Кровь черного мага 4

— Было бы еще из-за чего, — задумчиво обронил я. — Мы ведь уже знаем, где находится их мастер. Что мы могли ещё у них выведать? Списки всех драконоборцев, внедрившихся в разные Гильдии? Мы это и так узнаем и достаточно скоро. Может быть, мы что-то еще упустили?

Я посмотрел на Маделиф. Волшебница только покачала головой.

— Ульрих и Йенс, полагаю, уже в курсе про самоубийц? — спросил я.

— Да, я предупредила их, чтобы, если они найдут в прусской Гильдии драконоборцев, то с крайней осторожностью осмотрели их одежду.

Я кивнул, допил глювайн и поднялся.

— Переоденемся и вернемся, — сообщил я Маделиф. — Пойдем, Барри.

Мы с кузеном вышли во внутренний двор и подошли к оставленному на внутреннем дворе внедорожнику. К счастью, стоянка была на противоположной от главного входа стороне двора и недавнее столкновение с полицией «Бронко» не затронуло. Я открыл багажник и вытащил свой чемодан, Барри извлек свой и мы посмотрели на два оставшихся.

— Почему я должен это тащить? — спросил Финбарр, наткнувшись на мой красноречивый взгляд.

— Догадайся, — я прищурил в усмешке глаза.

— Вообще не понимаю, — проворчал Финбарр, вытащив чемоданы Маделиф и Карлфрида. — Мы вроде как в королевском замке, а тут ни слуг, ни… вообще.

— Вот именно. Кто-то же отдал распоряжение, чтобы вся прислуга, охрана и прочий персонал отсутствовали.

— Кто-то? Мы же знаем, кто. Правда, их теперь уже ни о чем не спросишь, — кузен водрузил на свой чемодан небольшой багаж магов, соорудив пирамиду и осторожно покатил по брусчатке.

Через пару метров верхний, разумеется, свалился.

— Иди уже, — я подобрал чемодан. — Поухаживаю за госпожой Халевейн, а то она что-то совсем расстроена из-за всего. Это же ее вещи?

Финбарр принюхался и кивнул.

— Ленели столько вещей набрала? — поинтересовался я и кивнул на чемодан Финбарра. — Я же вроде говорил, что это неофициальная поездка на пару дней.

— На самом деле, там еще один фотоаппарат, и три здоровенных сменных объектива, — сказал кузен. — Жутко тяжелые.

— Для тебя тяжелые? — со скепсисом бросил я.

— Для нее, конечно. Я вообще не понимаю, как она с такими тонкими, хрупкими руками может держать эти чертовы фотоаппараты.

— Возможно именно поэтому у нее тяга к слишком крупным… хм, вещам, — я прищурил глаза в насмешке.

Кузен уставился на меня с подозрением.

— Харди, ты…

— Нет.

— Я даже не успел спросить! — возмущенно пробасил он.

— Я уже тебе говорил. Нет. Кстати, где она?

Финбарр на миг остановился, словно прислушиваясь к внутренним ощущениям.

— Где-то неподалеку. Я бы почувствовал, если бы с ней происходило что-то нехорошее.

Мы вошли в замок, вернулись в гостевой зал, где оставили Маделиф и Карлфрида. Карлфрид был один. Финбарр поставил рядом с его креслом его чемодан.

— Вам надо переодеться в сухое, Карлфрид. Пойдемте, попрошу Ноткера отыскать нам гостевые комнаты, — сказал я и спросил: — А где Маделиф?

— Спасибо, Ваша Светлость. Пришла Ленели и они обе куда-то ушли.

— Ноткер.

Появившийся кобольд сделал знак следовать за ним. Мы поднялись на этаж, прошли в противоположное крыло замка и оказались в гостевой части.

— Вот тут должно быть неплохо, — заметил кобольд, указав нам на двери и распахнув их.

— С вашего позволения, Ваша Светлость, — Карлфрид доплелся до кровати и, поспешно сев, утер пот со лба.

— Вы нам завтра нужны здоровым, оставлю с вами Ноткера, только сперва он нам высушит пальто.

— Это я сделаю быстро, Ваша Светлость, — сказал кобольд.

Я закатил чемодан Маделиф в ее комнату, закрыл дверь на торчащий в замке ключ, и вошел к себе. Наскоро принял горячий душ и, переодевшись в чистое и прихватив высушенное кобольдом пальто, вышел в коридор. Финбарр, тоже сменивший одежду, уже ждал.

— Найди, где Маделиф, Барри, — сказал я.

Мы вернулись назад и пошли в другую часть замка, пока не оказались в зале по соседству с янтарной комнатой, где утром проходил разговор с прусскими магами.

Когда мы вошли в зал, Маделиф с Ленели, склонившись над столом, разглядывали фотографии. Волшебница спешно сгребла их в стопку и выпрямилась.

— Мы нашли гостевые комнаты в южном крыле замка, я оставил ваши вещи в одной из комнат, — произнес я, подходя к ним и видя напряжение на лицах обеих. — Что вы тут делаете?

Я положил рядом с Маделиф ключ от ее комнаты, затем протянул руку к стопке, одним движением веером разложив фотографии. Поднял потяжелевший взгляд на волшебницу.

— Какого черта, Маделиф? Это была ваша идея или она сама додумалась?

Ленели испуганно метнулась к Финбарру. Тот обнял ее, с недоумением смотря на меня. Маделиф молчала.

— Я сама это сделала, Ваша Светлость, — пискнула Ленели.

Я повернулся к ней.

— Зачем? Вас кто-то об этом просил?

— Но вы же сами взяли меня, чтобы я фотографировала что-то интересное.

— Интересное? Но что-то не припомню, что бы я просил фотографировать себя и то, что я делаю. Вам вообще в голову приходили мысли о том, что если эти фотографии кто-то увидит из непосвященных в происходящее, то это создаст такую массу проблем, которая вам даже с вашим недавно снятым проклятием и не снилась, — я подошел к ней вплотную, напрочь игнорируя присутствие кузена, и, наклонившись к ней, прошипел ей в лицо. — Еще раз сфотографируете меня без моего позволения, вас ничто и никто не защитит. Вы меня поняли, госпожа Фогель?

— Да, Ваша Светлость, — в глазах журналистки от страха сверкнули слезы.

Я глянул на готового вмешаться Финбарра так, что он невольно отступил, увлекая за собой Ленели.

Я вернулся к Маделиф, но на миг обернулся к журналистке.

— Негативы принесите. Живо.

Ленели, стуча каблуками по паркету, пулей вылетела прочь.

— Что случилось, Харди? — кузен осторожно подошел, прекрасно чувствуя мое резко переменившееся настроение.

Я указал ему на фотографии. Он нахмурился и кивнул, поняв, что меня вывело из себя. На фотографиях Ленели запечатлела весь конфликт, произошедший во внутреннем дворе королевского замка. С того момента, когда к замку подъехала антимагическая полиция, а следом и принц с военными. Видимо, Фогель снимала все с последнего этажа. Весь двор и все происходящее были видны ей как на ладони. Я раскладывал фотографии на столе, в который раз отметив, что журналистка, несомненно, свое дело знала, и оттого ее фото становились еще более вредоносными для Гильдий.