Кровь боярина Кучки

–  Пусть меня звери съедят, - не дрогнула Улита. И вдруг призналась: - Только одного я очень боюсь: а если василиски прилетят?

–  Кто?
– переспросил Род.

–  Нянька рассказывала: на втором от восхода солнца острове живут василиски. Лица и волосы у них девичьи, от пупов змеиные хоботы, а за спинами огромные крылья.

–  Басни, - успокоил Род.

А сам вскинул палец, навострил слух, бросился на тропу, прянул ухом к земле…

Улита рывком поднялась с бревна. На Рода с мольбой смотрели большие зелёные глаза.

–  Не бойся, - поднялся он, - Это не василиски. Просто услышал, два всадника лесной тропой скачут. Кто знает, худые или добрые люди. Надо поберечься на всякий случай.

Он ловко и хорошо укрыл в зелени снятые долгари и охотничьи принадлежности, метко приглядел дерево с пышной кроной, с толстым сучком пониже. Не успела Улита опомниться, Род принял её под мышку левой рукой, как кудовичок ржи, а правой ухватился, подпрыгнув, за нижний сук и, впиваясь босыми ступнями в ствол, вознёсся со своей ношей в густоту кроны.

Прочно устроившись в лапах дерева, он посадил девушку на колени и вынужден был прижать к себе. Наливная девичья щека ненароком коснулась его губ. От такого прикосновения у юноши, лишь издали наблюдавшего женский пол, перехватило дыхание.

–  Лазаешь, аки пардус, - похвалила Улита.

Спокойствие, с каким это было сказано, успокоило и его. Будучи с Богомилом в гостях у новгородского купца, он видел на широкой лавке барсову шкуру, и теперешнее сравнение польстило ему.

–  Ты меня не боишься?
– попытался пошутить Род.

Улита, отстранясь, рассмеялась ему в лицо.

–  А чего бояться? Ты же меня не подевичишь на дереве?

–  Болтаешь, как девка-дуравка, - сразу же рассердился Род.
– Мне ли тебя девичьей чести лишать? Дите неразумное.

–  Это я дите?
– взбунтовалась в его объятьях Улита.
– Голоус недоспелый! Мне уж тринадцать минуло.

Род готов был расхохотаться.

–  О! Заневестилась! А и на землю спустимся, я на тебя посяга [13] не допущу. Я ведь - презренный смерд, ты - боярышня.

[13] ПОСЯГ - интимная связь, супружеские отношения.

Топот копыт и грубая речь раздались внизу.

–  Замри и молчи, - велел Род.

Тринадцатилетняя невеста покорно замерла в его объятьях, а молчать не смогла.

–  Знаю, что ты не смерд, - обжёг его ухо горячий шёпот, - только кто ты, пока не знаю.

Двое всадников, вооружённых, как княжьи отроки перед боем, остановились под деревом.

–  Где эта лярва [14] Бараксак?
– пропищал один из них.
– Попади он мне в руки, всю бы змиевину с гада содрал.

[14] ЛЯРВА - маска, образина.

–  Прочесали лес вдолжки и вширки, а проклятым булгарином и не пахнет, - отозвался скрипучий голос.

–  Не ропщи, Лухман [15] , - приказал писклявый.
– Раз атаману ведомо, что Бараксак где-то тут, стало быть, ищи.

–  Уж к Невзору лучше возвращаться мёртвым, чем пустым, - ворчал тот, что прозвищем Лухман.
– Да ведь ночь входит в лес. Ночью одни совы видят.

–  Доберёмся до Красных сел, - понужнул коня спутник Лухмана.
– Нутром чую: он где-то там.

[15] ЛУХМАН - простоватый, нерасторопный.

Едва топот стих, Род соскользнул на нижнюю ветвь, пересадил к себе Улиту и таким образом стал спускаться вниз. Став на землю, протянул руки.

–  Падай на меня. Не страшись.

Она, неловко примерившись, качнула головой. Потом вцепилась в ветку, спустила ноги и, повиснув, зажмурилась.

–  Ой!..
– Оказавшись на земле в объятиях Рода, забилась пойманной птицей: - Отпусти немедля!

Тут-то его власть и окончилась. Так спешно отпустил, что девушка едва устояла на ногах.

–  Кто это?
– выдохнула она.

–  Бродники, - нахмурился Род.

–  Бродники?
– не поняла Улита.

–  Ну, крадёжники из бродячей шайки. Кого-то скрадывают в лесу.

Он вступился в долгари, закинул лук за спину, повесил колчан на правый бок, подхватил охотничью торбу и деловито велел:

–  Идём. У меня под береговым тальником каюк спрятан. Отплывём без промешки. Они могут воротиться.

Долблёный однодеревый вятский каюк едва вместил Рода и Улиту.

–  Этих бродников я больше, чем посинильцев, боюсь, - призналась покорная своему избавителю беглянка.

–  Каких ещё посинильцев?
– поинтересовался Род.

–  Ну, мертвяков-утопленников, - удивилась его незнанию девушка, - Посинильцы ходят ночами по речным берегам… Что так смотришь?.. А говоришь, лесной житель!

Род мотнул головой, оттолкнулся единственным веслом, и река ласково замурлыкала под кормой.

2

Серебряная июньская ночь уже накрыла и лес, и реку. Путешественники, занятые собой, не заметили исчезновения дня. А он в пору самого долгого солнцестояния и впрямь исчезал незаметно. Теперь оба глянули вверх.

–  Звёздный хоровод!
– восхитилась Улита.

–  Небо открылось для смотрин, - поддержал её восхищение Род.
– Зодии совершают беги небесные…

Он стал рассказывать о двенадцати созвездиях зодиака. Звездословцы нарекли их именами зодий, то есть животных: Овен, Лев, Скорпия, Коркин [16] , Водолей… Каждому месяцу - своё.

–  Вот ты, Улита, в каком месяце родилась?
– спросил Род.
– Мой месяц - березозоль. Значит, я Овен. А твой месяц?..

[16] КОРКИН - рак.

Улита взглянула на него с крайним неодобрением. И вместо ответа спросила:

–  А Водолей - животное?

Род растерялся и не нашёл ответа.

–  То-то!
– назидательно изрекла она.
– Все это кощуны. Греховные слова, шутовство и вздор. В «Послании к Филофею» сказано: о двенадцати зодиях и о злых или добрых часах рождения человека, то есть в которую звезду кто родился, - все это суть кощуны и басни. Понял?
– И, не дождавшись ответа, приговорила: - Овен ты овен и есть.

Каюк почти неслышно скользил по свинцовой воде. Тяжело греблось вверх по течению. И ещё заботила мысль: где причалить? Никогда не ходил он на каюке выше тех сосен, в которых нашёл Улиту. А как войти с ней в Кучково, нарушив запрет Букала?