Круг Матарезе

– Она уже успокоилась, и теперь моя жена побудет с ней.

– Значит, через некоторое время с ней все будет в порядке? – спросил Брэй.

– Это смотря в каком смысле, мистер Скофилд. Дело в том, что она перенесла глубокую психическую травму, к тому же подверглась экзекуции, и теперь у нее нервный срыв. Я склонен думать, что это застарелая пограничная ситуация. Когда я осматривал ее, то обнаружил, что таким побоям ее систематически подвергали прежде: следы их легко обнаружить. Страх и внутренняя скованность появились отнюдь не сегодня. Мне кажется, что ее хотели сломить психически и делали это профессионально и методично. Я не спрашиваю вас ни о чем, мистер Скофилд, но я хочу, чтобы вы хорошо представляли себе это.

– Я бы хотел, доктор, поручить ее вашим заботам. Дело в том, что она не из Рима… Может ли она в дальнейшем прийти к вам за советом и помощью?

Итальянец кивнул:

– Мои возможности ограниченны, мистер Скофилд, но тем не менее пусть она обращается за помощью или дружеским советом ко мне.

– Спасибо, доктор. И большое спасибо за вашу наблюдательность, это помогло мне найти недостающие звенья в цепи, и я получил полную картину.

Скофилд молча сидел у ее кровати, ожидая, когда Антония проснется. Наконец она открыла глаза, щурясь от яркого солнечного света. Губы ее дрожали.

– Спасибо, спасибо, спасибо… – только эти слова и сумела произнести она.

– Я уже немного разобрался в твоих делах, Антония, – мягко начал Скофилд, – и теперь хочу, чтобы ты кое-что объяснила мне… Что там насчет Марселя?

На глазах ее снова появились слезы, а губы задрожали уже по-другому, предвещая истерику.

– Нет-нет! Ты не должен спрашивать меня об этом!

– Но, пожалуйста, я должен знать. Они больше не доберутся до тебя.

– Ты видел, как они действуют! О боже мой!..

– Теперь все это позади. – Он поправил ей одеяло и попытался вытереть слезы, бежавшие по ее щекам. – Я понимаю, ты хочешь уехать как можно дальше, исчезнуть, раствориться в окружающем мире, но, как видишь, сделать это не удается. Помоги нам остановить их, заставь их заплатить за все, Антония. Неужели тебе не хочется отомстить им?!

Он так и не понял, что произошло. То ли его слова возымели эффект, то ли у нее наступил внутренний перелом, но она заговорила. Он пробил брешь в ее подавленности.

– Я должна была сопровождать курьера, перевозившего наркотики, изображая при этом проститутку, с которой он проводит время. Может, мне пришлось бы служить ему и в этом качестве, но в любой роли я должна была следить за окружающими, чтобы мы сумели скрыться, если возникнет что-то подозрительное. Я не раз выполняла такие задания. Курьеры часто менялись, иногда среди них попадались женщины, при которых я тоже выполняла роль прикрытия и наблюдателя одновременно.

Но такая работа вызывала у меня отвращение, и я постоянно вспоминала о зеленых холмах Порто-Веккьо как о последнем прибежище. И вот однажды – это было на траулере, шедшем в Марсель, – я наконец решилась. На этот раз курьером был сущий маньяк из породы свиней и садистов. И когда он попытался в очередной раз приблизиться ко мне, я ударила его ножом, который попался мне на кухонном столе на камбузе. Не помню, сколько раз я ударила его, но помню, что я неистовствовала очень долго.

– А что произошло потом?

– Я переоделась в мужской костюм и вышла на палубу. А когда представился случай, под покровом темноты сошла на берег незамеченной.

– Очень хорошо, – проговорил Скофилд.

Он задумался. Что-то в ее рассказе настораживало его, но он не был уверен, что способен сказать, что же именно. Он пропустил какую-то деталь в ее рассказе, а может быть, Антония сама не задержала свое внимание на чем-то важном. Тонкая связующая нить ускользала от него.

– А что, курьер всегда имел точный маршрут и о месте его встречи с поставщиками наркотиков было заранее условлено?

– Да. А женщина, которая обычно сопровождала курьера, являлась одновременно опознавательным знаком для другой стороны: ей полагалось быть одетой определенным образом.

– Ты хочешь сказать, что поставщик скорее знал тебя, нежели курьера, которого ты сопровождала?

– Да, скорее всего так.

– Значит, в результате случайного ареста она могла бы оказаться в… полиции?

– Да, но ведь это обычное дело, и во всех таких случаях этих женщин быстро отпускали. Они не представляли для полиции большого интереса. Практически риск был сведен к минимуму. Все предприятие было очень хорошо организовано.

Брэй продолжал мучительно думать, глядя на стену и стараясь выдернуть из клубка ту единственную нить, которая была ему необходима.

«Организовано»… Вот то, что ему нужно! Минимальный риск, хорошая организация – одно это уже может служить доказательством наличия крепких связей с центром, от которого все исходит. В мозгу у Брэя наметилась цепочка, шедшая к его исходной концепции.

– Антония, скажи мне, а как вообще возникали эти контакты торговцев наркотиками с руководителями «бригад»?

– «Бригады» давно этим занимаются. Это гарантирует им поступление основных средств.

– Но когда это началось? Когда?

– Думаю, несколько лет назад, когда «бригады» стали расти и возникать повсюду.

– Но ведь это не могло произойти просто так, само по себе. Видимо, были какие-то события, предшествовавшие этому.

– Я могу сказать только то, что слышала. Одновременно к нескольким руководителям «бригад», находившимся в какой-то момент в тюрьме, обратился человек и попросил разыскать его, когда они снова окажутся на свободе. Он объяснил, что укажет им способ зарабатывания больших денег с минимальным риском, не прибегая к грабежу и киднепингу.

– Другими словами, – заговорил Скофилд, интенсивно размышляя по ходу ее рассказа, – он предложил финансирование «бригад» с выгодой для них и с минимальными затратами труда с их стороны, так? Небольшими группами по двое-трое они отправлялись в путешествие на две-три недели и возвращались, привозя около миллиона лир. Месяц такой работы, и у них семьдесят тысяч долларов. Минимум риска, максимум прибыли. А участвовали в этой работе немногие.

– Да. Вначале контакты были только с тем человеком. Потом они привели к другим людям. Сфера деятельности расширялась, поступления средств увеличивались, а круг участников по-прежнему оставался ограниченным.

– Таким образом «бригады» получили возможность заняться своей основной деятельностью: разрушением существующего социального порядка, говоря другими словами – терроризмом. А тот человек, который навестил этих лидеров в тюрьме, он по-прежнему связан с ними?

Она нахмурилась.

– Опять-таки я могу рассказать только то, что слышала. После второй встречи он исчез, и его больше никогда не видели.

– Вот, значит, как они делают это.

– Кто?

– Матарезе.

Антония уставилась на Брэя.