Крушение мировой революции. Брестский мир

Жить со всеми в мире в дни германской революции — в этом заключалась в те дни позиция Ленина. 22 октября на соединенном заседании ВЦИК, Моссовета, фабрично-заводских комитетов и профсоюзов Ленин выступил с докладом о международном положении:

«Вы знаете, что вспыхнула революция в Болгарии [...]. Теперь приходят с каждым днем известия и о Сербии [...]. Мы знаем, что в восточной Германии образованы военно-революционные комитеты [...] поэтому с полной определенностью можно говорить, что революция назревает не по дням, а по часам [...]. Большевизм стал мировой теорией и тактикой международного пролетариата», — сказал Ленин.

Из этого, как казалось, должен был следовать вывод о немедленной мобилизации сил для помощи германской революции. Но Ленин делал совсем иной вывод:

«С одной стороны, мы никогда не были так близки к международной пролетарской революции, как теперь, а с другой — мы никогда не были столь в опасном положении, как теперь. Налицо нет уже двух, взаимно друг друга пожирающих и обессиливающих, приблизительно одинаково (сильных групп империалистических хищников. Остается одна группа победителей — англо-французских империалистов [...]. Она ставит своей задачей во что бы то ни стало свергнуть Советскую власть России [...]. Вот почему, повторяю, никогда мы не были так близки к международной революции, и никогда не было наше положение столь опасным, потому что раньше никогда с большевизмом не считались как с мировой силой [...]. Есть новый враг [...] этот враг — англо-французский империализм» [64] .

64

Пятый созыв ВЦИК, с. 257, 266. Примерно то же самое говорил Чичерин в речи на Пятом съезде Советов в июле 1918 года: «Тактика проволочек оказалась возможной благодаря противоречию интересов не только между обеими коалициями, но также и внутри каждой из них и даже внутри империалистического лагеря каждой из воюющих стран. До сих пор бои на Западном фронте связывали силы обеих коалиций, так что ни одна из них не решалась открыто добиваться полного краха России» (МИСИ, кол. К. Каутского, К. 3 15, 160).

Снова и снова Ленин предлагал выжидать, не разрывая мира, на этот раз из-за опасения интервенции Антанты (которая, впрочем, уже состоялась) [65] . Резолюция Ленина была принята ВЦИКом большинством голосов. 24 октября проводник ленинской внешней политики Чичерин по поручению Ленина направил пространное письмо президенту Вильсону, а 3 ноября — официально обратился к правительствам США, Англии, Франции, Японии и Италии с предложением... начать мирные переговоры, чем поверг все эти страны в замешательство: они и не знали, что находятся в состоянии войны со своей союзницей по Антанте. Нота Чичерина выглядела настолько нелепо, что на нее, по-видимому, просто не обратили внимания. К тому же надвигались новые грозные события: 4 ноября началась революция в Австро-Венгрии.

65

Антибольшевистские силы в России, как и Ленин, были убеждены в скором массированном наступлении войск Антанты в глубь России для свержения большевиков. «Никогда мы не переживали с такой радостью тех известий, которые к нам приходят вот уже второй месяц; победа наших союзников резко изменяет картину, — она открывает новые перспективы, она открывает близкую возможность возрождения нашей родины и перспективу близкого освобождения нашими усилиями, в тесном единении с нашими союзниками, от нашего внутреннего врага, от большевизма. — указывал один из кадетских ораторов на краевом съезде партии в Екатеринодаре. — [...] Скоро союзники прийдут к нам в Россию, и придут нашими друзьями, придут к нам на помощь, придут, чтобы нас спасать. [...] Союзники хотят нам помочь, в этом нет у нас сомнений, — продолжал другой». Одновременно делались усилия для организации русской (белой) армии. «Мы имеем [...] данные, что мобилизация в Сибири дает блестящие результаты [...] и что к ноябрю месяцу мы будем иметь сибирскую [...] 500.000-ю армию, надлежащим образом вооруженную и построенную», — указывал третий оратор (АИГН, 18/2, л. 5, доклад В. А. Степанов, 16 октября; лл. 10 и 23, доклад Н. И. Астрова, 16 октября).

