Кровный интерес

— А почему ты решил купить «Дикую Луну»? — спросила я. — Когда мы виделись в последний раз, ты собирался в Париж по служебным делам. Почему именно Техас?

— Я действительно собирался в Париж, — ответил Адам, — но затем мои планы изменились. Я искал место, которое можно было перестроить под курорт. «Дикая Луна» дала мне такую возможность. Первые гости прибыли несколько недель назад. И я сам наконец-то могу надолго здесь остаться.

— Я помню, когда ее продали, но не знала, что покупателем был ты.

Показалось, что он удивился:

— Ты помнишь?

— Да, я уже говорила: Рио-Секо — маленький город. Я купила свой дом примерно в то же время. Нас с тобой обслуживал один и тот же риелтор.

— Так это была ты?

— В каком смысле?

— Ну, ты же сама твердишь про маленький городок. Мой агент по недвижимости как-то заставил меня ждать. Он поехал по делу другого клиента, который только что откуда-то вернулся и покупал дом и прочую недвижимость.

Я чувствовала, что Адам пристально смотрит на меня сквозь разделяющую нас темноту.

— Какой маленький мир. — Я уставилась в ночь, не желая больше ни о чем думать.

— Иногда не такой уж и маленький. — Его интонация изменилась, стала как будто жестче. — Скажи, почему ты покинула…

— Лондон? — спросила я, понимая, что вопрос был совсем о другом.

— Да.

Он вглядывался в мое лицо. За этим «да» слышался другой ответ — не «Лондон», а «меня».

Но произносить вслух это не понадобилось. Я тогда не сообщила ему, что уезжаю. Вообще никому не сказала, кроме тети, у которой тогда жила. Я сбежала, но не от Адама. А на сцены прощания не было времени, только пара минут, чтобы наспех нацарапать телеграмму… Нет, долгие объяснения были ни к чему, но мы привыкли видеть друг друга на бесконечных и бессмысленных вечеринках. Часть жизни, элемент душевного комфорта. Одно дружеское лицо среди постных рож вечно куда-то спешащих незнакомцев и незнакомок.

— По той же причине, которая держала меня в Лондоне много лет. Это — он… В общем, Гидеон, на мой взгляд, изменился. Перестал был тем человеком, с которым я хотела бы жить.

— И поэтому ты уехала, не попрощавшись со мной. — В его голосе слышался легкий упрек, и я почувствовала себя немного пристыженной.

— Мне очень жаль, — ответила я. — Я-то никогда не задумывалась об этом.

— Знаю, и всегда знал. — Адам нежно улыбнулся. — И тем сильнее сожалел об этом. Я полагаю, у нас никогда не было больше, чем… — Он выглядел задумчивым, будто подыскивал нужное слово.

— Да… И да и нет…

Он прав. Между нами было нечто большее, чем легкий флирт, но меньше, чем дружба. Какая-то незримая связь, дух товарищества, который мог бы перерасти во что-то более весомое. Но имелись и препятствия. Например, мое нежелание вступать в близкие отношения с другим человеком, плюс я имела неосторожность влюбиться в Гидеона.

Мы были родственниками — в широком смысле этого слова (общие предки пару поколений назад). Всех членов Клана объединяли родственные узы; куда ни ткнись — везде тети, дяди, двоюродные братья и сестры. Клановая кровь требует клановой же крови. Наша ветвь была особенно замкнутой. Гидеон был промежуточным вариантом. Высокий брюнет, чертовски красивый, он завоевал мое сердце, воздействовав бессмертными словами старинных преданий и пастушьих песен. Я оказалась полной идиоткой и к тому же чертовски привязчивой. Моя семья не особенно придерживалась традиционных ценностей западного брака. Если живешь вечно, это бессмысленно. Можно испробовать все виды связей. Например, папа предпочитал серийную моногамию. Один из моих братьев жил в коммуне: два мужа, три жены и детей больше, чем можно себе представить. Им это нравилось. Что касается меня, то я хотела испытать настоящую любовь и выбрала для этой цели Гидеона. Не самый удачный выбор…

