Кровавый завет

Плечи Адамата поникли, он начал говорить. Слова падали одно на другое, будто кирпичи, из которых он выстраивал безопасное укрытие для своей семьи. Он вложил клинок обратно в трость и оперся на нее, ссутулившись еще больше.

Инспектор рассказал лорду Ветасу все, что узнал о Завете Кресимира, а заодно и о том, что они с Тамасом посчитали эту историю полной чепухой. Рассказал о первой ночной встрече с Тамасом в Воздушном дворце и о разговоре с Усканом, не опуская даже те подробности, о которых предпочел бы умолчать. Описал свои беседы с Рикардом Тумбларом и леди Винсеслав. Лорд Ветас молча слушал. Адамат ничего не мог прочитать на лице этого человека: тот просто впитывал информацию.

Адамат говорил так торопливо, что ему даже не приходило на ум в чем-то уклониться от правды или откровенно солгать. Закончив рассказ, он уселся прямо на ступеньку лестницы. Его руки дрожали, он чувствовал себя опустошенным. Казалось, старость наконец-то настигла его и далеко обогнала истинный возраст.

Лорд Ветас с минуту обдумывал услышанное.

– И это все, чего вы добились за два месяца расследования?

– Больше не сделали бы и двадцать инспекторов, – прищурившись, ответил Адамат.

– Вы уверены, что ничего не упустили?

– Уверен. Я никогда ничего не забываю.

– Ах да. Вы же Одаренный. Расскажите мне подробней об этом… о надвигающейся гибели Адро.

Адамат очень устал. Он хотел сейчас лишь одного – поскорее забиться в щель.

– Я мало что знаю об этом. Существует пророчество о возвращении Кресимира. Считается, что его будут сопровождать большие разрушения. Это просто старинная легенда.

Лорд Ветас снова задумался. Еще раз приложил платок к горлу, вытирая кровь, затем надел шляпу.

– Я еще вернусь, – сказал он на прощание. – И надеюсь, что к этому времени вы приготовите для меня более интересные новости. Иначе…

Он не договорил, но бросил многозначительный взгляд на коробку в кармане у Адамата.

25

Вытирая кровь с лица, Таниэль смотрел, как две женщины уносят труп молодого дозорного, с которым он минуту назад пил вино под защитой стены бастиона. Пуля пробила парню голову. Таниэль прикрыл глаза, пытаясь вспомнить его лицо, чтобы вечером нарисовать портрет.

Кровь была везде: свежая и старая. Алые брызги на земле и одежде Таниэля, высохшие ржавые пятна со всех сторон. Весь бастион пропах солью и железом. Тошнотворный запах смерти поднимался снизу вместе с клубами порохового дыма и набрасывался на Таниэля, перебивая все прочие ощущения.

Раненых кезанских солдат уносили со склона горы с пугающей скоростью. Их отбрасывали в сторону, как мешки с зерном, чтобы расчистить дорогу новым отрядам. Неделю назад кезанцы построили деревянный желоб, спускающийся к самой Мопенхаге. Специальная команда с обернутыми в льняные шарфы лицами складывала в него трупы и сталкивала жердями. Деревянный желоб давно уже окрасился в кроваво-бурый цвет. Таниэль даже не пытался представить, чем там пахло. Далеко внизу тела сваливали в огромные ямы.

Таниэль сел, прислонившись спиной к стене, прочистил ствол ружья и перезарядил его. На этот раз обычной пулей. «Красные метки» приходилось экономить. Ка-Поэль сидела рядом, одетая в длинный черный плащ и шляпу с широкими полями, от которых шальная пуля отхватила приличный кусок. Девушка обеспокоенно посмотрела на него и задумчиво покачала головой. Он приподнялся на колене и взглянул за стену.

Редуты пали еще несколько недель назад. Дозорные даже не пытались отбить их обратно. Кезанские солдаты прятались теперь за стенами и ожидали новых приказов. Один из солдат слишком далеко высунулся из укрытия. Таниэль тут же выстрелил. Тот вскрикнул, схватился за лицо и упал. Он покатился по склону, увлекая за собой двоих товарищей, за ноги которых ухватился, пытаясь остановить падение.

