Кровавая Ведьма
Шрифт:
И почти не услышала, как Волк едва произнес на выдохе:
— Это ловушка.
И вместе с этим неподалеку раздался громкий, сиплый, леденящий душу вой!
И это были явно не волки.
Моя рука дрогнула, едва не выронив нагревшийся фамильный артефакт, явно предупреждающий об опасности. И почему я сразу не натянула его не шею, дуреха! Чего боялась-то, если он во мне хозяйку признал?
— Во-олк… — даже не поняла, когда мой голос дрогнул.
— Беги, — только и выдохнул мужчина, до напряженной спины которого я так и не смогла дотронуться. Тело просто не двигалось, пораженное страхами
И бросить его одного? Да сейчас, как же! Дурная я, что ли?
Злость и возмущение неожиданно прибавили сил. Решительно накинув цепочку на шею, я упрямо шагнула вперед, цепляясь пальцами за его куртку:
— Ни за что. Пусть оборотень там или волколаки, мне плевать. Я тебя так просто не оставлю!
Но где-то справа, в темном лесном массиве угрожающе хрупнула старая сухая ветка, и я невольно вздрогнула.
Хорохориться, это, конечно, одно. А встретиться лицом к лицу с кошмарами всей своей жизни, оставившие мне шрамы на ногах, и убившие моих родителей и сестру — это уже другое!
И Волк, кажется, это понял.
— Ценю твое упрямство, родная, — маг едва скрипнул зубами, едва оборачиваясь в сторону чернеющего леса. — Но это даже не волколаки. Поэтому беги. Чтобы не случилось — беги!
И тут, подтверждая его слова, совсем близко уже, послышалось низкое, страшное рычание, пробирающее до самых костей. И оно было во сто крат хуже детских страхов!
— Да что там такое?! — не выдержав напряжения, сквозь зубы ругнулась я, пытаясь украдкой выглянуть из-за мужского плеча. — От кого ты меня спасти пытаешься?
— Поверь, родная, в твоей школе такое не преподают, — прокручивая клинки меж пальцев, угрюмо откликнулся Волк, весь как-то подбираясь. — Это…
— Гримм! — всё ж сумев высунуть свой любопытный нос, охнула я, уже самостоятельно отступая, наверняка побелев сильнее, чем первый снег.
А на опушку леса, меж тем, с первыми крупными каплями дождя, вышел тот, кого призвал звук похоронного колокола на закате. Огромный, массивный, лохматый, кажущийся жуткой, смертоносной фигурой среди тени лесов. Матерый пес, похожий на волка, с оскаленной мордой, острыми ушами, отравленными когтями и горящими алым цветом глазами.
Рожденный для охраны людей, похороненный заживо ими же, он стал телесным призраком, не подвластным ни мечу, ни маги. И хотел он только одного. Убивать!
— Я смотрю, кто-то вскрыл запретную секцию в Школе? — даже не оборачиваясь, едва усмехнулся Волк, не сводивший взгляда желтых глаз с нежити.
Нежити, которая едва припала на передние лапы и стала медленно продвигаться прямо на нас!
С оскаленных клыков на влажную землю капала ядовитая слюна.
— Бабушка Ядвиги любила рассказывать на ночь страшные сказки, — с трудом сглотнув, едва ворочая языком, нервно откликнулась я.
Бежать, говоришь, родной? А ты уверен, что я хоть шаг в сторону сделать успею?!
— И как тебе воплощение одной из них? — медленно отступая и заставляя меня сделать то же самое, поинтересовался маг.
— Такое себе… мама!
Не сдержалась, завизжала. Но как бы отреагировал кто иной, когда на третьем нашем шаге, призрачный пес безмолвной
глыбой бросился прямо на нас?Я бы еще села, зажимая уши ладонями, но от страха не смогла заставить себя даже пошевелиться!
А Волк смог. Чуть присев, он каким-то невероятным образом поймал псину на клинки и отбросил ее в сторону!
Но порадоваться я не успела — громкий окрик щелкнул лопнувшей струной по натянутым нервам:
— Беги!!
И я побежала. Да, хотела остаться. Да, не собиралась его бросать. Да, казалась решительной — сто раз да! Но я побежала, не успев даже подумать о собственной трусости. Однако ж осознание своего поступка накрыло сразу, на пятом шаге, едва ли больше. И огненная дуга была выброшена мною на развороте, разделяя мага и зверя высоченной стеной.
Сквозь рев пламени собственный голос поддавался узнаванию с трудом:
— Это его надолго не задержит. Бежим!
— Дура! — припечатал маг, в два прыжка оказываясь рядом. — Тебе не убить гримма!
— Тебе тоже, — огрызнулась я, тряхнув головой, сбрасывая с лица дождевые капли. — Мы либо уходим вместе, либо остаемся, но тоже вместе!
— Убью, — разъяренно прорычал Волк, и его рык заглушил еще один, из-за стены пламени. — Собственноручно!
— Ты выживи сам сначала, — тихо прошептала в ответ я, глядя, как призрачный пес легко проламывается через магический огонь. Он вроде как ему особого вреда не причинил… Но в воздухе отчетливо запахло паленым.
Надо же. Как интересно!
И когда призрак, вполне телесный такой, бросился на нас еще раз, я уже не думала — я просто отпихнула мага в сторону!
Он удара в спину не ожидал, да еще ноги так вовремя поскользнулись на влажной траве. Упасть, конечно, не упал, но меня оставил открытой и беззащитной для нападения. На пару секунд, вряд ли больше. Но и этого хватило. Гримм летел уже на меня, но не достал — в последнее мгновение он будто врезался в невидимую стену со страшным хрустом, и отлетел обратно!
— Работает, — я почти не поверила своим глазам, глядя на нечисть, трясущую в стороне головой, пытающуюся оправиться от хорошего удара. И вцепилась рукой в подаренный еще на корабле кулон. — Твой амулет работает!
— Предлагаешь скормить ему тебя? — Волк, судя по его лицу я свинцовому взгляду, был откровенно зол. Да так, что его побелевшие пальцы скрипнули на рукоятках клинков!
— Нет, — пытаясь улыбаться, щуря глаза под косыми струями дождя, я вроде как незаметно шагнула в сторону, прикрывая мага от возможного нападения. — Но на мою защиту ты можешь больше не отвлекаться. Магия на него действует, врали сказки!
— Очень рад! — саркастично откликнулся Волк, резко перебрасывая клинки в одну руку. На второй вдруг возник какой-то странного вида вязкий, темный клочок заклинания, похожего на туман, и оно тут же полетело в гримма!
А тот и очухаться не успел, как снова получил по морде!
Непонятное заклятие имперского мага растеклось по его пасти, вероятно, обжигая, и распространилось по голове. Захватило уши, шею… и перекинулось на остальное тело. Призрачный пес взвыл жутким, замогильным воем, припадая на все четыре лапы сразу! Магия будто пожирала его живьем, причиняя невыносимую боль, и останавливаться не собиралась.