Кровный интерес

Я замялась в нерешительности, не зная, стоит ли говорить Такеру о своих ночных кошмарах. Пожалуй, нет. Он знал, что со мной происходили Изменения.

— Такер!

— Да, Кейра…

— Зачем ты приехал?

Молчание.

— Такер!

В трубке слышалось его дыхание, усиленное резонансом. Конечно, он не должен мне ничего говорить.

— Черт меня побери, если я позволю тебе играть роль моей няньки, — сказала я, ударив кулаком по рулю. — Немедленно собирай манатки и возвращайся в Канаду.

— Черт обязательно так и сделает, сестренка. — Я почувствовала, что он улыбается. — Потому что я здесь. Ведь ты хотела, чтобы я приехал. Я знаю, что ты меня любишь!

— Люблю в том смысле, что ты мне менее неприятен из всех. — Я все еще держала оборону. — Но я не хочу, чтобы кто-либо следил за мной, любезный братец! Я — взрослый человек, и я изменилась. Понимаешь?

— Да, ты изменилась, я это чувствую, — ответил он. — Послушай, Кейра. Я приехал, потому что рассудил так: не самый худший вариант, если тем, кто за тобой следит, буду я. Подумай, если бы на моем месте оказался Киприан…

Не дай бог! Киприан — не меньший зануда, чем Марти. Если так уж необходимо меня спасать, пусть это делает Такер.

— Ладно, — сдалась я наконец. — Ты победил… Пока. Тебе есть где остановиться?

— Сегодня я прекрасно устроился, Кейра, — собираюсь ночевать на улице. К тебе приеду завтра. Если что-то нужно, звони.

— Спасибо, брат, — сказала я. — Ладно, я не злюсь на тебя.

— Я знаю. — В его голосе послышался смешок. — Увидимся завтра.

Когда я возвращалась домой, непогода по-прежнему бушевала — замечательный фон для моего тоскливого настроения! Я любила грозы. Их дикая красота отзывалась в душе, отвечала моей врожденной неудовлетворенной потребности в чем-то неизведанном. Но когда целый день полон странностями, это уже слишком. И буря лишь усиливала беспокойство.

За последние двадцать четыре часа в моей жизни все изменилось. Пока было не ясно, в какую сторону — худшую или благоприятную. Сила, дремавшая во мне, проснулась и балансировала на грани выхода. Впереди — несколько недель внутренней бури: мой талант проснулся, способности достигли зрелости. Все было едва предсказуемо, напряженность не спадала. Появилось чувство, что я стою на пороге и достаточно одного слова или движения, чтобы запертая дверь открылась. Я не могла отступить, но и шаг вперед не давался. Еще этот фантастический трехчасовой обморок и видение… Не знаю, что это было. Скорее всего, часть мощного скачка вперед. И в дополнение ко всему прошлое наступало на пятки. За последние сутки я встретила свою бывшую пассию — того, кто (о, ужас!) держал свой факел горящим все пятнадцать лет. Затем судьба перетасовала карты, я наткнулась на другой след, и моя личная горелка заработала на полную мощность. В довершение всего — милые картинки мертвых оленей и мертвого же кузена. А тут еще братец вернулся, желая сыграть роль няньки…

Конечно, не в моей власти выбросить из памяти видения, но я могу не думать о них, по крайней мере до завтра, когда появится возможность поговорить с Такером. Поскольку я не могу дать Карлтону то, что он хочет, точнее, не хочу, лучше просто о нем забыть. Что касается Адама Уолкера, с ним все наоборот: и надо бы забыть, но не выходит. И душа, и тело противятся этому. Учтивый, изысканный, европейский… Он всегда волновал меня как тип, принимающий связь как данность — без ограничений и сожалений. Трудно было представить его в добропорядочной семейной обстановке. Я давно его не видела, после той скучной вечеринки. Мне казалось, что наше общее прошлое вернулось и опять стучится в дверь…

Я двигалась по дороге, полагаясь исключительно на свой водительский инстинкт, а в уме проигрывала наш с Адамом диалог, добавляя к нему новые штрихи и стараясь представить кавалера в невыгодном свете. Я глубоко вздохнула и отправила короткую молитву Тому, кто есть там, наверху. И опять загвоздка — я не знала, о чем Его просить.

