Кругосветка

Грязуны особенно не досаждали — вяло ползали по песку, иной раз пытаясь взлететь. В агрессивности кровососы явно потеряли — наползали неуверенно, с притупившимся аппетитом. Разведчице лишь изредка приходилось отфутболивать особо прытких хищников. Зато довелось увидеть грязунью яйцекладку — жутковатое зрелище, если честно. Хвала богам, что у этих полукрылых гадов столь краткий период жизненной активности, иначе здешние острова были бы реальным адом.

Дики дошла до хорошо знакомых мест — вот Мысик Высадки, далее Бухта Ловли. Песок был густо загрязнен грязуньими следами, телами и перьями неудачливых птиц. Видимо, охотничьи сражения здесь шли особенно яростно: много чаще попадались измятые комки перьев — обескровливали крупных чаек хищные насекомые до последнего грамма жидкости. М-да, вот она — дикая естественная природа.

Зоологические наблюдения — это шло отдельно, а боевая ситуация стояла на первом плане. Волновал фактор времени — действовать необходимо синхронно, а когда Ныр выйдет на рубеж тыловой атаки, не совсем понятно. Сам фуа заверил, что «как дойдешь, так и начинай», но Дики сомневалась. Все же плыть там порядком даже для морского дарка, а еще ему нужно передохнуть, сил для рывка набраться. Между нами говоря, было похоже, что Ныр слегка переживает по поводу предстоящего боестолкновения. Оно и понятно — он капитан торгового корабля, к боям и абордажам испытывает стойкую неприязнь, ему по должности так и положено. Опытный, конечно, боец, но то уже в прошлом. С другой стороны, двое подготовленных северян против кучки слабосильных людоедов — в чем сомнения-то?

Разведчица присела на корточки и достала магическую мазь. Собственно, снадобье было не очень магическим, просто порядком загадочное — неизвестно что туда Профессор набодяжила. «Мазь морская защитно-бинарная» — гласила кривоватая наклейка на футляре, похожем на толстенький «патрон» губной помады. Пахло, естественно, рыбьим жиром — ну, у тетки Лоуд практически все самодельные медицинские средства так благоухали. Дики с осторожностью мазнула себя по носу… терпимо. Скулы, лоб, уши, костяшки пальцев рук…. По идее мазь защищала кожу от плаванья в холодных водах — поэтому Ныр и прихватил средство в спасательную экспедицию. Но воды здесь были теплыми, так что сейчас использовался второй — «бинарный» эффект. Отпугивающий. Дики посмотрела на руку — да, костяшки начали слегка светиться. Мазь дала коже этакий крайне нездоровый, лоснящийся синеватый отблеск. Да, весьма похоже. Несвежих, распухших утопленников разведчице приходилось видеть неоднократно. В первый раз еще в глубоком детстве, в Глоре… там одного прямо на песок пляжа выкинуло. Вроде из «деловых», что-то со своей шайкой не поделивший. «Пером» ткнули — в воду проводили, но видимо, камень к ногам плохо привязали. Да, то тело было запоминающимся, но вспоминать неохота. Тут все же иллюзия, без реальной распухлости, хотя отечность на физиономии по ощущениям даже как-то особенно выделилась.

Выжидая время, Дики вспомнила уроки Мамочки и тети Бло, и наложила грим относительно правильно, почетче подчеркнув глаза и скулы. Ну всё, хорош ждать, и так уже как рыбокоптильный сарай попахиваем.

К каннибальской деревне Дики выходила осторожно — попадание в засады-капканы-ловушки не входило в боевую задачу. С людоедов станется — вполне могут силки на членов собственного племени расставить — по принципу «попался, значит, слабое звено, кушаем».

Нет, эти предположения оказались беспочвенны, разведчица пробиралась между неровных камней и песка неширокого плато без особых сложностей, разве что припозднившийся удивительно бодрый грязун пытался на спину сесть, но был сшиблен топориком. Подбирать дичь не станем: как бы там ни получилось, обедать будем в ином месте (и желательно не насекомыми).

Лагерь…. Тут Дики осознала, отчего людоеды поселились именно здесь, вдали от нормальных источников питьевой воды. Только здесь можно было вырыть-сложить из камней убежище: строительного материала хватало, да и неровности почвы способствовали. Хижины каннибалов отточенным архитектурным стилем не восхищали. Собственно, полноценных строений было всего четыре. Низкие хижины из наваленных и скрепленных грязью камней, крыши из тростника, опять же слепленные грязью. Наверняка жутко текут и вообще жалкое зрелище. Имелись еще какие-то ямы, ровики, заборчики и насыпи из камней. По назначению Дики только наблюдательную горку угадала — туда дежурный людоед поднимается для обозрения погод, приходов Водопадов, и иных впечатляющих событий.

