Кровавая Роза
Шрифт:
– Хиерро, ты видел у себя на острове что-нибудь, похожее на этот рисунок? – спросила Зефирина, показывая пластинки гуанчо.
Человек пробормотал что-то непонятное, потом дал знак Зефирине и Пикколо следовать за ним. Молодые люди пошли следом по дороге, спускающейся к пещере. Вход был мрачен. Пикколо задержал Зефирину.
– Это не очень осторожно, принчипесса, входить туда! Зефирина высвободилась.
– Ты не обязан идти, мой славный Пикколо. Останься на страже.
Она вошла в узкий проход. Пикколо последовал за ней.
– Saperlipopette! Sardanapale! [94] – каркал Гро Леон, чтобы придать себе храбрости.
Он
– Sangdieu! Senora! Senora! [95]
Гро Леон рассыпался в любезностях перед летучей мышью, которая загораживала ему воздушный путь. Она была грубая и упрямая. Гро Леон отступил. Он сделался совсем маленьким и прошел «пешком» по черному песку.
Пройдя по темному коридору, Зефирина и ее спутники оказались в зале, высеченном в вулканическом массиве.
94
Черт побери! Сарданапал! (фр.).
95
Господи! Сеньора! Сеньора! (фр.).
Хиерро ожидал их в центре.
Лучи солнца освещали пещеру, как днем, через отверстие в пять футов шириной, в котором было видно небо.
– Великие боги… Предки Хиерро… приплыть на белых кораблях… давно, очень давно… Хиерро их сын.
Старый гуанчо с гордостью показал Зефирине на настенную скульптуру, на которой художник выгравировал арабский «самбук» [96] с вождем сарацинов в короне, стоящим на носу корабля и указывающим пальцем на солнце. Три змеи, три орла и три леопарда окружали императора Саладина. Зефирина не могла сомневаться, что речь идет о его предке, «короле пустыни».
96
Корабль Йемена и Сарацинии.
С бьющимся сердцем Зефирина подошла, чтобы разобрать слова, написанные арабской вязью (язык, который она неплохо помнила) и латынью, которые можно было прочесть под рисунком.
Зефирина стерла вулканическую пыль. Она должна была перечитать несколько раз, чтобы понять смысл письма:
Когда сын Гелы, Гортензии или Гелены Найдет этот пологий берег, Возьмет плот с найденым золотом (Роза с цветами огненного цвета) С полученным от отца прощением Около Мудрого Брата огонь и солнце – это послание) От (3451:10)х3 будет наследником С очень мудрым.Если Зефирина могла еще сомневаться, то доказательство было налицо! Император Саладин ступал по этой земле, куда он послал своих приверженцев написать это послание к потомкам, как он надеялся, своим дочерям, горячо любимым и, однако, проклятым.
Молодая женщина не могла записать эти слова. Она несколько раз повторила загадочные стихи, которые открывали дверь: Саладин советовал использовать «плот»!
Выучив все наизусть, она на всякий случай исследовала стены пещеры, но была уверена, что искать надо не здесь. Через триста лет после гордых воинов своего предка Зефирина следовала тем же путем… и донья Гермина тоже.
Княгиня была уверена, что ее мачеха знала о послании Саладина. Если следовать ему, оно приведет не только к Луиджи, но и к сокровищу Саладина.
С Хиерро, не сознающим значения пещеры,
Пикколо и Гро Леоном, который был рад покинуть сеньору летучую мышь, погруженная в свои мысли, Зефирина молча спускалась вниз.На подходе к дому гуанчо крики мадемуазель Плюш заставили ее вздрогнуть.
– Мадам, во имя неба, поторопитесь… Мессир Кортес!..
Плюш бежала навстречу Зефирине. Взгляд на порт дал понять молодой женщине, что что-то готовится. Нагруженные шлюпки непрерывно сновали около флотилии. Люди грузили бочки с водой, вином и свежие фрукты, чтобы уберечься от цинги.
– Почему такая суета, ведь отплытие только через две недели, – спросила Зефирина.
– Нет, сеньора, – ответил старший эконом, который знал молодую женщину… – Его высочество решило по-другому…
Зефирина кинулась в жилище Кортеса. Несколько слуг стояли в стороне. Лейтенант ответил ей: – Монсеньор Кортес вернулся на борт, необходимую погрузку ведут как можно быстрее, и завтра на рассвете снимутся с якоря…
Ошеломленная Зефирина отправилась искать шлюпку, чтобы переправиться на «Викторию».
Экипаж получил приказ. Все были очень вежливы, но ни один моряк не хотел переправить Зефирину. Она попалась в ловушку на суше; предатель Кортес действительно оставлял ее на острове Гомера.
В глубине души она никогда не верила в такую возможность. Она была не права, недооценивая своего противника. «Чего можно ждать от такого типа?»
Она была в ярости оттого, что ею играли, и от невозможности связаться.
– Saucisse! Seigneur! Sardine! [97] – каркал Гро Леон.
97
Киска! Сеньор! Крошка! (фр.).
Конечно же, это решение.
Поспешно Зефирина написала несколько слов:
«Отступит ли победитель Новой Кастилии от слабого города, который запер свои стены только для того, чтобы открыть перед ним свои ворота?»
Это было дерзко, и ее приглашение не могло быть более откровенным. Зефирина была не в том положении, чтобы прибегать к уловкам. Она привязала записку к шелковистой шее Гро Леона.
– Лети, мой Гро Леон, лети скорее, передай это письмо мессиру Кортесу… на «Викторию»… Ты понял?
– Sur! Seigneur! [98]
Гро Леон полетел. Он направился прямо к флотилии, стоящей на якоре в бухте.
– В середине… галион…, – бормотала Зефирина, кусая пальцы.
Наконец, Гро Леон уселся на мачте адмиральского корабля. Ответ не заставил себя ждать. Час спустя за ней пришла шлюпка, которой правили два гребца.
Приманка сработала. Зефирина пожалела, что у нее нет другой одежды, кроме сапог и колета юноши.
Пока гребцы налегали на весла, она попробовала пригладить волосы и плеснула морской водой на лицо, чтобы смыть пыль. Она должна приготовиться к этому свиданию.
98
Конечно! Сеньор! (фр.).
– В качестве кого? Весталки? Ифигении? – с иронией размышляла Зефирина.
Прежде чем подойти к галиону, шлюпка прошла перед галерой «Концепсион». Зефирине показалось, что она слышит крик внутри судна. Она повернула голову, встала, ища, кто бы мог позвать ее.
Через бортовые люки она могла разглядеть отвратительных каторжников. Люди – можно ли было называть этим именем настоящие человеческие отбросы? – скучились, прикованные к огромным веслам длиной в тридцать футов.
При появлении Зефирины несчастные вскочили.