Оставшаяся часть ночи прошла на удивление спокойно. Лишь Би иногда вскрикивала, когда я рассказывала ей о знакомстве с Адамом в Англии. Я любила Би, но она не могла мне ничем помочь. В итоге я приехала домой, твердо решив для себя не думать ни о чем, кроме еды и плохих снов, но подруга не дала мне отдохнуть. Она хотела быть уверенной, что я счастлива, независимо от того, какое значение вкладывается в это слово. Я-то сама не была в этом уверена. После отъезда Би я немного почитала па сон грядущий и легла спать еще до утренней зари.

Потребовалось несколько тяжелых ударов в дверь, чтобы вернуть меня из страны снов, где в это время мы с Адамом пили чай с печеньем, пока Борис Найджи нас обслуживал, а Би и Грета наблюдали за происходящим. Мы только дошли до известной стадии, и я протянула свою руку в зашнурованной перчатке Борису, когда грохот достиг моего отключенного сознания. Вместо красавца Адама в утреннем костюме я увидела до боли знакомые карие глаза склонившегося надо мной человека.

— Карлтон? — Я вскочила, потянулась к изголовью кровати и быстро прикрылась простыней, желая скрыть наготу. — Какого черта тебе надо?

— Ты не подходила к телефону, Кейра. Дверь была не заперта, вот я и вошел, — ответил он, сделав шаг назад и осматривая помещение.

Он выглядел так неуклюже, как мог выглядеть только шериф графства более шести футов ростом и около двухсот фунтов весом; мял свою кепку в руке и говорил, не глядя на меня.

— Конечно не подходила, — сказала я. — Потому что спала. Обычно я не подхожу к телефону во время сна. Кроме того, телефон отключен.

Я несла полную чушь, была уставшей и взвинченной. А тут еще Карлтон врывается в мой дом…

— Зачем ты пришел?

— Понимаешь, Кейра, я… — Он мялся, перекладывал шляпу из руки в руку.

Если бы он не был аккуратен, помял бы свои любимые поля.

— Говори прямо, Карлтон!

Во рту у меня — неприятное послевкусие. Я не понимала, достаточно ли я проснулась, чтобы начать утренний туалет, прежде чем снова вырубиться.

Мне было неудобно сидеть перед ним почти голой (не считая простыни). Я подняла с пола халат и накрылась им, чтобы не смущать посетителя. Члены моего Клана не имели комплексов относительно обнаженной натуры, но я выросла среди людей и не была так естественна, особенно с Карлтоном. Тем более после вчерашнего. Я прошла мимо него в ванную и начала чистить зубы.

— Кейра, я хочу тебя спросить вот о чем. Ты случайно не возвращалась больше в похоронное бюро? — спросил он тихим, но твердым, официальным тоном.

— Нет, — коротко ответила я (неудобно говорить, когда рот полон зубной пасты). К тому же его тон показался мне подозрительным.

Я старалась как можно скорее почистить зубы и протянула руку, чтобы взять зубную нить. В этот момент я увидела отражение Карлтона в зеркале. Вид у него был такой, будто он сейчас закричит… Черт!

Я вышла из ванной, расчесывая волосы и откидывая их назад, чтобы сделать хвост.

— Пойдем на кухню, я приготовлю кофе, — сказала я.

Не знаю почему, но мне не хотелось давать ему возможность заговорить первым. Наверное, у меня было предчувствие, что, если я это сделаю, услышу то, чего лучше не слышать. Карлтон внимательно следил за тем, как я насыпаю кофе в кофемолку, наливаю воду и щелкаю выключателем, вынимаю посуду, сахар и сливки. После этого он вдруг произнес:

— Сядь, Кейра. — Он выдвинул стул и опять начал теребить свою шляпу. — Пожалуйста, сядь…