Кроличья нора, или Хроники Торнбери

Свобода выбрать другого «сильного» кумира, лидера или пастыря и вновь поверить в светлое будущее с ним. И так до бесконечности… по перманентной спирали.

Чем дольше я жила в своем времени, тем больше разочаровывалась в людях. Развитие науки сделало нас слабыми и безответственными, инфантильными недоумками, вечными пленниками покупаемого за деньги комфорта. Мы разучились бороться за выживание, стремиться к самопознанию, превратились в убогих псевдолюдей, рабов технического прогресса, в офисный планктон…

Неужели надо было вернуться всего на два века назад, чтобы, избавившись от искажающей восприятие урбанизации, чудесным образом ощутить очарование девственной природы, истинной красоты женщин и восхититься силой, уверенностью и статью мужчин?

Возможно, такие как сэр Фитцджеральд еще остались в нашем мире, но эти мужчины стараются не выделяться из толпы полудурков и рафинированных метросексуалов, членов глобальной команды «унисекс», которые заполонили улицы крупных городов. Мегаполисы требуют жертв, ровняя всех под одну гребенку, штампуя нас по единому подобию. Ты или с нами, или против нас! Те, кто еще способен сохранить индивидуальность, с городом не спорят, добровольно его покидают. Каждый выживает по-своему – или меняется, копируя массу, или уходит.

А он… Он прекрасен.

Как я могла поверить, что заинтересую такого мужчину? Обращу на себя внимание? Женщина безумного времени, порой порывистая и неуправляемая, но чаще наивная и неуверенная в себе. Правда, с детства верящая в чудеса. И признавшая, что чудеса все-таки случаются. Скорее всего, они даруются в награду тем, кто в книжном шкафу хранит зачитанные томики сказок с засушенными в них цветами. Сначала для своих детей, а потом, когда те вырастают, – просто так, потому что это самые дорогие книги, открывающие таинственные двери в Другой Мир, когда в Этом дождливо, слякотно, холодно и очень одиноко…

Мистер Коллинз, Фитцджеральд… невероятный, божественно красивый… Нет… я не должна… Я снова иду проторенным путем сладостного порока, начинаю творить кумира… Ведь его имя на моих устах, неустанно и нежно повторяемое в течение всего дня, – уже бесценный дар небес.

Надо ли повторять, что с первой минуты нашего знакомства я восхищалась этим человеком, его благородством, харизмой, способностью увлекать и направлять людей, его неброской внешней красотой и изысканностью стиля? На благодатной почве робкие чувства только крепли, а сейчас мне уже не приходилось их скрывать. Это было истинное счастье. Но разве я его заслужила?

Сэр Фитцджеральд открыл мне тайну. Он пригласил самого модного в Лондоне портретиста, так как мечтал сохранить мой образ и разместить его в фамильной галерее рядом со своим портретом.

Вот и разгадка тайны, мучавшей бедняжку Розалинду. Все оказалось просто, точнее, наоборот, еще слишком сложно для осознания. Я постоянно ловила себя на мысли, что грежу наяву, что не достойна быть счастливой. Современная Золушка – это не про меня. И одним утром я проснусь – а вокруг больше ничего нет: ни роскошного дома, ни чудесного парка, ни любимого принца, потому что он был из сказки, а сказки глупым девочкам только снятся.

Но я просыпалась изо дня в день в Торнбери, улыбалась и радовалась каждому наступившему дню, благодарила Господа за то, что живу, и за его бесценный дар. После завтрака я шла в кабинет к любимому хозяину пожелать ему доброго утра, нежно целовала его, принимала ответный поцелуй и свежесрезанную желтую розу и была с ним весь день, наслаждаясь каждой прожитой минутой истинного долгожданного счастья. Чувством восторга, балансирующего на грани со сладостным помешательством, ласковым сумасшествием, томным безрассудством, уравновешенным безоглядной жертвенностью взаимной любви…

Приглашенный художник приехал через неделю и был встречен со всем уважением. Теперь каждый день я позировала мастеру сидя в большой бальной зале, освещенная полуденным солнцем. В эти моменты сэр Фитцджеральд всегда находился рядом. Он садился в кресло напротив и, читая корреспонденцию или утренние газеты, следил за работой портретиста. Я могла любоваться моим хозяином, пока он отвлекался и не смотрел на меня.

Слуги давно догадались о произошедших переменах в жизни их господина и стали относиться ко мне с величайшей осторожностью. Стоило заглянуть на кухню в поисках Розалинды, как все разговоры моментально прекращались, притихшие домочадцы не сводили с меня глаз, ловя каждое движение и слово. Горничная более не осмеливалась безудержно болтать и хихикать по любому поводу. Я же старалась сохранить с ней доверительные и нежные отношения.

Особенно переменилась Фрида. Она избегала моего общества. Возможно, причина ее охлаждения объяснялась материнской ревностью? Она предпочитала держаться на расстоянии от женщин, которые нравились ее воспитаннику? Но в это сложно было поверить…

Проходили дни, а прежние теплые отношения между нами так и не восстанавливались.

Ценя душевную близость, я решилась объясниться с ней и выяснить причины, по которым она избегает меня. Случай представился скоро. После совместного обеда, когда сэр Фитцджеральд удалился с управляющим в кабинет, я подошла к миссис Альварес, взяла ее за руку и попросила поговорить со мной:

– Дорогая Фрида, мне жизненно необходимо выяснить все недоразумения. Во имя нашей теплой дружбы прошу уделить мне толику внимания. Давайте немного прогуляемся по парку.

Фрида побледнев, молчала. Возможно, искала причину отказать, но, не найдя ее, согласилась. Мы вышли из дома.

Желание выяснить причину ее плохого настроения возобладало над правилами хорошего тона. Стоило нам углубиться в тисовую аллею, я остановилась и взяла ее за локоть. Она выдернула руку и отступила в сторону.

– Миссис Фрида, умоляю вас не лишать меня расположения. Назовите причину, по которой избегаете моего общества.

Испанка некоторое время молчала, собираясь с мыслями, и наконец я услышала ее ответ:

– Мисс Хелена, отвечу откровенно. Я не могу найти себе места из-за произошедшего. Я перестала понимать сына. Как он мог так резко изменить свое намерение? Все очень странно, мисс. Если бы я не была образована или совсем не знала людей, то подумала бы, что вы околдовали моего мальчика. Ведь только колдовством можно было так быстро привлечь его и разрушить уже сложившиеся годами отношения. Но я не верю во всю эту ерунду с заклинаниями и приворотным зельем. Знаю, вы не способны причинить никому зла, потому что наивны как младенец… Поэтому мне страшно. Помните, я говорила недавно, что будущее тревожит меня, и, как видите, плохие предчувствия начали сбываться.

Я вижу, как мой мальчик увлечен, он впервые влюблен и очень неосторожен. Его беззащитная душа сейчас полностью обнажена и не в состоянии противостоять боли, которую вы можете причинить ему. Все поменялось местами, мисс. Теперь он всецело в вашей власти, и мне неизвестны до конца намерения и помыслы, мне непонятны цели, что вы преследуете…

Я вздохнула с облегчением и сочла необходимым остановить ее:

– Прошу, миссис Фрида, не продолжайте, вы можете, не желая того, обидеть меня. Позвольте спросить: почему вы считаете, что я замыслила худое?