Круг Матарезе
Шрифт:
– Ты, надеюсь, не была замешана в этом деле?
– Нет, я в тот момент находилась в лагере в Медичине.
– Но, может быть, ты что-нибудь слышала об этом деле?
– Тогда много говорили об этом. Разговоры в основном вертелись вокруг предателей, спорили о том, как следует их наказать, чтобы это послужило хорошим уроком для остальных. Лидеры всегда говорят нечто подобное. Говорили также, что предатель, скорее всего, подкуплен фашистами.
– Кого ты имеешь в виду, говоря «фашисты»?
– Банкира, который представлял интересы Скоцци много лет.
– А как он мог добраться
– Большие деньги везде откроют дорогу. На самом деле никто не знает, как именно они сумели договориться.
– Я не спрашиваю, как ты себя чувствуешь, но хочу знать, сможешь ли ты передвигаться? Нам надо уходить отсюда. Сорок восемь часов истекли, и я должен позвонить Талейникову в Хельсинки.
– Зачем?
– Это будет означать, что ты жива и здорова и по-прежнему находишься в Риме. Вставай, я помогу тебе собраться.
Глава 20
На виа Фраскатти был роскошный ресторан, которым владели трое братьев Криспи. Самый старший из них, с глазами голодного шакала, был знаком Скофилду по ряду операций, которые несколько лет назад проводила НАТО в Италии. Владелец ресторана и не подумал отказаться от предложенного сотрудничества. Человек этот, знакомый со всеми наиболее легкомысленными представителями высшего света, мог оказаться теперь очень полезен Скофилду. Брэй хотел с ним встретиться еще до разговора с Антонией о семье Скоцци-Паравачини. Вовремя возникший разговор лишь подтвердил необходимость этой встречи. Выходило, что Брэй и Антония непременно должны позавтракать на виа Фраскатти.
Они перебрались в отель «Эксельсиор», где заказал для них номер доктор-итальянец. Он представил обоих как своих бывших пациентов, нуждавшихся в продолжительном отдыхе.
– Ты выглядишь прекрасно, – сказал Скофилд, когда Антония появилась в дверях его комнаты, чтобы продемонстрировать, как она подготовилась к выходу в высший свет.
– Твой знакомый доктор очень помог мне, – быстро проговорила она. – Он очень хороший человек.
– Да. Если тебе понадобится, можешь обращаться к нему.
– Что ты хочешь сказать? Ты собираешься уехать?
– Не совсем так. Мы пробудем в Риме еще некоторое время, и в зависимости от того, что мы здесь найдем, мне, возможно, придется отъехать ненадолго. Для тебя здесь будет несколько иная работа, чем та, к которой ты была готова заранее. Ты будешь переправлять сообщения Талейникова мне и наоборот, поможешь нам поддерживать связь.
– Что я должна делать?
– Я объясню тебе это по дороге. А сейчас нам пора идти. Скажу тебе еще только одно: всякую работу надо делать не торопясь, лишь тогда можно избежать ошибок. А ты не должна ошибаться ни при каких обстоятельствах.
Криспи увидел Скофилда, стоявшего с Антонией в вестибюле ресторана, и восторгам его не было конца.
– Да, мы не виделись, наверное, больше года, – произнес Брэй, пожимая ему руку. – Я здесь по делам, всего на несколько дней, а мне очень хотелось, чтобы моя спутница побывала именно в вашем ресторане.
Эти слова означали, кроме всего прочего, что Брэй хочет поговорить с хозяином заведения без свидетелей.
– Это
самое лучшее место в Риме, синьорина! – Криспи жестом показал младшим братьям, какой столик накрыть для гостей. Глаза его сверлили Антонию.Когда стол был накрыт и подали лучшее вино, хозяин с разрешения гостей подставил третий стул. Он прекрасно понял все, что от него требовалось.
– Антония работает со мной, – пояснил Скофилд, – но о ней не следует никому сообщать. Никому. Тебе это понятно?
– О, конечно!
– Так же, как и обо мне. Если кто-нибудь из посольства или откуда-нибудь еще будет расспрашивать про меня, то ты меня не видел. И это тебе ясно?
– Ясно, мистер Скофилд, но несколько необычно.
– На самом деле никто не знает, что я здесь. Или был здесь.
– Даже ваши люди?
– Особенно мои люди. Мои требования в данном случае заменяют и аннулируют любые приказы из посольства.
– Предательство? – поинтересовался Криспи, подняв бровь.
– С этим как раз и придется разобраться.
Криспи сразу посерьезнел.
– Очень хорошо, мистер Скофилд. Я не видел вас. Но почему вы все же здесь? Как будет в дальнейшем?
– К тебе будет приходить только Антония. Она будет пересылать сообщения мне… и еще кое-кому.
– А что, понадобится и моя помощь для передачи сообщений?
– Я хочу, чтобы эти сообщения все время шли разными путями. Пусть их будет трудно проследить. Можешь ты организовать это?
– Если эти идиоты коммунисты не разрушат телефонную связь, то проблем с этим не возникнет. Я позвоню своему кузену в Фиренио, и он отправит любое сообщение. Поставщики из Афин, Туниса или Тель-Авива сделают для меня то же самое. Каждый сделает то, что попросит Криспи, и никто не задаст ни одного вопроса. Да вы и так знаете это.
– А как твои собственные телефоны? С ними все в порядке?
Криспи рассмеялся:
– В Риме нет более надежных телефонов, чем мои.
Скофилд посмотрел на него пристально и очень серьезно заметил:
– Не так давно в Вашингтоне некто тоже был абсолютно уверен в своем телефоне, но мне выпало несчастье убедиться, что он ошибался.
– Но мы на виа Фраскатти, Брэндон, а здесь, как известно, существуют только сердечные дела, и они, уверяю вас, требуют такой секретности, какая никому и не снилась. Если бы это было не так, то как бы могли все те, кто бывает здесь и пользуется моими телефонами, существовать в мире любви? Они и дня не прожили бы, если бы телефоны отличались тем самым недостатком, о котором вы говорите.
– Пожалуй, ты прав, – после некоторого раздумья согласился Скофилд, возвращая итальянцу улыбку. И сразу без перехода приступил к делу: – Разреши мне задать тебе один вопрос. Есть такое имя – Скоцци-Паравачини. Тебе лично оно что-нибудь говорит?
– Это одна из известнейших семей в Риме. Много лет назад семьи Скоцци и Паравачини породнились, объединив таким образом деньги и высокие титулы. Ныне жив и здравствует главный представитель этого рода, граф Гильом Скоцци. У него имение недалеко от Тиволи, но я не думаю, что он часто наведывается туда. А почему вы спросили о нем? Он что, связан с этим делом о предательстве? Верится с трудом…