Круг

Мона собиралась затянуться, но ее рука остановилась на полпути.

– Чего ты добиваешься?

– Я хочу знать, на чьей вы стороне, – отвечает Ванесса. – Я не стану трепаться о ваших делах, если вы промолчите о моих.

Мона пялится на нее, словно пытаясь понять, принимать ли угрозу всерьез. Ванесса, не моргая, смотрит на нее. Мона перестанет ее уважать, если она отведет взгляд. В конце концов Мона фыркает, но Ванесса успевает заметить мелькнувшее в ее глазах под густо намалеванными бирюзовыми веками уважение.

– Ну ты и наглая. Мона-Лунный Свет не доносчица, так и знай. Но и на шею мне садиться никому не позволю. Запомни мои слова.

– Договорились, – говорит Ванесса. Она колеблется. – Мне нужно достать одну вещь. Есть ли у вас в магазине что-то кроме того, что выставлено на полках?

Мона прикуривает новую сигарету от старой и криво улыбается.

– Скажи прямо, что ты ищешь.

– Эктоплазму, – говорит Ванесса.

Мона ухмыляется и кивает, исчезая за драпировкой.

Ванесса пользуется случаем и отправляет сообщение Мину, дожидаясь, пока вернется хозяйка магазина.

«Эктоплазма у нас в кармане», – пишет она.

Остается только решить проблему с Анной-Карин.

Браслеты Моны бряцают по ту сторону драпировки. Выходя обратно, она держит в руке склянку из коричневого стекла, заполненную светлой густой жидкостью.

– Высший сорт, – говорит Мона, протягивая Ванессе банку.

Она теплая. Теплее, чем если бы просто хранила тепло руки Моны. Ванесса наклоняет склянку в сторону. Эктоплазма не двигается. Она выглядит как полузастывшее безе. Ванесса откручивает крышку и нюхает. Этот белый крем ничем не пахнет. Эквивалент звенящей тишины в мире запахов.

– Что это такое? – спрашивает Ванесса.

– Материя духа, – отвечает Мона.

– Это мне ничего не говорит. Как ее делают?

– Ее не делают. Она выделяется ведьмами, через которых говорят мертвые.

Ванесса вспоминает, как Ида парила в парке и из уголка ее рта сочилась белая жидкость. Поспешно вернув крышку на место, Ванесса крепко закручивает ее. Теплое содержимое банки дрожит.

– Что-то подсказывает мне, что ты трясешься от страха перед первым ритуалом, – говорит Мона.

– Кто сказал, что он первый?

Мона не отвечает, только хрипло смеется каркающим смехом и закуривает новую сигарету. Она могла бы посоревноваться в курении на скорость. Ванесса снова смотрит на банку. Ей не хочется задавать вопросы Моне, но никто другой на них ответить не может.

– И как использовать эти… слюни?

– Ну, как использовать, – говорит Мона. – Для слабой магии хватит кругов, нарисованных мелом или карандашом. Если ты в круглой комнате, то в качестве внешнего круга можно даже использовать стены. Но лучше всего энергию связывает экто. А уж если сильная магия да еще в комбинации с кругом, нарисованным карандашом, то держись!

– В каком смысле «держись»?

– А в таком, что от твоей хорошенькой головки ничего не останется.

В это мгновение Ванесса внезапно понимает, что страшно рада своему визиту в «Хрустальный грот». Они ведь действительно обсуждали возможности использования других средств, если не получится достать эктоплазму.

– Сколько вы хотите? – говорит Ванесса.

– Пять кусков.

– Пять тысяч?

Именно столько лежит у Ванессы в сумке.

Вряд ли совпадение, думает она. Не так-то просто торговаться с человеком, который обладает даром предсказания.

– А ты что, надеялась на молодежную скидку? Эту штуку за один сеанс не выплюнешь… Чтобы набрать целую банку, требуется время.

– Но неужели пять тысяч? Вы серьезно? – перебивает Ванесса, чтобы избавить себя от утомительного рассказа о подробностях сбора слюны.

– Если не согласна, жалуйся в Совет, – говорит Мона. – Они контролируют всю официальную торговлю эктоплазмой. Поэтому нам, продавцам, приходится увеличивать цену, чтобы окупить риски. Я уверена, ты знаешь, как это делается. У тебя бойфренд тоже ведь торгует, правда, кое-чем другим. Ты его, кстати, еще не бросила?

Ванесса не отвечает. Она выгребает из сумки десять скомканных пятисотенных купюр. Николаус хранил их под матрасом – в буквальном смысле слова.

Пять тысяч крон – столько денег Ванесса не держала в руках никогда в жизни. Мона забирает их не моргнув глазом. Очевидно, что для нее это обычная сумма. Она кладет склянку с эктоплазмой в один из своих шуршащих пакетов и протягивает Ванессе через стойку.

– Спасибо. Жду вас снова, – говорит она. – Приходите почаще за покупками, склад у меня теперь забит новыми товарами. Глобальная битва на границе миров открывает новые возможности для бизнеса.

– А тем, кто сотрудничает с демонами, вы тоже продаете? – говорит Ванесса.

Мона только улыбается и выдувает большое облако дыма через ноздри. Она напоминает старого дракона, сидящего у себя в пещере.

– Извините, совсем забыла, – говорит Ванесса презрительно. – «Мона-Лунный Свет – не доносчица». Единственное, что имеет для вас значение, это бизнес, да? Все покупатели хороши.

– Для блондинки ты неплохо соображаешь, – фыркает Мона.

Ванесса кладет пакет в сумку и молча идет к выходу.

– Над тобой по-прежнему висит n'G'eadal, не забывай об этом! – кричит Мона ей вслед.

Только выйдя в пустынный торговый центр, Ванесса понимает, что сказала Мона. «Приходите почаще за покупками». То есть она знает, что их несколько. Но Ванессу уже ничего не удивляет.

– Несса!

Этот голос она не слышала уже три месяца. Ванесса оборачивается и видит маму, которая остановилась у входа в «Хрустальный грот».

– Привет, – говорит мама.

Мамины волосы стали светлей на несколько оттенков. Она одета в новую куртку. Эти маленькие знаки свидетельствуют о том, что жизнь идет дальше без Ванессы.

– Привет, – отвечает Ванесса.

Потом повисает тишина. Так много всего хочется сказать маме и так много причин, чтобы промолчать.

– Мне нужно идти, – говорит Ванесса.

Мама кивает.

– Увидимся, – отвечает она, как будто они две случайные знакомые, столкнувшиеся в городе.

Мама открывает дверь в «Хрустальный грот». Мимолетный запах благовоний – и она уже исчезла.

Ванесса смотрит ей вслед. В самом деле, а чего она ждала?

«Я скучаю по тебе».

«Прости меня».