Кругосветка

…— я, значит, второго камнем бахнула, он поплыл, они кинулись вылавливать. Вот не знаю: сожрут или лечить будут. Абсолютно непредсказуемые люди…

Гудел ливень над Утесом Обломков, журчали ручьи, проникающие в старый корабль, Дики пришлось подвинуться — за шиворот снова начало капать.

…— вот и выходит: нужно как-то выбираться, но нужно и Ската-Ма выручить. Шанс-то есть что моряк еще живой. А он и вратарь отличный, да и нашего экипажа. Собственно, не в этом дело. Просто нормальный человек, нельзя дикарям его жрать. Вот такая эта самая дилемма… — Дики помолчала и напрямую спросила: — Так посодействуете? Можно взять?

Во тьме стояла журчащая тишина. Похоже, своего оружия покойнику было жаль. Можно понять: привычка, память о жизни, да и вещь отличная. С другой стороны, он же хоть и очень древний покойник, но понимающий.

Дики вновь зажгла зажигалку. Череп все так же улыбался, но, скорее грустно.

— Ладно, разве я не понимаю? Понимаю. Обойдусь как-нибудь. Ваше оружие, тут ничего и не скажешь, — тяжко вздохнула Дики.

Ливень снаружи, казалось, еще усилился, корпус драккара тек уже как решето, задницу разведчицы подмочило, воздух стал густым и холодно-парным, словно в остывшей бане сидели. Наверное, от этой тяжелой влажности ослабли старые кости и кисть мертвеца, покоившаяся на крепкой бедренной кости, рассыпалась, фаланги раскатились, канули во влажную темноту.

У Дики, невзирая на угрозу полного ливневого затопления, пересохло во рту.

— А… можно, значит?

Мертвец дополнительных знаков не делал, но всё и так было очевидно.

— Благодарю. Пользоваться буду аккуратно, оружие ценить, вас вспоминать самыми добрыми словами.

Подсвечивая себе зажигалкой, разведчица перегнулась через хозяина оружия и взялась за светлую рукоять.

Ух, прямо как по руке делали, пусть и немного на вырост.

Топор оказался увесист, но в самую меру. Острие в потемках разглядеть сложно, но и так понятно — отличное.

— Спасибо. Постараюсь не посрамить.

Дики в восторге глянула на щедрого мертвеца и осознала, на что именно нужно было обратить внимание в первую очередь.

— Ох…

У покойного не было ног. Нет, не то что кости развалились и растворились в водах сотен, а может и тясяч Ночных Дождей. Как раз берцовые кости были очевидны — тускло белели, четко срезанные пониже коленных суставов. Именно срезанные, не срубленные или раздробленные. Словно хирургической пилой отпилили, может, даже четче…

Значит, все-таки был бой. Потом заполз сюда и умер.

— Да помогут вам ваши боги, это была нелегкая, но достойная смерть, — прошептала Дики. — Вас, наверное, нужно как-то достойнее упокоить. Я постараюсь потом вернуться. Сами знаете: по закону и уставу сначала заботимся о раненых и живых, потом о погибших. Ну, вы, наверное, уже не очень торопитесь. Может, сказать-передать что-то нужно? Я-то сама глухая и подслеповатая по этой части, но сестра у нас очень сведущая. А?

Покойник молчал: то ли ему было все равно — его давным-давно никто не ждал, передавать нечего и некому, умер вполне упокоено, то ли обдумывал столь неожиданное предложение. Оно и понятно: лежишь веками, отвыкаешь от общения.

Дики тоже молчала, слушала гул ливня, баюкала в руках топорище — оно было чуть шероховатое, надежное, и все равно непонятно из чего сделанное — ведь за столько лет ничуть не рассохлось. Но по-любому прямо как от рождения в руках этот топор и лежал.

Потом, кажется, разведчица задремала. Очнулась от того, что рубашка холодно облепила плечо, с досок текло на шею, зато снаружи стихло. О! Кончился ливень!

Дики закряхтела, поднимаясь. Поджатые ноги порядком затекли, в сапогах было мокро и противно.

— Пойду. Пока местное людоедство не прочухалось. Еще раз благодарю. Не знаю как оно пойдет, но постараюсь еще наведаться. Не поминайте лихом…

Она выбралась в пролом, и оглядываться не стала — все равно во мраке ничего не видно.

Снаружи мир малость посветлел, черные тучи начали принимать привычный багрово-красно-желтый оттенок. Ливня уже не было — словно выключили что-то наверху — зато среди камней, по бортам судов, по обломкам стремились пенные ручьи, все впадины и выемки оказались до краев полны водой.

Разведчица оттянула от тела неприятно холодную ткань, тщательно уместила за ремнем новое великолепное оружие. Итак, что у нас по плану? Контратака прощупывающе-разведывательного характера. Соблюдая полнейшую осторожность, проходим до противоположного берега острова….

Между краем скального выступа и полусгнившим обломком неведомого судна звучно чмокнуло — из наноса грязи выбиралось нечто невеликого размера, но напористое.

— Э, сиди там! — предупредила Дики, кладя ладонь на рукоять топора.

Из грязи явилось нечто нелепое: размером с разведческую ладонь, имеющее толстый мясистый (отдаленно похожий на креветочный) хвост и довольно крупную уродливую голову. Ну, глаза тоже имелись — уставились на Дики и не отводились, пока тварюшка пыталась от грязи отряхнуться. Во как смотрит, с обожанием. Сейчас за маму примет и начнет следом ползать, пропитания канючить. Или, все ж с иными целями?

Грязевое существо пришло в себя, сосредоточилось, поджало хвост. Нет, не поджало, кажется, оно быстро меняется — стройнеет и лапы растут. Преданного взгляда с человека тварь по-прежнему не сводила.

— А ну, пошла прочь! — Дики, предчувствуя нехорошее, топнула сапогом.

Существо оказалось послушным, но лишь частично. Пошло, только не прочь, а к разведчице. Дики немедленно захотелось встретить непонятного представителя фауны ударом сапога. Но это было неразумно, нужно до конца убедиться в целях «грязуна» и его боевых возможностях — кажется, у него на уродливой харе уже и жало-хоботок намечается.

Грязун медлить не стал, облапил передними тонкими ножками нос сапога разведчицы, потыкался жалом, не совладал с надежной козлиной кожей, и пополз по голенищу повыше. Движения животного были не то чтобы быстрые, но пугали целеустремленность.

— Нет уж, нафиг! — Дики свободной ногой сшибла с сапога тварюгу и наступила, безжалостно расплющив о камень (представители «зеленых» и особо упоротые научные исследователи не присутствовали, а природа такую потерю как-нибудь переживет). Грязун оказался не бронированным — под подошвой лопнул охотно. Осталось вытереть сапог о камень. Разведчица присмотрелась к размазанному следу: точно, крыло — зачаточное, но очевидное.

Э-эээ… вообще-то грязун подозрительно походил на личинку здоровенного комара-москитоса, развивающегося с какой-то неимоверной скоростью. По слухам, подобная дрянь водилась на великих болотах Дарковых Пустошей, но о мгновенном развитии тамошних кровососов никто не упоминал. Может, мутант какой-то? Облучение, радиоактивность?!