Крот 3. Сага о криминале

– Кто повез?

– Без понятия! Такие же бандиты, как и вы! – Леля стала плакать. – Боже, за что мне такое наказание?

– Адрес Леонида Васильевича.

– Пожалуйста, пишите. Только выпустите меня!

Ранним утром, при восходящем солнце, квартира Гири смотрелась особенно большой, просторной, светлой. Потолки были высокие, с лепниной. Да и комнат здесь было не меньше пяти.

Сам Гиря сидел в гостиной за столом, перед ним лежал листок бумаги, напротив развалился Шалва. Охранники стояли возле дверей.

– Пиши, – диктовал Шалва Гире, – только, умоляю, не спеши. И чтоб руки не дрожали. Красиво пиши… «Устал. От долгов, от конкурентов, от жизни. Ни к кому претензий не имею»… Черт, ровно пиши, не дрожи! Дальше давай! «Ухожу из жизни по собственному решению».

– Похоже на заявление об увольнении с работы, – усмехнулся Гиря и отложил ручку. – Не буду это писать. Не хочу. – И вдруг истерично выкрикнул: – Не хочу уходить из жизни!

– Не кричи, соседи услышат, – попросил Шалва.

– Но я хочу жить!

– Все равно придется из жизни уйти, сам виноват. Пиши дальше.

– Не буду.

– Будем бить.

– А я буду кричать, и соседи услышат!

Шалва оглянулся на мрачных охранников:

– Они умеют бить так, что никакие соседи не услышат… Пиши, Гиря. Не зли меня.

Гиря тоже посмотрел на могучих парней, взял ручку:

– Я вроде все написал.

– Не все. Число пиши. А вот здесь распишись.

Тот послушно, почти на автопилоте черкнул свое имя, заключил:

– Все.

Неожиданно резко зазвонил телефон. Все напряглись. Гиря потянулся было за трубкой, но его опередил Шалва:

– Слушаю.

Звонила Леля.

– Пожалуйста, Леонида Васильевича.

– Пожалуйста, но недолго. Всего несколько слов. – Шалва приложил трубку к уху Гири. – Говори.

– Лелечка? – спросил он.

– Ленечка! – Она была в истерике. – Что там у тебя?

– Написал записку.

– Какую записку? Зачем?

– Что мне все надоело, что…

Шалва быстро отнял трубку от уха Гири, погрозил ему, прохрипел Леле:

– Я второй раз тебя предупреждаю – не лезь не в свои дела. Иначе, клянусь, голову точно оторвем. Не дергайся, сучка! Адрес мы твой знаем, через час в гости приедем! Намек поняла?

– Не поняла! Какую записку он написал? – стала кричать она. – Что вы с ним хотите сделать?

– Хотим женить на тебе. Об этом он и записку написал. Любит тебя, жить не хочет! Поэтому сиди, не кукуй и жди! – Шалва положил трубку на место, не беря листок в руки, внимательно прочитал его. – Нормально… – И незаметно подал знак одному из бойцов.

Тот быстрой тенью приблизился к Гире, вынул из кармана пистолет и выстрелил ему прямо в висок.

Гиря охнул, удивленно посмотрел на стрелявшего и тяжело сполз со стула.

– Все протрите, чтоб никаких следов. Стол, телефон, пистолет… Паркет тоже! Влажной тряпкой! – Шалва был деловым, собранным, четким.

Остановился над лежащим Гирей. Из его виска текла кровь.

– Сам виноват. Мог бы еще какое-то время пожить.

Утром Сергей вошел в свой пустой кабинет, раздвинул шторы, расслабленно потянулся, некоторое время разглядывал двор, в котором парковались машины.

Раздался телефонный звонок – звонила секретарша.

– К вам посетитель.

– Кто?

– Какой-то Герман.

– Пусть войдет.

Герман, похудевший, осунувшийся, подал руку Сергею, садиться не стал, тоже стал смотреть во двор.

– Кажется, Гирю уже убрали, – негромко сообщил он.

Кузьмичев резко повернулся к нему:

– Кто?

– Люди Вахтанга.

– Откуда такая информация?

– Я сидел у них на хвосте со вчерашнего вечера.

– Можно более внятно и подробно? – раздраженно попросил Кузьмичев.

– Они перехватили Гирю на трассе, забросили на дачу Маргеладзе. Рано утром вместе с нотариусом вывезли обратно в Москву. Нотариуса по дороге отпустили, самого Гирю потащили на его квартиру.

– Почему я узнаю об этом только сейчас?

– А что бы изменилось?

– Мы могли вмешаться в этот беспредел.

– Стрельба и, как следствие, кровь? Нам важнее знать ситуацию и заранее просчитать все возможные ходы.

– Хотелось бы понять, почему Маргеладзе пошел на такой крайний шаг.

– Нефтяные акции.

– Но ведь акции все равно остаются за Гирей. У него наверняка есть наследники.

– Думаю, вам недолго осталось ждать, чтобы получить точный ответ.

Герман ушел. Кузьмичев остался стоять возле окна, и вдруг его внимание привлек крутой «мерс», медленно подруливающий к подъезду офиса. Из «мерса» вышли двое. Одного Кузьмичев узнал сразу – это был Маргеладзе.

Он быстро сел за стол, разложил бумаги, и в это время в кабинет заглянула испуганная секретарша.

– Сергей Андреевич… там этот…

– Маргеладзе, что ли?

– Откуда вы знаете?

– Догадался. Приглашай.

– Он не один.

– Знаю. Приглашай обоих.

Маргеладзе по привычке раскинул руки, облапил Сергея.

– Здравствуй, брат… Здравствуй, родной! Что-то редко мы стали встречаться.

– Сам об этом горюю, – улыбнулся Кузьмичев, повел гостя к дивану. – Не ждал так рано.

– Кто рано встает, тот с листочка росу пьет, так говорят у нас в Грузии.

– Налить… росы? – засмеялся Сергей.

– Нет. Сегодня – нет. У нас слишком серьезный разговор, Кузьма.

– Серьезный разговор становится мягче, если его смазать.

– Нет-нет. В следующий раз. – Вахтанг вдруг вспомнил про Важу, поманил его пальцем: – Подойди.

Тот послушно приблизился.

– Важа. Родственник и главный мой человек. Привел, чтобы он смог собственными глазами увидеть великих мира сего.

Кузьмичев засмеялся, пожал руку Важе.

– Вахтанг умеет иногда говорить красивые глупости, простим ему это. – Затем сел напротив Маргеладзе. – Говори.