Клео…
– Что вы пьёте? – Клео бросила взгляд на кувшин и пару бокалов рядом с Селией.
– Свежий виноградный сок. Пелсийцы не только вино могут делать из этого прекрасного фрукта. Ты когда-то пробовала?
– Может быть, сейчас попробую.
– Ты кажешься расстроенной, - хмыкнула Селиа. – Конечно, трудно было не услышать, как ты ссорилась с моим внуком прошлой ночью. О, да, твой гнев абсолютно оправдан – и я прекрасно понимаю, почему ты так расстроилась. Он не имел права манипулировать твоим другом, да ещё и подвергать его опасности.
– Я не могу поверить, что это правда… - Клео шмыгнула носом. – Что Ник… Ник – умер!
– Знаю, родная, ты горюешь. Но боль всегда делает только сильнее, поверь мне.
Клео с ненавистью посмотрела на женщину.
– А вам не кажется, что во мне и так уж много силы?
– О, женщина всегда должна становиться всё сильнее и сильнее перед лицом боли. Если уж ты пытаешься любить и это так тебя ослабляет, хвалю, моя дорогая. Ведь много женщин, пока не состарятся, не могут решиться на неистовое чувство, пылающее в их груди.
– Будто бы вы знаете моё сердце! Но нет. Я для вас такая же тайна, как и вы для меня, Селиа. И это никогда не изменится.
– Ты должна слушать советы, когда их дают тебе, не требуя обратную плату. Тогда и жизнь окажется для тебя в десятки раз проще, - Селиа будто бы и не услышала возмущённого и резкого тона Клео. – В тебе пылает величие, трудно не заметить. Я вижу его в твоих глазах. Эта отчаянная
решимость – ты так страстно жаждешь изменить мир… Когда я однажды встретила твою мать, то увидела в ней то же самое, что и в тебе.– Что? – Клео почувствовала, как её боль волной захлёстывает удивление. – Вы знали мою маму?
– Да, - кивнула Селиа. – Твоя мать была прекрасной женщиной. Такая сильная, такая смелая, такая умная… Редкое сочетание, особенно как для тех, кто происходит из королевского семейства. Да, юные принцы и принцессы всегда испорчены, изнежены, и не имеет значения, из какой страны они родом. А потом из них получаются ленивые короли и королевы, что не желают и палец о палец ударить, чтобы получить желаемое.
– Я тоже была испорченной и изнеженной, - отозвалась Клео. – Именно такой… Точнее слов не подобрать.
– Слабость в тебе сгорела от пламени потери и вызова.
– Да, - согласилась она, - да, оно выгорело во мне. Навеки.
– Пламя позволяет нам освободить место для силы – силы, что прежде не могла добраться до тех уголков души, - Селиа налила виноградный сок в оба бокала, и Клео взяла один из них. – Может быть, этот огонь нужно тушить, а может, напротив, надо, чтобы он горел всё сильнее и сильнее. Без него мы никогда не смогли бы стать тем, кем мы есть.
– Полагаю, - кивнула Клео, - за это действительно стоит выпить.
Она поднесла бокал к губам – но не успела сделать ни единого глотка, прежде чем стекло выскользнуло из её рук и рассыпалось на мелкие осколки, ударившись об пол.
Она обернулась – и увидела короля Гая, что стоял рядом с нею, впрочем, смотрел не на неё, а на его мать.
Клео вскочила на ноги, проигнорировав упавший стул. Король казался таким здоровым, таким сильным, как и прежде…
Гелиотроп. Теперь он был в его руках и уже сотворил чудо.
А она так мучилась в своей комнате, что даже не услышала об этом!
– Бог мой, Гай… - Селиа тоже поднялась на ноги. – Ну разве есть хоть один шанс излечить супругу твоего сына?
– Я видел, что она не сделала ни единого глотка, мама. А ты утоли жажду, покажи, как это – попробовать собственную тёмную магию.
Но Селиа ни глотка не сделала, а, напротив, поставила бокал на стол. Клео смотрела на неё, чувствуя, как жуткое осознание затапливает её мысли.
Виноградный сок был отравлен.
Клео прижалась к стене, чувствуя, как колотится её сердце.
– Ты прекрасно выглядишь, сын мой, - проронила Селиа, не подарив Клео даже ничтожного взгляда.
– Да. Кажется, ты действительно смогла меня вылечить.
– Как и обещала, мой дорогой, - её взгляд потемнел. – А теперь поясни мне, почему же ты смотришь на меня с такой отчаянной ненавистью, а не с любовью…
Он глухо рассмеялся, а в глазах его плескался такой холод, что Клео показалось, будто бы кровь застыла в её венах.