Кровь пьют руками

— Так, блин, мы ему тоже говорили! Наш ведь город! Чего мы, неродные, что ли? Жить ведь нам здесь! Ну, ничего, полсотни братанов осталось, мы этим, извиняюсь, сучарам…

— Гранатометы выдать? — хмыкнул Бажанов, тоже сообразивший, что к чему.

Оранжевый пиджак смутился окончательно и поспешил ретироваться.

— Видала? — начал было генерал, но тут дверь вновь отворилась.

— Разрешите?

На пороге стоял «сагайдачник» в знакомом камуфляже, а рядом с ним — весело улыбающийся розовощекий гражданин.

В наручниках.

— Та-а-ак! — Бажанов медленно встал. — Познакомься, Гизело! Малыжинский Калиостро. Малыжино не забыла еще, а?

Малыжино? Я невольно вскочила, шагнула вперед. Нет, этого розовощекого видеть не приходилось.

— Он у них, Гизело, главный штукарь был.

Сам сдался — умный, подлец!

— Николай Эдуардович! Можно просто Лель, — чарующе улыбнулся штукарь, сделав попытку поклониться, но был схвачен бдительным «сагайдачником» за ворот.

— Ладно, Гизело, иди! Пора уже. А я пока с этой Лелью поручкаюсь.

Я быстро взглянула на часы. 9.15. И вправду пора.

На прощание штукарь Лель вновь одарил меня улыбкой. Настолько очаровательной, что я пожалела о пропавшем неведомо где браунинге.

3

"Третий — Стреле. № 1.

1. Приносим извинения за известные вам обстоятельства, возникшие не по нашей вине.

2. Просим остаться в городе до окончания событий. Ваши наблюдения представляют огромную ценность. После завершения обороны (вне зависимости от ее результатов) уходите по каналу «Проба» или самостоятельно.

3. По возможности постарайтесь защитить и вывезти из города Молитвина Иеронима Павловича.

4. Рад сообщить, что после возвращения из отпуска вам будет предоставлена новая работа. Отныне ваш псевдоним — «Двенадцатый». Поздравляю!"

Такие послания следует обдумывать не торопясь. Но неведомый мне босс ждет. О чем спросить? О «новой работе»? Еще рано, вот стану «Двенадцатым», тогда уж… А забавно выходит! Ба-а-альшимначальничком буду! «Бугром»!

"Стрела — Третьему.

Спасибо за поздравления. Поясните пункт 1. Совершенно сбита с толку".

Третий ответил не сразу. И в этом молчании мне почудилось смущение. Кажется, и мой новый босс не все понимал до конца.

"Третий — Стреле.

Были введены в заблуждение сообщением о гибели внедренного сотрудника Стрелы…

Что-о-о?!

…К счастью, вашей дочери сообщить не успели. Еще раз приносим извинения. Обратите внимание на высылаемый документ".

В маленькой комнате внезапно стало очень жарко. И душно. А может, холодно, не разобрать. Но все равно — душно.

На экране медленно проступал белый четырехугольник. Фотография?

…Мертвая женщина — страшная, с искаженным последней мукой лицом — лежит на цементном полу…

Я закрыла глаза.

Господи!

А если бы Эмме показали такое?

Когда я наконец смогла взглянуть на экран, жуткое видение исчезло, сменившись привычными строчками:

«Сами понимаете. Как правило, после такого живут долго. Желаю успеха! До встречи, Двенадцатый!»

Ответить я не успела. Да и что тут ответишь?

Долго будете жить, Двенадцатый!

Но…

Но ведь чудес не бывает?

Девятый! Где же ты, Девятый?

…Добрый дедушка сидит в «вольтеровском» кресле, длинные красивые пальцы застыли на подлокотниках. Добрый дедушка почему-то сердится на свою неразумную внучку…

4

Сегодня полковник Стариновне улыбался. Молодое лицо сразу стало старше, на скулах обозначились резкие складки. Этой ночью ему явно не довелось спать.

— В настоящее время, господа, начальный этап плана «Покров» полностью выполнен. На подступах к городу взорвано и разрушено двадцать три объекта…

— Включите спутник! — негромко бросил Бажанов оператору, пристроившемуся у пульта.

В это утро наш «ГКЧП» собрался не в зале на втором этаже, а под землей, в старом, еще обкомовском, бункере. На стене алел вымпел «Победителю конкурса по противопожарной безопасности», на противоположной — супил густые брови некто неведомый, с пятью маленькими звездочками на черном пиджаке. Несмотря на вымпел и пятизвездочный портрет, «начинка» бункера оказалась вполне современной. Даже связь со спутником. Интересно, откуда у нас спутник?

Экраны мигнули, и тут же по залу пробежал негромкий смешок. Улыбнулась и я — знакомый ушастик корчил рожу, демонстрируя нам длинный фиолетовый язык. Оператор покачал головой, рука потянулась к какой-то кнопке. «Гроблин» поспешно отскочил в глубь экрана, вытянулся по стойке «смирно», черная лапка взметнулась к невесть откуда взявшейся на ушастой голове офицерской фуражке. Щелкнули босые пятки — и в тот же миг экраны ожили.

Смех стих — об ушастом проказнике мгновенно забыли. Зато улыбнулся Старинов, любуясь делом рук своих.

…Взорванный мост. Возле него — колонна танков, солдаты курят, сидя на броне и поглядывая в яркое весеннее небо…

…Тоже мост, и тоже взорванный, но на этот раз вокруг него суетятся десятки маленьких фигурок. Огромный кран держит в «клюве» кусок решетчатой фермы…

…Участок железной дороги. То есть бывший участок — ни рельсов, ни шпал, ни насыпи. Грустная морда тепловоза безнадежно смотрит на это безобразие. Рядом — солдаты. Тоже курят, кто-то лежит на расстеленной прямо на сырой земле шинели…

…Шоссе. Здесь уже справились. Колонна танков неторопливо ползет вперед, в кювете — перевернутый грузовик…

…Городок. Или поселок — не разберешь. Посреди маленькой площади — громадная яма, из которой торчит пушечный ствол…

Старинов молчал, давая нам возможность осмыслить виденное. В маленьком зале стояла тишина. Сидевший прямо на полу под портретом бровастого Фол довольно ухмылялся. Господин Молитвин, напротив, вовсе не смотрел на экраны. Мне даже показалось, что наш шаман дремлет.