Кругосветка

— Тут все моряцкое, хотя вот эту шапку я не определю, — бормотал Ныр, древком людоедского копья вороша тряпье. — Это штаны вашего Гороха?

— Нет, это как раз Ската-Ма штаны. А Гороха вон те — со смоляным пятном, — с горечью признала Дики. — Стой! А вот эту рубашку я тоже знаю. Вот! Вспомнила, чей тот череп! Это же Птух! Значит, шпиона тоже смыло и сюда утопило?!

— Туда, в смысле, сюда, ему и дорога! — сурово сказал капитан Ныр. — Из-за него все и стряслось. Теперь хитки его знает, чем нам приходится заниматься.

— Не-не, он, конечно, гад еще тот. Но хорошо что нашелся, пусть и частично, — пробормотала Дики. — Но где же тело Ската-Ма? Шли-то мы за ним.

— Ты там наверху озирайся, — напомнил капитан. — Как бы эти голозадые не осмелели, и не вздумали вернуться. Давай-ка, еще раз осмотримся и уходим. Погиб ваш Скат, а уж куда они тело дели, мы, видимо, никогда не узнаем. Может, закопали, чтобы подтух и мягким стал. Мне Профессор рассказывала — в старых мирах есть такой экстрама… экстравогаг… необычайный обычай рыбу готовить. Говорит, пробовала, не так уж и плохо.

— То, по-моему, про рыбу сельдь, а у каннибалов такой изысканной гастрономии раньше не встречалось. Хотя фиг его знает, я не особо интересовалась. Но хоть что-то от Ската-Ма надо бы найти. Может, поймаем все-таки одного из местных, он расскажет? — с надеждой намекнула разведчица.

— Да как он расскажет, если на нормальном языке говорить не умеет? Только пробегаем за дикарями без толку, — поморщился бесстрашный, но осторожный капитан. — Лучше разойдемся и быстро осмотрим деревню еще раз. Только ты поосторожнее, мне не хочется твоим мамам объяснять, что ты в последний момент споткнулась и себе еще разок лоб расшибла. А за старые синяки ты уж сама как-нибудь отвирайся.

Дики еще раз перепроверила хижины, капитан бродил по людоедскому лагерю, рассматривая всякие кострища и следы пиршеств. Действительно, не могло же тело Ската-Ма совсем уж сгинуть? После людей всегда что-то остается.

Как-то очень печально вынужденный рейд в Водопад заканчивался. Потери, пропавшие без вести моряки, сплошная непонятность. Понятно, Дики-с-Медвежьей этим боевым походом не командовала, и сама-то в него случайно угодила, но в памяти северных бойцов Эскадры этак и останется — уплыли, сгинули, только девчонка невзначай уцелела. Э-хе-хе…

На тростниковые заросли и пустошь разведчица поглядывать не забывала: маловероятно, что каннибалы рискнут контратаковать — они практически безоружными драпанули — но осторожность не помешает.

…— и какого шмондюка?! Как это вообще понимать?! Вот же страдалец, сами вы страдальцы!

Дики обнаружила, что капитан разговаривает с кучей камней, причем весьма возмущенно ей выговаривает.

Под камнями обнаружилась яма. Перекрытие из двух бревен и связанных жердей образовывали решетку, ниже темнела довольно глубокая яма, полная собравшейся дождевой воды. Белело прижавшееся снизу к жердям человеческое лицо.

Скат-Ма!

Диверсанты торопливо раскидывали камни, капитан Ныр продолжал выговаривать:

— Сидит он, как будто так и надо! А нам — ходи, кости разглядывай. Это что за порядок?!

— Я не слышал. Думал, мнится, — бормотал моряк.

Похоже, пленник каннибалов совершенно лишился сил, вот-вот сознание потеряет.

— Не поддается, — пропыхтела Дики, дергая жердь.

— Сейчас клин выну, — пообещал пленник и принялся ковыряться внизу с какой-то палкой.

— Да я шалею, он еще и заперся! — разгневался капитан.

— Так что делать было, — пробубнил пленник. — Сидел на привязи, едва отвязался. Далеко бежать я не мог, у меня нога… сюда упал и клин вставил. Думаю: пусть утону, но живьем не сожрут. Они попрыгали вокруг, не захотели водосборную яму ломать, и оставили меня на «потом». А тут эти апалы крылатые налетели, извиняюсь за плохое слово. Эх, палка разбухла, не вытаскивается.

— Понятно, руки убери! — Дики двумя ударами топора совладала с малопрочным креплением жердей, сбила их на край.

Принялись вытаскивать голого пленника, он оказался промокшим, тяжелым и сам двигаться почти не мог. Но справились.

Нога… Нога у Скат-Ма действительно была совсем уж… мясо на голени практически отсутствовало, в серой ране виднелась кость, обрывки плоти и кожи висели бледными клочьями.

— Грызли, — пробормотал моряк, прикрывая ладонями срам и одновременно с ужасом рассматривая собственную искалеченную ногу. — Это вроде пытки у них было. Руками я им не дался, так они ногу…. Не играть мне больше в футбол. Или вообще помру, а, Дики?

— Еще чего! Сейчас обработаем, потом к лекарю попадешь, на ноги поставят. Но лечение, конечно, долгое, — пояснила Дики.

Никакой уверенности насчет лечения разведчица не испытывала: выглядел моряк совсем умирающим: лицо столь бледно-желтое и осунувшееся, что опять человека только по зубам и узнаешь. Явный жар и воспаление, да и нахождение в жиже водосборной ямы здоровья моряку не прибавило.

— Обрабатывать покус на корабле будем. Сейчас собираемся и выбираемся, — приказал капитан Ныр.

— Штаны, штаны хоть дайте. Куда я такой?! — запричитал калека.

— Сейчас…

Диверсанты забрались в хижину вождя, Дики подхватила одежду моряка, капитан вдумчиво перебирал людоедский арсенал — выбирал дубинку.

— Это зачем?! — изумилась разведчица. — Они же сплошь кривые и поганые. А Скат может и того… очень уж ослаб. Его быстрей перевязывать и вообще к лекарю.

— Торопиться надлежит медленно. А без памятки уходить вообще нельзя, так наша оборотниха всем завещала, — пробубнил капитан.

Наконец он обзавелся подходящим людоедским оружием, выбрались из тесной хижины.

— Ты моряку скажи — «что-то ты совсем побледнел», — вполголоса потребовал капитан Ныр.

— Зачем? Он и так догадывается. Тут бы поддержать человека нужно, чтоб с силами собрался.

— Ты у нас капитан? Тогда командуй, — кротко намекнул фуа.

— Поняла. Сразу ему так сказать?

— А чего тянуть? Рубашку оденем и сразу сказани.

Одеть раненого оказалось не так просто. Капитан придерживал моряка за плечи, Дики натягивала одежду — рубаха на влажное горячее тело надеваться не желала, зараза такая.

Совладали, Ныр сигнально моргнул.

— Знаешь, Скат, что-то ты совсем побледнел, — сказала Дики.

— Думаешь я сов… — зашептал моряк, но тут капитан коротко, но серьезно двинул его по затылку дубинкой.