Кровные узы, или История одной ошибки

– Оказывается, я тебя недооценивал, – сказал я, глядя на незнакомца, сидевшего в моей лодке. – Ты вдохновлял Сару на помощь Лорел. Ты практически принудил их стать подругами. Свою жену и свою… любовницу. Сколько раз ты спал со своей женой и со своей любовницей в один и тот же день?

– Заткнись, Маркус.

Он начинал злиться, и мне это нравилось. Я ненавидел его самоконтроль. Его спокойствие.

– Ты ублюдок, – сказал я. – Ты хочешь, чтобы Кит, Мэгги и Энди стали товарищами детских игр? Одна большая счастливая семья, исключая Лорел?

– А не вспомнишь ли ты, дорогой братец, как трахал мою жену? – Он пододвинулся ко мне вплотную. – И не пытайся отрицать это! Ты думаешь, я вчера родился? Ты ее трахал, от тебя она забеременела, и ты ее сделал алкоголичкой. Энди стал таким из-за тебя.

Я ударил его в челюсть. Его голова мотнулась в сторону, но он быстро выпрямился, схватил меня за руку и швырнул на дно лодки. Я уперся ногами ему в грудь и толкнул изо всех сил. Он опрокинулся на одно из задних мест в лодке.

Потом я сидел на дне лодки, и у меня кружилась голова. Вернее, небо вращалось у меня над головой. Встав на колени, я почувствовал, что куда-то лечу. Джейми шагнул ко мне, но внезапно его тряхнуло, и он повалился в сторону.

– Что за… – Он попытался встать, широко расставив ноги и балансируя руками. Я взглянул за борт в поисках случайной волны. Потом я увидел это – огромный хвост над планширом. Прежде чем я успел ухватиться за одно из сидений, раздался треск, и я взлетел высоко в воздух. Я слышал, как закричал Джейми, взлетая вверх тормашками. Я услышал глухой звук, когда его голова ударилась о бак. Потом я упал в воду и ушел глубоко вниз, не понимая, темная тень надо мной – это кит или моя лодка?

Наконец я всплыл на поверхность. Глотнул воздух. Глаза саднило от соли. Лодка дрейфовала в нескольких метрах от меня. Я подплыл к ней, ухватился за короткую лесенку на корме и стал оглядывать водное пространство в поисках брата.

– Джейми! – крикнул я, прислушиваясь, не прозвучит ли в ответ его голос. Несколько чаек с криками кружились над головой, и это был единственный звук, который я услышал. Я забрался в лодку и стал оглядывать бесконечное водное пространство.

– Джейми! – кричал я снова и снова.

Звук глухого удара головы Джейми о бак повторялся в моих ушах. Я снова бросился в воду, нырнул и открыл глаза, силясь в полумраке различить хоть что-нибудь. Я нырял до тех пор, пока окончательно не выдохся, а потом стоял в лодке и кричал, пока не потерял голос.

Поднявшись на цыпочки, я раз за разом осматривал гладь воды. Он не мог утонуть. Я ожидал, что он в любую минуту поднимется из воды. Рассмеется. Скажет, что я просто придурок, если решил, что могу победить его. Я не мог покинуть это место. Я не мог его бросить.

– Джейми! – Я уже не мог кричать, я только шептал его имя.

Даже когда я плыл через пролив, не в состоянии подавить рыдания, я все еще надеялся, что он встретит меня на пристани. Скажет, что я заслужил этот жестокий розыгрыш, и устроит мне разнос за то, что я такой ханжа.

Но его там не было, и настоящий кошмар начался после того, как я рассказал в полиции, что произошло, – как кит перевернул нашу лодку и выбросил нас в воду. Это в июне, когда горбатые киты находятся где-то к северу от Новой Англии. Смехотворное объяснение. Иногда мне даже начинало казаться, что этот огромный раздвоенный хвост был лишь в моем воображении. Я никому не рассказал ни о нашей драке, ни о нашем разговоре, но у меня были царапины на плече и синяки на шее. Разве удивительно, что я не прошел полиграф, на что опрометчиво согласился?

