круги на воде

Ставят невод на рыб, а попадается дикий гусь.

Богомол, хватая добычу, не замечает сзади воробья.

На каждую хитрость найдется другая хитрость.

Всякое происшествие ведет к неведомым событиям.

Так можно ли уповать на свое знание и разумение?

(Хун Цзычен. «Вкус корней»)

Пусть внешний мир наполнен борьбой и неотступно стремится втянуть нас в омут противостояния и конфронтаций – не следует клевать на эту удочку и вступать на бесконечный скользкий путь побед и поражений. Тот, кто изо всех сил пытается сделать грязную воду чистой, лишь усугубляет положение вещей.

Если воду не мутить, она сама станет чистой.

* * *

Если в сердце не гуляют ветер и волны,

То где бы ты ни был, тебя будут окружать

Голубые горы и зеленые рощи.

(Хун Цзычен, «Вкус корней»)

Неуемное желание постоянно выяснять свой рейтинг в табели о рангах родной школы, города, региона, как и страстная погоня за очередным ярким поясом или шевроном на кимоно, не имеют ничего общего с подлинным пониманием цели всех наших нелегких трудов.

Соревнования и связанные с ними победы и поражения

Не есть истинное будо.

Настоящая победа – это победа над самим собой!

(Морихэй Уесиба)

Нестерпимое желание победить способно лишь приблизить проигрыш, ибо оно сталкивает дух и разум в пучину мелких страстей, заставляет исчислять варианты и шансы, ловить фортуну или полагаться на авось, «Не имеющий гармонии в душе проигрывает с самого начала», – совершенно справедливо заметил все тот же дедушка Уесиба, не знавший, между прочим, ни одного поражения. Что же касается силы духа, позволяющей обходиться без мордобоя и звона стали, то лучше дать слово Джерому К. Джерому:

Жертвой Монморэнси был большой черный кот. Я никогда не видел такого большого и непрезентабельного кота. У него не хватало половины хвоста, одного уха и значительной части носа. Это было длинное жилистое животное. Вид у него был спокойный и самодовольный.

Монморэнси мчался за этим бедным котом со скоростью двадцать миль в час, но кот не торопился – ему, видимо, и в голову не приходило, что его жизнь в опасности. Он трусил мелкой рысцой, пока его возможный убийца не оказался на расстоянии одного ярда. Тогда он обернулся и сел посреди дороги, глядя на Монморэнси с кротким любопытством, словно хотел сказать: «В чем дело? Вы ко мне?»

У Монморэнси нет недостатка в храбрости, но в поведении этого кота было нечто такое, отчего остыла бы смелость самого бесстрашного пса. Монморэнси сразу остановился и тоже посмотрел на кота. Оба молчали, но легко было себе представить, что между ними происходит такой разговор:

Кот. Вам что-нибудь нужно?

Монморэнси. Н-нет… Благодарю вас.

Кот. А вы знаете, не стесняйтесь, говорите прямо.

Монморэнси (отступая). О нет. что вы… Не беспокойтесь. Я… боюсь, что ошибся… Простите.

Кот. Не за что! Рад служить! Всего хорошего!

После этого кот поднялся и пошел дальше.

Но дух духом, а техника и тактика также играют не последнюю роль, поскольку именно с их помощью реализуется во внешнем мире вся сила нашего Шень. Предположим, что никакие эмоциональные факторы вовсе не вышибли вас из равновесия, потому что «вы твердый имеете дух, и обидою не сочтете, если осел вас улягнет или свинья смрадным до вас коснется рылом», как сказал когда-то А. Радищев, поэтому в предстоящем сражении вы намерены спокойно и деловито пустить в ход весь наличный запас мастерства. Вероятно, не стоит уточнять, что на сей раз ни о каком продолжительном обмене любезностями речи быть не может, поскольку цена всякого пустого или неловкого движения возросла до решающих величин. Баталия, скорее всего, закончится после нескольких обманных действий од-ним-двумя финальными ударами (руками ли, ногами или оружием) либо броском с последующим удавлением.

