Кровные узы

— Этому тебя должны научить мирайя, — отвечал Акрон. — Из того, что я знаю, обычно у высшего порядка света просят защиты, особенно во время демонического нашествия. Это самая распространенная причина обращения к столь огромной силе. Без сделки высший порядок не может вмешиваться без последствий для своей зоны влияния.

— Что тогда просят у тёмного порядка?

— Власти, мести, — в этот раз отвечал Генлий, закидывая в рот одну гусеницу за другой, — богатства, славы, красоты.

— А какая расплата за их услуги?

Долол засмеялся:

— Когда обращаются к высшему порядку тьмы, о расплате никто не думает, да и тёмный порядок никогда не озвучивает цену своего вмешательства. Они просто проходят и забирают то, что им причитается. И раскол не единственное, чего желает высший порядок тьмы. Кровь, упадок, разложение. Их устроит любой негативный результат. Только высший порядок света хотя бы намекает о последствиях, потому на их помощь и соглашаются немногие. Хотя, на мой взгляд, уж лучше знать, чем придется заплатить…

— Тогда почему высший порядок тьмы заключает больше сделок, чем свет? — грустно спросила Лимра.

— Потому что тёмные пи…дят красиво, — грубо отвечал Генлий, жестикулируя дохлой гусеницей. — Что приятнее звучит? Раскол или богатство и слава?

— Зачем вообще нужно заключать эти сделки? — провел руками по волосам Олег, едва не сняв диадему с головы. — Какая выгода с этого высшему порядку?

— Тёмному выгода есть, — пожал плечами Генлий, — а светлый выгоду не ищет, у них цель другая. Высший порядок света существует для защиты и созидания. У тебя задача — защищать веронский мир, а остальные могут рассчитывать на сделку, чтобы получить твою помощь.

— Зачем им обращаться ко мне? У них нет своего высшего порядка?

Генлий подавился гусеницей и закашлялся. Акрон встал, подошел и мощно от души хлопнул его по спине. Лимра незаметно ущипнула брата, намекая, что он палится. У Олега на языке вертелось еще много вопросов, но сестра права. Чем дольше он взаимодействовал с Генлием и Акроном, тем скорее они обнаружат подмену. Акрон уже подозрительно на него косился. Достаточно того, что они и так знали об его существовании.

— Ты меня иной раз поражаешь, племянничек, своей необразованностью, — откашлялся дядя. — На собственный высший порядок не каждая раса согласится, максимум на хранителя миров, который будет где-то на ветке сидеть и не отсвечивать, так как хранители миров все миры защищают, а не какой-то конкретный как ты.

— Почему не согласятся?

Генлий указал на разрушенное здание, которое еще не успели починить, и сказал:

— После нападения на столицу, иномиряне скупили все ближайшие билеты, чтобы уехать из Размараля в более безопасные миры, где нет высшего порядка.

— Они боятся этого, — в ту же сторону указал Олег, — но при этом всё равно будут обращаться ко мне?

— Обратятся к тебе те, у кого не будет иного выбора. Многие расы живут сегодняшним днем. Появление собственного высшего порядка — это повышение ответственности, а кто любит брать на себя ответственность? Ладно, если высший порядок будет такой, какой Фарад или Дунгрог, но вдруг он будет тупой? Что с ним потом делать? Знаешь сколько среди тёмного высшего порядка откровенных властолюбивых идиотов?

— Почему тогда не сделать высшим порядком… его? — Олег указал на Акрона, у которого сразу брови поползли вверх. — Почему я?

— Потому что ты таким родился, тебя не вероны выбирали, тебя выбрал свет, а у него свои соображения на этот счёт. Есть два способа стать высшим порядком: родится им либо отобрать силу у соседа. Второй вариант выбирают тёмные, отсюда и идиотов так много, да и дохнут чаще.

— Еще возможна добровольная жертва, когда дар посмертно передают преемнику, — дополнил картину Акрон.

Получив еще один предупредительный щипок от сестры, Олег обратился к памяти предков, чтобы прояснить пару вопросов. Силу света можно заслужить. Сила могла увеличиться от намеренного столкновения света и тьмы в одном существе, хотя Олег слабо представлял себе данный процесс. Силы можно лишиться при полном переходе от света к тьме либо при разжаловании. И чтобы он ни делал, ему никак не избежать своей роли, если он не хотел становиться слугой тьмы…

В какой-то момент Олега так сильно потянуло ко сну, что он едва не вывалился из окна, если бы его не поддержал Генлий.

— Эй, ты чего?! — долол похлопал его по щеке, опустившись перед ним на одно колено.

Глаза слипались. Олег безвольно уткнулся в плечо дяди носом. И как тот не хлопал его по щекам, сон побеждал.

— Эй, полосатая морда, зови веронскую швабру! — заорал Генлий, поднимаясь вместе с мальчиком на руках. — Наследнику плохо!

Олег устроился удобнее на плече дяди, закрывая глаза. Всё, что он хотел, так это выспаться без сновидений, без прогулок по изнанке, без путешествий в прошлое и без проблем.

* * *

— Всё ли с ним хорошо? — прозвучал голос отца сквозь сон. — Он третьи сутки спит.

— Физически он здоров, — отвечала женщина. — Что-то не так с его сознанием. Есть ощущение, что оно толком не отдыхало раньше. Но такого быть не может, если раньше у него был обыкновенный сон.

— Может он в изнанке, где застрял? — предположил Акрон. — Там время по-другому течет.

— У него нет ментального дара, как он мог туда угодить?

— Через кровные узы кое с кем.

— Ты позволяешь им общаться? — понизила голос женщина.

— Даже не пытался запрещать. Дети на данный момент единственная наша связь с ним. Рано или поздно, он будет среди нас. Отворачиваться от него нельзя. Мы должны понимать ход его мыслей и причины его агрессии.

— Видимо того, что произошло в столице вам мало?! Его адаптация должна быть мягкой!

— Я это понимаю лучше, чем кто-либо. Поэтому я к ним не лезу. Дети хотят общаться, пускай общаются.

Олег открыл глаза и пересекся взглядом с уже знакомой ему веронкой Льяри. На руках его держал отец и сразу же убрал ему волосы с лица.

— Ты меня слышишь? — позвала Льяри.

Олег снова хотел закрыть глаза, но веронка его остановила, больно взяв за подбородок.

— Стой-стой. Нельзя так долго спать. Скажи, ты что-то выпил?

— Нет.

— На тебе какое-то заклинание применили?

— Не знаю.

— На тебя кто-нибудь нападал?

— Нет.

— Ты застрял в изнанке и не можешь выбраться?

— Нет, — Олег с раздражением убрал её руку и потер веки. Сонливость снова его одолевала, мысли путались. — Я. Хочу. Спать.