Я никогда никому не рассказывала, как он меня напугал, и что сделал он это нарочно. Он имел власть над тьмой, говорил с тенями и вызывал их. Но не это меня отпугнуло. Сама по себе тьма нейтральна, она только скрывает наши грехи. А Гидеон не просто играл своей силой, он флиртовал со Злом. А я разграничиваю эти понятия. Он многому меня научил, но поскольку дело касалось магии и силы, это не прошло бесследно. Я заплатила за свою наивность. Так, он убедил меня, что мы не сможем сойтись, если не уберем наши барьеры. Я же бросилась на него, как щенок на сочную косточку.

А когда заглянула в его душу, кипевшая там мерзость сильно обожгла, и я кинулась зализывать раны в объятия тети. Позже, когда я пыталась бороться за него, он резко меня осадил; его слова буквально сняли кожу с моего эго и нарезали маленькими кусочками все, что осталось от самоуважения. В итоге я бежала на родину, волоча за собой длинный шлейф личных проблем. Я утратила доверие к миру и думала, что никогда больше его не обрету. Позже узнала, что Гидеон сам испугался своей потенциальной способности ко Злу, хотя был не намного старше меня. До него мир полностью принадлежал мне. Теперь я была счастлива сохранить для себя хотя бы акр.

Я закрыла глаза, чтобы прогнать воспоминание, и глубоко вздохнула. Этого не следовало делать. У меня прямо-таки закружилась голова от запаха сидящего рядом мужчины. Чувства к нему ослабили и без того слабый самоконтроль. Низ живота начал пульсировать от желания, губы пересохли. Я снова открыла глаза и встретила решительный взгляд Адама. Мягкий свет от приборной панели падал на его лицо, на котором выделялись глаза и резко очерченные скулы — такие острые, что от одного взгляда на них на сердце оставался глубокий порез…

— Он все еще важен для тебя? — Откровенность Адама не выдавала ни одного из его истинных чувств.

— Только в смысле вещей, которых надо избегать, — ответила я, слегка улыбаясь и стараясь вернуть легкость нашему разговору, что было довольно трудной задачей.

— Избегать? Это в смысле… — Его голос затих.

Он обломал меня зараз. Именно так я и справилась. Да, уехала. И вернулась домой в поисках покоя, думая, что все утрясется, как это всегда происходило в кругу моей семьи. А теперь вот, сюрприз! Как же… Адам молчал.

— Нет. Все было неожиданно. Вдруг моя семья решила переехать: собрали вещи и были таковы.

Би пришла, чтобы помочь мне собрать шмотки, когда я рванула домой первым рейсом. А я готова была заплатить любую цену, лишь бы поскорее вернуться в родные пенаты. Когда выяснилось, что моя семья перебирается в Канаду, я заявила, что остаюсь в Рио-Секо. Именно тогда моя драгоценная прапрабабуля выдвинула свой ультиматум: хочешь жить одна — паси Марти. Дом — тепло, удобство… и безопасность? Ничего подобного! Я плюнула на все и согласилась выполнять эту миссию, пока не пойму, что мне делать дальше.

Адам наклонился ко мне, его слова были созвучны моему внутреннему настрою.

— То есть фортуна повернулась к тебе спиной? — сказал он.

— Я тоже так думаю. — Мои слова прозвучали довольно громко в ночной тишине.

Тишина… Дождь закончился, лишь несколько капель упало с мескитового куста.

— Пора ехать, — неохотно произнесла я. Несмотря на напряженность нашего общения, мне нравилось сидеть здесь и делить эту ночь с тем, в ком я всегда чувствовала родственную душу. Я испытывала облегчение после утреннего столкновения с Карлтоном, более того, проникаясь к нему еще большей симпатией. Мы с Адамом были, что называется, «с багажом». Но всего-то — по чемоданчику, нести не тяжело. Багаж Карлтона в этом смысле напоминал скорее переполненный пульмановский вагон.