Самое лучшее и эффективное с тактической точки зрения, равно как и самое убедительное для зрителей и противника – это выведение из строя его конечностей. Но так как внушительный спектр данных техник априори, раз и навсегда, объявлен запретным в спортивном мире, то и умельцев его применения насчитываются единицы. Это странно, ибо никаких специальных форм поражения рук и ног не существует, кроме одного только желания нанести удар именно туда. В ряде школ традиционного кэн-дзюцу активно используется множество элементов атаки в кисти и предплечья, имеющих целью подрезание сухожилий, но движения эти слишком элементарны, и язык не поворачивается называть их приемами.

Как ни парадоксально звучит дальнейшее утверждение, но именно травмирование конечностей наглому, решительному и опасному противнику представляется самым быстрым и гуманным решением проблемы поединка. Точно так – гуманным, потому что лучше размозжить хаму пальцы или перебить голень, чем в пылу борьбы за собственную целостность всадить торец тонфа в височную кость или провалить нос основанием кулака. Пальцы и ступни заживут, дав буйнопомешанному время и возможность подумать о смысле жизни и свеем предназначении. Идя на поводу народной традиции, все отчего-то стараются атаковать непременно голову, точнее, лицо, рискуя при этом повредить себе драгоценные кулаки (что сплошь и рядом происходит с боксерами, лишенными привычных мягких перчаток) либо сесть в тюрьму за нанесение тяжких телесных повреждений. Нокаут не лучшее окончание боя, особенно, если он связан с лужами крови.

Атаковать ноги и руки противника до смешного просто, и те, кто пренебрегает наработкой таких действий, обрекает себя на несостоятельность в щекотливых ситуациях. Помните спор между борцом и боксером? Так вот, разбив ему нос, вы будете людоедом и мерзавцем в глазах очевидцев, а вогнав стопудовый цуки в бедро или бицепс, и лишив его тем самым всякой возможности продолжать бой, сохраните свое лицо и честь стиля.

Оружие в руках еще больше усугубляет строгость подхода к ситуации, так как над полем грозной сечи теперь незримо парит худощавая дама с известным сельскохозяйственным инвентарем в руках. В конце Концов стоящий напротив орангутанг ни в чем особенном не виноват, за исключением своей природной самонадеянности, и не нам выносить ему какой бы то ни было приговор, тут же приводя его в исполнение. Напоминаю, речь идет, хоть и о принципиальном, но не смертном бое темной ночью в камышах, а вокруг не дружки-убийцы вашего противника, а просто охочие до острых ощущений зрители, которые вряд ли станут набрасываться и добивать вас всей толпой. Поэтому ни они, ни органы правосудия не поймут, зачем вы лихо проломили ему череп или перебили позвоночник своей ясеневой нунчаку. Выход один – слегка травмировать кисти рук и ступни, колени и локти, бедра и плечи. С юридической точки зрения, все это зовется «легкими телесными повреждениями, не представляющими опасности для жизни», а практически этим однозначно завершается неприятный конфликт, в котором тот «сам напросился». Чем искреннее и усерднее вы будете отговариваться и отнекиваться «до», предупреждая всех о последствиях, тем чище останется ваша совесть и репутация после того, как агрессора увезут на рентген и гипсование. Но главное – работая по конечностям, мы не скованы в силе и технике никоим риском, и вольны от души применять полный арсенал приемов с полнейшей концентрацией и всяческими «сбросами».

Справедливость и жизненность вышесказанного блестяще подтверждается анализом технической базы наиболее древних и уважаемых школ, например, Катори Синто-рю, Ягю Синкагэ-рю и некоторых других. Большинство их атак направлено отнюдь не в голову, а в руки, сжимающие меч, и не предплечья становятся главной мишенью, как это принято в спортивном кэндо, а именно кисти, кулаки, поскольку они-то и являются наиболее уязвимыми в краткий миг стычки. Приведу выдержки из перечня связок Ягю Синкагэ-рю, находящегося в знаменитом памятнике «Хэйхо кадэн сё»:

…взмахни мечом и нанеси удар ему по кулакам……и нанеси удар по кулакам…

…подшагни и нанеси удар по левому предплечью……нанеси удар по его рукам косым взмахом снизу-вверх…

…и обратным движением наносишь удар по его правой руке…

Подобное перечисление можно было бы продолжать до бесконечности, но суть ясна – самыми эффективными (с прикладной точки зрения) являются атаки рук, держащих оружие, так как противник после этого для нас почти безопасен.