Даже если он выживет, то все равно останется калекой.

Таниэль выбросил из головы эту мысль и нагнулся, чтобы перезарядить ружье. В следующее мгновение пуля отскочила от стены как раз в том месте, где он только что стоял. Таниэль вздохнул и достал новый патрон.

– Найди мне Избранного, – велел он Ка-Поэль.

Девушка кивнула и выглянула из-за стены.

Проходила неделя за неделей. Кезанцы укрепились на склоне рядом с редутами. Одни насыпали бруствер и прятались за ним, другие лежали прямо в грязи за камнями и прочими укрытиями, какие только смогли найти. Затем подтянули наверх артиллерию. Останки изуродованных орудий Горного дозора сбросили вниз по склону, а на их место, под защитой заклинаний Избранных, установили свои. После бесчисленных попыток им удалось подготовить позиции, и теперь вражеская артиллерия обстреливала бастион по меньшей мере с пятнадцати выровненных площадок.

Каждые несколько часов кезанские солдаты атаковали бастион. Перед этим они собирались за укрытиями и готовили оружие к бою. Потом звучал рог, и они бросались вверх по склону, где их встречал губительный огонь. Таниэль видел предчувствие славы в глазах у офицеров, в которых он стрелял. Его уже тошнило от этой картины.

Все атаки заканчивались неудачей, но тем не менее враг каждый раз продвигался немного ближе к крепости. Горный дозор тоже нес потери. Картечь пробивала ненадежную магическую защиту Бо. Пули влетали дозорным между глазами, когда они выглядывали из-за стены, чтобы самим выстрелить. Даже магические удары кезанских Избранных теперь иногда достигали цели. Накануне некий дозорный сгорел живьем, попав под струю колдовского огня. В той части бастиона до сих пор пахло обугленной плотью.

Таниэль зарядил ружье «красной меткой» и несколько раз глубоко вздохнул, готовясь к выстрелу. Ка-Поэль нашла цель и подала знак. Он проследил за ее рукой, мысленно прикидывая положение Избранного. На одиннадцать часов от него – артиллерийская позиция.

Он уже хотел подняться и выстрелить, но остановился, заметив вдалеке Гэврила. Мастер Дозора бежал к нему, пригнув голову и держа в одной руке бутылку вина, а в другой – оловянную кружку. Он приземлился рядом, оперся спиной о стену и помахал бутылкой перед носом Таниэля:

– Как дела, Отмеченный?

Ка-Поэль коснулась плеча Таниэля и повторила движение рукой. Он глубоко вздохнул и приподнялся. Меньше секунды понадобилось, чтобы прицелиться и спустить курок. Таниэль снова спрятался под стеной, задыхаясь от порохового дыма. Ка-Поэль посмотрела за стену. Она кивнула, но провела рукой вдоль талии. Это означало, что он поразил Избранного, но не насмерть.

– Чем ты так доволен, старый пьяница? – Таниэль бросил на Гэврила угрюмый взгляд.

– Вино с фестиваля Святого Адома! – Гэврил поднял бутылку. – Прислали столько, что можно напоить всю кезанскую армию. Жаль, что у нас с ними война. Конец весны – единственное время года, когда я способен вынести Адопест. Фестивальное вино, конечно, в этом очень помогает.

Он прервал свою речь, чтобы наполнить оловянную кружку, и предложил ее Таниэлю. Тот лишь отмахнулся:

– Я уже пробовал. Пять минут назад.

Ка-Поэль взяла бутылку из руки Гэврила, опрокинула и сделала большой глоток. Таниэль схватил ее за руку, останавливая.

– Не увлекайся, девочка, – проворчал он.

Но она вырвала руку и отпила еще раз.

– Если можешь убивать, значит можешь и пить, – рассудил Гэврил. – Эта девочка уже стала взрослой, Таниэль. Просто оставь немного и для меня, дорогая.