Кровавая Невеста

"Благодарю." - перебила я. Оскуро встал и странно посмотрел на меня. «До скорой встречи, доктор».

Доктор Парлатор посмотрела на Оскуро. "Прощай." Она сказала мне.

Я поспешила к секретарю, заплатила и затем вывела Оскуро. Я чувствовала себя невероятно легкомысленным. Оскуро молча последовал за мной, подозрительно глядя на меня.

Когда мы вернулись на улицу, я настояла, чтобы мы остановились в ближайшей кофейне. «Я чувствую, что хочу что-нибудь поесть. Как насчет тебя?"

"Вам решать." Он ответил.

Оскуро не был глупцом, но я думала, что довольно хорошо скрывала свою ложь. Сказал бы он Алессандро? Мой живот сжался. Он, вероятно, написал Алессандро о моем местонахождении, как от него требовалось. Позволил ли его мобильный план добраться до Колумбуса?

Конечно, София, сказала я себе, сейчас не 1997 год.

«Вы в порядке, мэм?»

"А?" Я моргнула, глядя на Оскуро.

Он посмотрел на меня. «Вы что-то бормочете про себя».

Я смущенно рассмеялась. «Просто думаю, что приготовить на ужин».

Оскуро не выглядел так, как будто он мне верил.

Я заговорила ему на ухо, когда мы пошли обедать. Как обычно, Оскуро был хорошим спортсменом и ворчал, когда разговор требовал и его участия.

Мне жаль, что я не привела Полпетто. Ему бы понравилась теплая погода. Хотя мне было бы очень не хватать одевать его в его маленькие зимние наряды.

«Следующей зимой ты будешь наряжать ребенка», - внезапно пришла в голову мысль.

После того, как я съела сладкий кекс, я почувствовала себя намного лучше. Если Оскуро заметил мой отказ заказать напиток с кофеином, он ничего не сказал. Только спросил меня, хорош ли мой банановый молочный коктейль.

Когда я поймал Оскуро на его телефоне, я спросил: «Ты говоришь с Алессандро?»

«Просто обновляю его, мэм».

Я закрутила волосы. «Ты сказал ему… наше местонахождение?»

Оскуро пристально посмотрел на меня. "Да, мэм."

Я поскребла вилкой пустую тарелку, пытаясь собрать остатки сливок. «Скажи ему, чтобы он не беспокоился о докторе. Все хорошо." Я пыталась казаться непринужденным, но не думаю, что у меня это получалось очень хорошо.

«Я сказал ему, что мы ушли на обед».

Я встретилась глазами с Оскуро. Некоторое время мы смотрели друг на друга. "Спасибо." Я прошептала.

«Не говори об этом».

Я улыбнулась и слизнула остатки торта с вилки.

– « Миссис Роккетти»? Я снова посмотрел на Оскуро. Он одарил меня мягкой улыбкой. На его жестком лице это выглядело неудобно, но приятно. «Поздравляю».

Я улыбнулась ему в ответ, ярко и невозмутимо.

Через несколько часов мне позвонил гинеколог. Они подтвердили, что я беременна, и записали меня на УЗИ. Я была на пятой неделе беременности, и у меня были хорошие результаты анализов.

«Все выглядит идеально». Доктор Парлатор сказал мне. «Мы сможем рассказать вам больше, когда сделаем сонограмму».

Так что канун худшего дня в году оказался не таким уж плохим. Я была одновременно рада и расстроена своей беременностью. Было эгоистично испытывать какие-либо негативные чувства по отношению к моей беременности, тем более что некоторые женщины не могли зачать ребенка естественным путем. Но я почувствовала себя в засаде.

Я почти не знала Алессандро. И те его части, которые я знала, мне не нравились.

Однажды у нас был секс, а теперь я беременна. Это было похоже на большую космическую шутку.

Но с другой стороны, это было облегчением. Согласно Наряду, возможность забеременеть была одной из моих женских ролей. И, возможно, беременность поможет моему положению в семье Роккетти.

В конце концов, плодовитой жене не над чем смеяться.

Я бродила по пентхаусу, неся новости в каждую комнату, как я рассказывал об окнах и мебели. Когда я добрался до свободной комнаты, я остановилась.

Это детская комната.

Ребенок.

Этот термин заставил меня и плакать, и смеяться.

Я положила руку себе на живот. Как странно думать, что сейчас там образовалась связка ячеек. Этот крошечный эмбрион заставлял меня чувствовать тошноту, раздувание и истощение.

Свободная комната была простой, только с кроватью и запасное кресло. Обыденность этого заставила меня почувствовать себя немного некомфортно, поэтому я схватил Долли и Марию Кристину из своей спальни и поместил их на запасное кресло.

«Надеюсь, у меня появится девушка», - подумала я. Так что она может позаботиться об этих куклах, которые мы с сестрой так любили.

При мысли о сестре мне хотелось плакать.

Папа настоял на том, чтобы мы поужинали сегодня вечером, тихое празднование ее жизни между двумя людьми, которые знали ее лучше всего. На самом деле мы никогда не виделись на годовщине, потому что папа всегда извинялся, чтобы не быть на связи.

Я не возражала. 1 марта мне нравилось побыть одной.

Я взглянула на свободную спальню, двух кукол и ушела.

Когда папа увидел меня, он протянул руки и прижал к своей теплой груди. Его знакомый одеколон - тот, который он носил всю мою жизнь - вызвал у меня рвоту. Но вместо этого я сдержала ее.