Одна из хижин явно принадлежала вождю Гойо — вот та, с подобием флага из обвисшего бело-бурого непонятно чего. Размещение остальных воинов принципиального значения не имело, а вот отсутствие загона для пленников беспокоило. Хотя как нормальную тюрьму построишь из скудных островных материалов? Будем надеяться, они одну хижину именно для пленных возвели и Скат-Ма там томится.

Разведчица собралась-сосредоточилась, спрыгнула с каменного уступа и жалобно завыла:

— Помогите! Ayuda! Аи secours! Допоможите! [22]

22

Варианты «Помогите!» на испанском, французском и очень европейском языках.

Уверенно Дики-с-Медвежьей владела двумя языками, но раз умеешь худо-бедно общаться и на некоторых иных, отчего не использовать? Вряд ли разнообразие всерьез поможет, переводчик ликвидировался, остались людоеды совершенно иных лингвистических происхождений, но тут главное, чтобы звучало разнообразно и плаксиво. Еще сгорбиться, пошатываться и чтоб топор оставался невидимым за поясом сзади. А еще было бы очень к месту штаны и рубашку разодрать, но это уж фигушки.

Никаких видимых последствий вопли не принесли. Видимо, спит враг. Пришлось топтаться на месте, поскольку слишком приближаться к норам-хижинам Дики опасалась — с сохраненной дистанцией оно спокойнее.

— Помогите, умираю! — прибавила в голос страдания диверсантка-провокаторша.

Во дрыхнут! Стучаться придется, что ли?

Вблизи было видно, что лазы в жилища заложены изнутри связками тростника и камнями. Ага — за одной дверью точно шебаршатся!

Отлетела кипа тростника, показалась кудлатая рожа вождя — замер, глядя на бессильно осевшую на землю гостью.

Насчет позы у Дики имелись сомнения: нужно просто обессилеть или с определенной долей привлекательности? Разбавить эскиз штрихами последней составляющей было несложно, но уж очень не хотелось. Да и все равно не поверят после последнего боя у переправы. В общем, тушкой сидим, без изяществ прирожденной ахи.

— Тылдыо! Ты!– процедил вождь и тут же взревел нечто нечленораздельное, но очень командное.

В соседних хижинах зашевелились активнее, норы распечатались, выглянули опасливые физиономии.

Все-таки мужчинам жить много труднее. Вечно в плену стереотипов, а поднатужиться и неспешно мозгом управлять далеко не у всех них получается. Видят бессильно поникшую девочку, и хоть ты сколько их перед этим ни лупи, все равно глупейше наглеют.

Вождь Гойо нетерпеливо опрокидывал камни, выбираясь из убежища, подчиненные тоже вылезали, хотя не столь поспешно, но тоже с некоторым энтузиазмом. Добыча сидела на земле, свесив голову, светлые волосы обреченно занавесили лицо, плечи опущены, одна рука вынуждена о землю опереться, вот щас вообще завалится несчастная, совсем доходяга…

— Ггггрррррр! — совсем уж ошалело и ненавидяще рычал вождь, протискиваясь в неширокий выход.

Вот невзлюбил он новенькую. Казалось бы — сама пришла, сломленная и побежденная, а никаких восторгов, никакого снисхождения, одно невнятное рычание. Хам.

Вождь вырвался из своего низкокрышного коттеджа, воинство тоже вылезло и вытаскивало пики и багры. Время лицедейств и шуток заканчивалось.

Дики подняла голову, взглянула на врага прямо и начала подниматься. Теперь уж все равно вслед кинутся, ишь как прижгло.

— Ой, боюсь-боюсь. А чего неумытые? Фу, нищета островная.

Слова особого смысла не имели — все равно нет здесь полноценно понимающих дикарей. Вот тон оставляем прежним — полным ужаса и бессилия.

— Спир-дич! — в один голос ответно завизжали каннибалы и слаженно рванули. Только не к вскочившей на ноги добыче, а прочь — через кострище к отдаленным тростникам.

Дики не поняла и удивилась. Но удивляться было некогда — вождь Гойо, игнорируя необъяснимое поведение подчиненных, несся к жертве. Глаза прикованы к ногам жертвы — и что его эти нижние конечности так в аппетит вгоняют?