Круги по воде (сборник)
Шрифт:
– Вот по деньгам тебя Сметана и найдет. И Лёшку. И меня. И могила будет нам общим домом.
– Дура!! – Славка зажмурился, сжал пальцы в кулак да так, что кости заломило, и… ударил её, Ингу.
Инга пошатнулась. Упала. Удивленная, растерянная, но не испуганная. На губах выступила кровь.
– Я тебя не боюсь, – сказала она. И действительно не боялась. Ничего она теперь не боялась. Ни Славки, ни матери. Ничего.
В глазах Славки потемнело. Он шагнул к девушке…
– Горчаков, совсем дурак, что ли?
И Славка словно очнулся. Перед ним на асфальте с разбитой губой сидела Инга, его Инга.
– Дурной ты какой! – кто-то из ребят помог Инге встать. – Вали давай, пока не наваляли!
Глава III. Славка
Он сбежал из института. Шёл, не оглядываясь, широченными шагами, вжав голову в плечи. Испугался. Просто испугался.
Всё пошло не так. Лёшку не увидел. С Ингой поссорился. Что теперь? Что делать-то? Вот этого Славка как раз и не знал. Думал, что увидит Лёшку, посовещаются – решат. Ну, может, Инга что присоветует (когда нужно, она – девица башковитая). Но не получил ни того, ни другого. Остался с носом. И с Витькой на стройке.
Что с ним делать-то? Отпустить? Опасно! Миловская сказала, что паренька папашка ищет. Если Витька и сделает вид, что это Славка так пошутил неудачно (давайте говорить честно, ради Инги сделает такой вид), то папаша в ответ тоже пошутит, да так, что Славке мало не покажется. Нет, может всё-таки договориться? «Ога! Смешите мои тапочки!» – сам себе огрызнулся Горчаков. Кулаки сжал.
Нет, шанс ещё есть. Надо Лёшке звонить. Не пришел – ну и фиг с ним! Сейчас дома наверняка никого нет. «Дело», – сам себе обрадовался Славка. Тётка с дядькой на работе, мальчишки в школе, вот только Родька… Но Родька, скорее всего, дрыхнет или шляется где, делает вид, что работу ищет.
Славка повеселел. Зашагал бодрее, плечи расправил. А что? Сейчас придёт, пожрёт и трубку в зубы. Вызвонит Лёшку, накрутит его. Пусть дурак этот прется к Сметане за выкупом, на то его в соучастники и звали!
А там Славка его убьёт. И Витьку. На фиг они оба ему сдались с такими деньгами! Как только Миловская этого не понимает? С такими деньгами в кармане ему даже Сметана не страшен!
Глава IV. Инга
Инга ехала в электричке.
В том, что Славка виноват в пропаже Вити, она уже ни капли не сомневалась. Но что делать с этим своим несомнением – не знала, так что действовала по наитию. А наитие говорило одно: бежать. Желательно – прочь и подальше. Но вот так бросить Витю она не могла, поэтому ехала.
Куда? Зачем? В Искитим, к Лёшке.
«Не зря, – думала Миловская, – его Славка искал! Яковлев наверняка что-то знает». Думала и тряслась не хуже той самой электрички, в которой ехала.
Нет, конечно, может, Сметана и быстрее нашёл бы Витю. С его возможностями и иголку в стоге сена найти – как два пальца об асфальт! Вот только кто знает, что он, Сметана, с его возможностями сделает с ней, с Ингой?
Хороший вопрос!– Могила станет нам общим домом, – одними губами прошептала Инга.
Жить хотелось. До жути. До дрожи. Жить!
А что, Витя жить не хочет? Ещё как хочет! Поди даже сильнее, чем она. Если, конечно…
Но думать об этом Инга не хотела. Не могла, не смела. Не верила. Славка – хоть и сволочь, но балда. Убивать не станет. Или станет? Дурак же! Как он не понимает, что Сметана его из-под земли достанет? По деньгам и найдёт. Деньги, они такие – как головёшки болотные светятся, воняют, по ним и находят.
Электричка ехала, вальяжно покачиваясь. Полупустая. Хорошо. Никто не трогает – и это главное.
Инга сидит у окна, лбом к стеклу прижалась. Не плачет, не думает. Потому что ничего больше нет – ни слёз, ни мыслей. Только страх. Но какой-то новый страх, такого Инга раньше не знала.
Она вообще в своей жизни много чего перебоялась. Сначала это были детские страхи – темнота, сосед-алкаш, суровая мама. Когда подросла, бояться стала по-девичьи. Опять маму, опять темноту, но сосед-алкаш к тому времени уже совсем спился и умер. Бояться стала ещё и ровесников – вернее, боялась быть непринятой ими, несостоявшейся на их фоне. Сейчас, конечно, понимает, как это всё глупо! И институт, и тряпки её, и журнальчики. Глупость, грязь, пошлость.
И даже мать перестала бояться. Потому что где-то там, в недрах Новосибирска, её ждёт Витя. Главное, чтобы он дождался, а она, Инга, его найдёт. Она теперь боится совсем иначе.
Глава V. Лёшка
Лёшка не поехал в институт, потому что проспал. Откровенно. А проспал от лени. Тоже откровенно. А что? На учебу его гнать некому. Отца нет, мать в церкви, брат после пьянки отсыхает.
Лёшка лежал на диване в своей комнате и помахивал ногой, на которую был натянут носок. Носок – грязный, растянутый, впрочем, как и всё в их квартире. В общем, мерзкий носок. Да ещё и с дыркой на пятке. Но Лёшка его носил, потому что другого не было. В общем, как-то так всё… никак…
Лёшка валялся, тягуче мыслил. Наверное, пора встать. Лень. Хотелось есть. Опять лень вставать. В туалет хотелось. Ну, можно ещё потерпеть, полениться. И тут кто-то позвонил в дверь…
Лёшка сперва не хотел отрываться от своей лени. Да и очередь образовалась: вставание, туалет, еда. Так что дверь подождёт! Но тот, кто стоял за дверью, ждать не собирался – звонок прогремел вновь.
Лёшка ругнулся. Сел. Помахал ногой в грязном дырявом носке. Ещё раз позвонили.
– Это кто там такой настырный! – заорал Яковлев. Встал. Поплёлся в туалет.
В дверь уже стучали, явно ногами.
– Ты можешь открыть или нет, козлина!! – заорал из своей комнаты брат.
– Ладно, ладно! – проворчал Лёшка.
Злить брата рискованно, так что теперь лень пошла в хвост очереди.
За дверью неожиданно оказалась Инга. Лохматая, с припухшей губой.
– Привет! – обалдел Лёшка. – Ты чего тут?
Инга толкнула его, прошла.
– Где Витя?
– Чего? – не сразу понял Лёшка.