Не разрывая Брестского мира, большевики помогали германской революции тайно, главным образом через советское полпредство в Берлине. Они финансировали более десяти левых социал-демократических газет; получаемая посольством из различных министерств и от германских официальных лиц информация немедленно передавалась немецким левым для использования во время выступлений к рейхстаге, на митингах или в печати. Антивоенная и антиправительственная литература, отпечатанная на немецком языке в РСФСР, рассылалась советским полпредством но все уголки Германии и на фронт. Советским правительством был основан фонд в 10 миллионов рублей, оставленный на попечении депутата рейхстага Оскара Кохна, а в самой Германии на сто тысяч марок было закуплено оружие для организации восстания [66] . Левый коммунист Иоффе наконец-то получил компенсацию за унизительную роль посла в империалистической державе.

66

Fischer. The Soviets in World Affairs, v. 1, pp. 75-76.

Германское правительство было осведомлено о деятельности советского полпредства. Но поскольку вся агитационная литература посылалась из Москвы в контейнерах с дипломатическими грузами, поймать советских дипломатов с поличным было крайне трудно. В результате, германской полиции пришлось прибегнуть к провокации. В контейнер с советским дипгрузом были подброшены антигерманские листовки, которые и были «случайно» обнаружены германской таможней. Воспользовавшись этим, правительство Германии 5 ноября «за нарушение советским представительством в Берлине ст. 2-й Брестского мира, воспрещавшей всякую агитацию или пропаганду против правительства или государственных военных установлений внутри страны», отозвало свое представительство и все свои комиссии из Москвы и выслало за пределы Германии представительство советской России. Было очевидно, что германское правительство лишь искало повода для разрыва отношений с Советами и высылки советских дипломатов. Брестский мир был разорван самими немцами [67] .

67

В циркулярной телеграмме, разосланной на следующий день за подписями Ленина, Свердлова и Чичерина всем советским и военным организациям, назывались две причины разрыва Германией дипломатических отношений — участие советских дипломатов в революционном движении Германии и нежелание большевиков наказать убийц графа Мирбаха:

«Обвиняя русское представительство в Германии в участии в революционном движении и обвиняя русское правительство в нежелании наказать убийц гр. Мирбаха, Германское правительство потребовало отъезда из Германии в 24 часа всех находящихся в Берлине русских официальных лиц и в недельный срок русских официальных лиц, находящихся в других местах Германии, впредь до получения от русского правительства гарантии в том, что оно прекратит революционную агитацию в Германии и впредь до наказания убийц и инициаторов убийства Мирбаха. Одновременно в такой же срок должны выехать германские официальные лица из России. Хотя нет признаков, заставляющих ожидать военного наступления на нас Германии, следует быть наготове, на случай всяких неожиданностей с ее стороны» (AT, T-71).

5 ноября подписала перемирие Австро-Венгрия. Союзные войска заняли Константинополь. В Болгарии была провозглашена республика. Ходили слухи о предстоящем отречении Вильгельма [68] . На пленарном заседании лифляндского ландесрата была утверждена конституция нового государства (и 18 ноября латышские политические партии, собравшиеся на всеобщий конгресс, провозгласили независимость Латвии) [69] . В скором времени после этого германские и австро-венгерские войска, находившиеся на оккупированных территориях России и Украины, объявили о нейтралитете в русских делах. Сила, поддерживающая на Украине хоть какой-то порядок, самоустранилась.

68

Русский голос. № 127, Киев, 5 ноября 1918.

69

АИГН, 198/20, с. 2.

В советско-германских отношениях, фактически разорванных, установилось состояние «ни война, ни мир», которое не было изменено даже 8 ноября, после установления в Германии республики и прихода к власти социал-демократов. Но и они не восстановили отношений с советской Россией. Возвращения Иоффе в Берлин большевики смогли добиться только через своих единомышленников в радикальном Берлинском совете, постановившем 9 ноября разрешить Иоффе вернуться в Германию.

Через два дня правительство новопровозглашенной Германской республики подписало в Компьене перемирие с Антантой. Теперь уже нечего было терять и большевикам. 13 ноября на заседании ВЦИК, состоявшемся в гостинице «Метрополь», Свердлов зачитал постановление ВЦИК об аннулировании Брест-Литовского договора «в целом и во всех пунктах». В тот же день советское правительство отдало Красной армии приказ перейти демаркационные линии и вступить в занятые немцами районы бывшей Российской Империи. Так началось одно из решающих наступлений Красной армии, целью которого было установление коммунистического режима в Европе. 25 ноября немцы вынуждены были оставить Псков, а 28-го — Нарву. В тот же день Рижский совет рабочих депутатов провозгласил себя единственной законной властью в Латвии [70] . 29 ноября было образовано советское правительство в Эстонии (не занятым Красной армией остался только Ревель), а 14 декабря — в Латвии. Ядро тех красных войск составляли стрелки Латышской дивизии. К концу декабря глава советского правительства Латвии П. Стучка провозгласил независимость Латышской советской республики. В Латвии же 17 декабря был опубликован большевистский манифест, указавший на Германию как на ближайший объект наступления.

