Круги по воде

– А что скажет кавалерия? – Герцог перевёл взгляд на графа Эдгара.

– Мы достаточно укомплектованы, Ваше высочество, – спокойно ответил тот. На Жоржа он старался не смотреть. – Должен сообщить о нехватке боеприпасов для стрелкового оружия. К сожалению, прибывший обоз в этом не оправдал наши ожидания. И у нас ещё нехватка…

– Да что это такое? – Анри хлопнул ладонью по подлокотнику. – Все словно сговорились! Вы постоянно недовольны, господа! Берите пример с моего дядюшки – вот кто никогда не жалуется! – И он показал на маркиза. Маркиз выставил подбородок. – Идите, господа, идите, и готовьтесь к штурму!

И он, возмущённо фыркая, откинулся в кресле, протянув лакею опустевший кубок.

Когда в палатке не осталось никого, кроме самого герцога и барона Эверта, как всегда стоявшего за креслом, Анри вздохнул и поглядел на лакея. Обычно он не обращал внимания на прислугу, считая её чем-то вроде мебели.

– Выйди вон, любезный, – ворчливо сказал он, слегка приподняв палец с отполированным ногтем и указав им на полотнище, закрывающее выход из палатки. Лакей торопливо вышел, тщательно прикрыв за собой вход. После показательного наказания лакея, однажды этого не сделавшего, в палатке нельзя было найти ни одной щёлочки, в которую могла бы залететь докучливая муха.

– Вот что, дорогой барон.
– Анри потеребил мочку уха, поморщился. – И выйдите из-за кресла, наконец! Вечно вы там прячетесь!

Барон выбрался на середину расстеленного у кресла цветастого ковра. Повернулся к Анри, разглядывая его подведённую бровь.

– Я даю вам важное и ответственное поручение. Вы займётесь моей почтой. Затем пройдёте по лагерю и посмотрите, как идут дела у наших вояк. Мне нужно, чтобы пушки были подведены к стенам как можно скорее. Ничего не упустите.

– Я считал, что почту вам приносит Вульф, – ответил барон, принимаясь рассматривать другую бровь герцога.

– К сожалению, дорогой мой, я не могу больше доверять моему милому Вульфу.
– Анри непроизвольно ощупал спрятанный за отворотом тонкий лоскуток ткани. Письмо, полученное утром. И надо же, какая ирония, дуралей сам принёс ему это!

– Вы собираетесь прогнать его? – удивлённо спросил барон.

– Нет. Нет, пока не собираюсь. – Анри усмехнулся. – Он мне ещё пригодится. Бедняга никогда не отличался большим умом. Уверен, он сам не ведает, что творит.

И герцог в который раз принялся перебирать в памяти тех, кто смог бы переманить у него верного слугу. Должно быть, ему посулили что-то из ряда вон, раз даже такой человек польстился на это и переметнулся к другому хозяину!

Когда барон ушёл, Анри ещё посидел немного в кресле, ожидая, пока вернувшийся лакей наведёт ослепительный блеск на его и без того безукоризненные ногти, а другой лакей смахнёт пылинки с тонкого бархатного плаща, отделанного дорогим кружевом. Потом лениво поднялся, вытащил из-за отворота рукава надушенный платочек, поднёс к носу, вдохнул, взмахнул лёгкой тканью. Улыбнулся самому себе. И неторопливо вышел из палатки, сопровождаемый лакеем, в то время как оставшийся слуга кланялся в пояс, придерживая полотно, прикрывающее вход.

Мадлен приоткрыла край занавески, закрывающей выделенный ей уголок от посторонних глаз. Вышла на середину палатки и осторожно установила на край походного сундучка небольшое овальное зеркало. Отошла немного, и повернулась, разглядывая себя с боков. Вытянула стройную шейку, пытаясь увидеть часть спины. Новое платье сидело как нельзя лучше. Барон уверял, что так и будет. Но надо же убедиться!

– Надо было просить ещё зеркало. Побольше, – пробормотала она, вглядываясь в отражение.

Церемонно приподняла юбку двумя пальчиками, кланяясь воображаемому кавалеру. Счастливо вздохнула. Остаться в этом и подождать его, или надеть потом? Нет, барон сказал, что придёт поздно. Она повернулась к своему закутку, поднимая руки к застёжке на ожерелье. Пусть полежит. Лучше она наденет это перед самым его приходом.

У палатки послышались голоса, потом откинулся клапан, пропуская яркий послеполуденный свет, вместе с палящим зноем, и внутрь протиснулся Рой. Сразу вслед за ним вошёл невысокий, кудрявый франт. Он обвёл тесное помещение блестящими тёмными глазами, и остановил взор на Мадлен. Прикоснувшись кончиками ухоженных пальцев к краю бархатной шапочки, густо расшитой дорогими камнями, и украшенной пышным пером, прикреплённым золотой пряжкой, сказал томно:

– Я вижу, здесь обитает прелестная нимфа.

Мадлен присела, склонив голову и опустив глаза. Она лишь мельком однажды видела этого человека, но хорошо его разглядела. «Запомни, это Анри д\Барра, наш герцог. Брат короля, – барон говорил тихо, сухим тоном, сжимая её локоть твёрдыми пальцами. – Больше всего он любит, чтобы его слушались».

– Как тебя зовут, прелестная пастушка? – гость подошёл ближе, разглядывая её с головы до ног.

– Меня зовут Мадлен, господин. – Она присела ещё ниже.

– Ты можешь выпрямиться, дорогая, – милостиво сказал герцог. – Такой красавице не пристало прятать свои глазки.

Мадлен посмотрела на него. Гость улыбался, уверенный в своей неотразимости. Его глазки заблестели ещё больше, когда он обвёл взглядом её личико и приоткрытую вырезом платья грудь, обрамлённую тонкими кружевами.

– Ты скучаешь здесь, милое дитя? Я хочу пригласить тебя в своё скромное жилище, и развеять твою грусть.

Мадлен опустила ресницы и осторожно сказала:

– Мне вовсе не скучно, господин. – И тут же ощутила вспышку недовольства, нахлынувшую от мужчины. Вот ты какой. Так я и думала.

– Когда вы вошли, моя скука сейчас же пропала. – И она мило улыбнулась.

Анри протянул ей руку, расплываясь в ответной улыбке, не отрывая глаз от её белых маленьких зубок, приоткрывшихся за алыми губками.

– Иди за мной, прелестная нимфа, и, обещаю, ты больше не будешь скучать в одиночестве.

– Ну, ещё, ещё давай! Навались! – Команда артиллеристов, надрываясь, вытащила тяжелую пушку на намеченную позицию и остановилась. Площадка у рва, вытоптанная многочисленными ногами и копытами, разбитая ночными ливнями, была заполнена суетящимися людьми. Стучали молотки, плотники скинули рубахи под палящим солнцем, блестя потными спинами, и торопливо сколачивали грубые опоры из толстых деревянных брусьев.

От лагеря метались туда-сюда группы рабочих, тарахтели телеги, подвозя материал для плотников. У только что подтащенной пушки раздался взрыв чудовищной ругани. Возле косо торчащего дула яростно препирались двое мужчин. Они взмахивали руками то в сторону лагеря, то в направлении городских стен. Один из них, пониже рангом, поднял руку, и, тыча пальцем в зенит, прокричал нечто явно нелестное в лицо барону Жоржу. Неторопливо приближающийся барон Эверт расслышал только отдельные слова:

– …угол стрельбы…, порох никуда…, ров слишком…