Кровоточащие сердца

— Ты думаешь, меня пугает темнота?

— Я думаю, что должна. Твоя душа будет страдать. Демоны будут лакомиться твоим бессмертием, и ты сгоришь тысячу раз, — священник выпрямился, словно знал, что поступил правильно. — Тебе следует бояться, вампир.

Мартин скривился и сел. Он уперся спиной в осыпающийся камень и тяжело вздохнул. Он позволил рукам опуститься по бокам. Это было проще. Если ему не приходилось использовать мышцы груди, чтобы поддерживать их, было лучше.

Он все еще мог думать сквозь боль, хотя это было больно. Проклятье. Было больнее, чем он думал.

— Даже в аду, — сказал он, кашляя, когда кровь забурлила у него в горле. — Даже в аду демоны все еще любят друг друга.

— Я знаю, — отец Блейк бросился к нему, встав на колени перед убитым им вампиром. Он вцепился рукой в волосы Мартина и резким рывком откинул его голову. — Я видел это раньше. Как они любят друг друга темным, ужасным образом. Они калечат всех остальных, но спариваются всю жизнь. Вы это знали?

— Да. Я знал много демонов в своей жизни. Они любят так, что это больше, чем любовь. Они отдают всю свою душу другому и верят, что их любимый будет дорожить ею, — он кашлянул кровью на белый накрахмаленный лацкан священника. — Ты не знаешь, что такое любовь.

— Ты тоже, — отец Блейк снова повернул его голову. — Думаешь, она любила тебя? Она на это не способна. Ведьмы не любят. Но я надеюсь, ты знаешь, что она прекрасно знала, что я убью тебя, когда она разбилась насмерть.

Боже, это было больнее, чем кол.

Его невеста.

Его Мэв.

Он даже не сказал ей, как ее вид смягчил гнев в его груди. Как, глядя на нее, он стал мужчиной сильнее, чем когда-либо прежде. Мартин так и не сказал ей, что несколько часов в ее объятиях были лучшими моментами в его жизни.

Он не сказал ей, что не знал, что такое любовь, но если это была она, то любовь разорвала ему грудь, чтобы Мэв могла заползти внутрь него.

— Тогда она умерла, зная, что была лучшей частью меня, — ответил он хрипло.

— Какое жалкое зрелище, — священник оттолкнул голову Мартина, словно вампир вызывал у него отвращение. Он встал и начал поворачиваться. — Ты умрешь, как умерли все остальные. В одиночестве. Без любви. И вне взора твоего Бога.

— Не моего Бога, — Мартин покачал головой и снова рассмеялся. — Он твой Бог, этот. Бог, который наказывает всех. Нет, мой Бог намного добрее.

Отец Блейк, казалось, проигнорировал то, что хотел сказать Мартин. Возможно, его не волновали предсмертные слова вампира. Но Мартин еще не закончил с ним.

— Отец! — крикнул он. — Последнее.

Взгляд священника встретился с его взглядом, и вдалеке раздался раскат грома.

— Что?

Мартин усмехнулся. Кровь покрыла его зубы, но он хотел, чтобы отец Блейк увидел в нем монстра, каким он и был. Он хотел, чтобы мужчина увидел клыки, вонзавшиеся в его губы, пока кровь стекала по его подбородку.

— Мэв была права. Ты ничего не знаешь о вампирах. Иначе ты бы знал, что кол не может убить старого вампира.

Размытым движением он вырвал кол из груди и бросился вперед. Сверкнула молния, когда он схватил священника. Он схватился за череп и свернул мужчине шею. Еще одна вспышка молнии осветила его клыки, и он вонзил их в горло отца Блейка.

Гром затрещал над головой, смешавшись с криками мужчины, когда Мартин порвал сухожилия и вырвал их из его тела. Он откинул голову, гарантируя, что при следующей вспышке молнии священник увидит всю изуродованную плоть, все еще зажатую в челюстях Мартина.

А потом ему представилась чудесная, заманчивая возможность попробовать кровь так называемого «Святого».

ГЛАВА 29

— Зараза, — буркнула Мэв. Она провела пальцами по костям, прорезавшим ее ногу. К счастью, это предотвратило падение, но это и означало, что ей грозила большая опасность истечь кровью, прежде чем ее кто-нибудь найдет.

Она послала безмолвное спасибо своей матери за то, что она прокляла ее неспособностью чувствовать боль, но боялась, что это ее конец.

Мэв смотрела на замок с выступа, на который она упала. Еще одна рушащаяся часть здания, которое, вероятно, должно было развалиться давным-давно. По крайней мере, выступ держался какое-то время. Она надеялась.

Несколько камней и валунов выглядели достаточно безопасными, чтобы через них можно было перелезть, но она не могла знать, насколько сильно этот подъем повредит ее ноге. Что, если она ударится ею, и кости прорежут плоть? Ей нужно было быть осторожнее, чем когда-либо прежде. Предупреждающих знаков не было. У нее не было возможности узнать, наносит ли она еще больший вред ноге, которая уже угрожала ее жизни.

Она могла только надеяться, что потеряла не так много крови, чтобы потерять сознание до прибытия помощи.

Мэв уже чувствовала, как ее зрение затуманивается. Был ли это шок или потеря крови?

Она не хотела знать. В долгосрочной перспективе это только замедлит ее, а прежде чем она окажется в безопасности, предстоит пройти еще немало. Так что Мэв подтягивала себя. Медленно. Останавливалась каждые десять секунд, чтобы снова оглянуться на ногу и надеяться, что кровь перестала литься из-под кости.

Но каждый раз, когда она смотрела, она могла поклясться, что становилось все хуже. Белый светящийся край сломанной кости не был хорошим знаком. Раньше она видела человека, который упал со здания, пытаясь почистить крышу. Мужчина больше никогда не ходил.

Сможет ли она ходить после этого?

Проклятый священник. Она перевернулась на живот и подтянулась еще ближе к замку. Если Мартин не убил отца Блейка, то это сделает она. Мужчина причинил ей достаточно страданий в жизни, а теперь лишил ее возможности ходить? Как он смеет!

Мэв помогала себе двигаться, представляя все ужасные вещи, которые она сделает со священником. Во-первых, она вырвет ему все ногти. Потом она выдернет ему ресницы. Может, бросит несколько ругательств, чтобы действительно напугать его. Может, если он подумает, что она проклинает его, он сделает все, что она хотела.