Люди, знавшие наше семейство много лет, припомнили старое соперничество между Джейми и мной. Они хотели знать, не подрались ли мы на лодке. К тому же, они вспомнили, что раньше я пил. Не выпил ли я перед поездкой? В конце концов они не получили уличающих доказательств и отпустили меня. Пожарные, чье уважение ко мне было почти таким же сильным, как и к Джейми, стояли за меня горой, но Лорел не поверила ни единому моему слову. А она была единственной, кто имел для меня значение.

43 Мэгги

– Ты действительно смелая, если хочешь навестить Кита, – сказала Эмбер.

Она сидела рядом, на пассажирском сиденье моей машины, упершись голыми ступнями в щиток управления. Я предупредила ее, что если мы попадем в аварию и сработает подушка безопасности, то все закончится тем, что у нее будут сломаны обе ноги, а коленками она разобьет себе нос. Но она сказала мне, что не стоит расстраиваться заранее. Я и правда слишком много расстраивалась. Ничего не могла с этим поделать. Пожар показал мне, как быстро все может измениться и пойти совсем не так, как хотелось бы. Ты думаешь, что можешь контролировать собственную жизнь, и вдруг бац! – телефонный звонок.

– Что здесь смелого? – спросила я.

– Я слышала, что в ожоговых центрах такого можно насмотреться!

Эмбер всегда была занудой. Когда мы привезли открытки, написанные учениками начальной школы, в госпиталь Нью-Ганновера, она осталась в холле, а я пошла в приемную. У большинства пациентов ожоги были незначительными, так что все показалось мне не таким страшным. Что-то вроде дежурства – привезти детям открытки. Это было самое малое, что я могла для них сделать. Я даже из школы уехала сегодня на законном основании, поскольку учитель сказал, что визит к Киту приравнивается к общественной работе. Я делала все, что могла, но никогда бы не стала говорить об этом с Дон. Я собиралась послать ей чек на большую сумму, когда закончится мероприятие. Но никогда и ни о чем с ней больше не разговаривать.

– Я жалею, что не поехала раньше, – сказала я Эмбер. – Таскала с собой эти открытки целую неделю.

Эмбер ходила на собеседование на экономический факультет университета штата Северная Каролина, куда собиралась поступать осенью. Я обещала на обратном пути отвезти ее туда. Мне хотелось увидеть Кита, и не только затем, чтобы отдать ему открытки. Кит был единственным свидетелем, утверждавшим, что перед пожаром видел Энди около церкви. Мне хотелось точно знать, что Кит сказал полицейским, чтобы понять, зачем он врет. Мама нашла самого плохого адвоката в Америке, так что теперь мне самой придется вытаскивать Энди из этой ямы. Мама собиралась поехать в Роли, поговорить с невропатологом, специалистом по внутриутробному алкогольному синдрому. Предварительное слушание дела назначили на завтра, и, хотя мама говорила, что все закончится хорошо, я видела, как она волновалась.

– Родители Тревиса чуть не свихнулись, когда узнали, куда я буду поступать, – со смехом сказала Эмбер.

Родители Тревиса слишком серьезно относились к их отношениям.

– А что они могут сделать? – ответила я. – Тревис уже большой мальчик.

– Это точно.

Мне была не очень интересна навязшая в зубах сага про Эмбер и Тревиса, но деться было некуда, теперь придется два часа выслушивать все идиотские детали их взаимоотношений от девочки, которая раньше была моей лучшей подругой, хотя я не могла ничего рассказать ей про нас с Беном. Она бы никогда этого не поняла. Мало того, даже написала бы об этом на своей страничке в Фейсбуке. Эмбер понятия не имела, что такое реальные проблемы.