Круг пятый
Шрифт:
Что же меня останавливает от кровавой расправы над теми, кто по всем моим понятиям, виновен во многих смертных грехах? Человеколюбие? Гуманизм? Отнюдь.
Я давно не боюсь крови. Ни своей, ни чужой. Мне просто надоело её проливать. Но Машку я заберу в любом случае. Мы своих не бросаем. Не принято это у нас.
Придумывать какие-то хитрые приёмы, продумывать тактику и стратегию я не стал. Единственно чем я озаботился, это установкой тела на максимальную защиту от всяких внешних повреждений. Ведь у этих гордых горцев и сомнения не возникнет, чтобы
Выбросив в кустах тушки уже умерших горских собачек, я отправился забирать Машку из плена. Не скрываясь и не прячась, я открыто шёл по тропинке, направляясь прямо к ближайшим строениям. Домики тут было построены из камней и палок, но выглядели вполне себе крепкими на вид. Если начнётся перестрелка, то за такими каменными стенами можно и отсидеться, отстреливаясь от нападающих. Но вот одной гранаты, заброшенной в окошко, думаю хватит для того, чтобы разнести эту халабуду вдребезги пополам.
Учитывая внезапное исчезновение лающих кабысдохов, моё присутствие заметили не сразу. Я шёл в направлении уже известного мне домишки. Поэтому мне пришлось пройти уже половину этого населённого пункта, прежде чем я приблизился конечной цели моего путешествия. К этому времени из-за невысоких кривых заборчиков на меня уже пялились несколько пар любопытных глаз. В основном это были мелкие мальчишки. Но думаю, что любопытных женских глаз было не меньше, только они были скрыты за полутьмой маленьких окошек.
Похоже, что моё появление не прошло незамеченным и обитателями нужного мне дома. Двое тех самых молодых парней, что похитили мою невесту, уже встречали меня, стоя перед дверью. Выглядели они довольно-таки воинственно, хотя агрессии вроде бы не проявляли. Хотя один из них положил ладонь на рукоять кинжала, висевшего у него на поясе. Но вряд ли он сразу вот так ни с того ни с сего начнёт размахивать этой железкой. Хотя, хрен его знает, какие тараканы пасутся у него в голове.
— Зачем ты пришёл сюда, русский? — гортанным голосом спросил он меня.
— Я пришёл, чтобы забрать своё!
— Тут нет ничего твоего? — ответил он мне.
— Ты в этом уверен?
— Уходи! Тебя сюда не звали.
— Заберу свою женщину и уйду.
— Русские такие слабые, что не могут защитить своих женщин. — усмехнулся горец.
— А горцы такие смелые… Прямо герои из древних легенд. Такие храбрые, что не бояться вдвоём нападать на юную русскую девушку.
Горячий горец уже было хотел выхватить свой кинжал, но его руку сверху накрыла ладонь старика, появившегося в дверях. Вид его был слегка разгневанным, но он, тихим голосом стал что-то выговаривать молодому горцу, и тот сразу же опустил глаза.
Я спокойно ждал, когда их разговор закончится. А зрителей-то уже прибавилось. Вездесущие мальчишки подглядывали через забор,
а несколько мужчин разного возраста уже вошли вслед за мной через распахнутую калитку. И хотя на меня никто не нападал, и за оружие не хватался. Но их взгляды прожигали меня насквозь. Я для них никто. Чужак, вторгшийся на их территорию.Ну, что же… Путь к отступлению мне отрезан. Значит и отступать некуда.
— Что ты хочешь, чужак? — снова спросил меня молодой горец.
— Забрать девушку, которая лежит на полу в этом доме.
— Там никого нет.
— Ты врёшь! Она там. Лежит связанная, с кляпом во рту и мешком на голове справа от входа, возле той, лавки, на которой сидел вот этот старик. — я указал не старого горца.
— Ты подсматривал в окно?
— Нет. Я могу видеть сквозь стены.
— Уходи пока жив. — горец снова потянулся к рукояти кинжала.
— Ты убьёшь того, кто без оружия пришёл к тебе? А как же законы гостеприимства?
— Тебя сюда никто не звал.
— Ты украл мою женщину. Но я знаю, что ты её не успел ещё тронуть. Так что не бойся! Если ты немедленно вернёшь её мне, то я заберу её и не трону тебя.
Зная горячий характер этих народностей, я нарочно провоцировал его на более необдуманные поступки, и я этого добился. Выхватив из ножен кинжал, он бросился на меня. Глаза его горели от ярости.
Глава 19
Не испытав боли, не испытаешь и облегчения. А не познав горя, не узнаешь и своего счастья.
Кошмар в ночи к нам проникает снами.
Ушедших лица нам тревожат нервы.
Мы редко ценим тех, кто рядом с нами,
Забыв о том, что все мы люди смертны.
16 марта. 1914 год.
Российская Империя. Крым. Где-то в горах.
Я правильно всё рассчитал. И молодой горец поступил именно так, как я и предугадал. Он бросился на меня безо всякой подготовки крича при этом что-то на незнакомом мне языке. Ему до меня было всего-то каких-то три-четыре шага. Но я всё заранее просчитал…
И описание того, что произошло дальше займёт больше времени, чем всё происходило на самом деле.
Как только горец дёрнулся в мою сторону, я всего лишь махнул рукой, изымая небольшой кусок земли прямо под ногой у молодого абрека. Всего лишь маленькая ямка, глубиной сантиметров тридцать-сорок. Но этой ямки хватило, чтобы парень споткнулся и кубарем полетел вперёд. Выбранная мною каменистая почва тут же вернулась на место. Так что не думаю, что окружающие успели заметить, почему споткнулся их соплеменник.
А следующим своим движением, я «забрал» кинжал из его руки. Ну а после, когда я уже сидел поверх своего противника, и снова извлёк кинжал, и взяв его в руку, прижал к горлу врага.
— Я могу убить его, но не хочу этого делать. Я пришёл сюда вовсе не для того, чтобы убивать. Забрав свою женщину, я покину ваше селение и больше вы меня никогда не увидите, если сами не будете искать меня.
Я высказал это громко обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно. Надеюсь, что меня услышали все присутствующие.