70

Там же.

В те дни на повестке дня любого заседания или съезда стоял один вопрос — о мировой коммунистической революции. Казалось, все исчисляется днями. В феврале через Вильно Красная армия вышла к границам Пруссии. «Круг замкнулся, — произнес в начале февраля Радек, — только Германия, самое важное звено, все еще отсутствует». Но германская революция прорывалась со всей неизбежностью. В январе-феврале 1919 года в ряде городов Северной и Центральной Германии были провозглашены республики. Наиболее серьезным положение было в Баварии, где при активном участии большевика Евгения Левина в феврале была провозглашена советская власть и началось формирование Баварской Красной гвардии. Коммунистический мятеж вспыхнул в Руре, где была образована рабоче-солдатская республика.

Окончательная победа коммунистической революции в Германии ожидалась большевиками самое позднее к середине марта 1919 года [71] . Но время уже было упущено. Социал-демократическое правительство Германии, наученное горьким опытом российских социал-демократов, начало принимать жесткие контрмеры. 12 февраля в Берлине был вторично арестован большевик Карл Радек. Правительственные войска, состоявшие из добровольцев и реорганизованных частей кайзеровской армии, вступили в Рур. Для защиты фланга Восточной Пруссии и оказания помощи антибольшевистскому добровольческому корпусу, сформированному в Прибалтике, генерал-майор Р. фон дер Гольц выступил с дивизией в направлении на Любаву. В мае правительственные войска Германии заняли Мюнхен. Баварская республика пала. Коммунистическая революция в Германии была подавлена. Вместе с нею, как оказалось, потерпела крушение мировая революция. Ее единственной жертвой осталась Россия.

71

Раух. История советской России, с. 102.

Эпилог

Грядущая «мировая революция», вдохновлявшая несколько поколений революционеров, сегодня воспринимается как затертое клише, не имеющее отношения к действительности, а не как практическая политическая программа. В разные исторические периоды лозунгу мировой революции приписывалась то всепобеждающая сила, гарантирующая торжество коммунизма на земном шаре, то очевидная наивность, с вытекающим отсюда неизбежным поражением. Шли годы, менялись правители, под властью коммунизма оказывались все новые и новые страны; «мировая революция» то наступала — в Восточной Европе, на Кубе, в Никарагуа, — приближаясь, к своей конечной цели, то — реже — останавливалась и даже отступала (Чили, Гранада). Но не смолкали споры о том, считать ли сторонниками мировой революции Сталина, Хрущева или Брежнева — что к таковым относились Ленин и Троцкий сомнению, в целом, не подвергалось.

Поражение коммунистических революций в Германии и Венгрии в 1919 году не только укрепляет власть и влияние Ленина, чья политика брестской передышки в новых условиях представляется разумным тактическим ходом, но и приводит к переориентировке всей теории мировой революции. Ее главный инициатор в советском правительстве — Троцкий — предлагает в связи с поражениями на Западе начать экспансию на Восток с целью организации коммунистических революций во всем юго-восточном регионе, включая Индию. Эти планы, однако, не встречают достаточной поддержки в ЦК; и проект Троцкого о перенаправлении главного удара на Восток на время забывают. Тем не менее в 1920 году советское правительство при полной поддержке Ленина делает еще одну, последнюю (до 1939 года) попытку наступления в западном направлении: войну с Польшей оно ведет как войну революционную. Но и здесь, видимо, приходится различать цели «интернационалистов» и цели Ленина. Ленин рассматривает войну с Польшей не с точки зрения мировой революции, а с точки зрения конкуренции с Германией. По крайней мере, сначала он стремится отрезать Германию от Данцига, а затем заключает мир, по которому уступает территории, граничащие с Восточной Пруссией (и так создает буферное пространство, лишая советскую Россию и Германию общей границы). Для сторонников мировой революции такая территориальная уступка означала невозможность наступления непосредственно на Германию с целью экспорта революции. Ленина, наоборот, отсутствие общей границы страховало от непосредственного военного столкновения двух государств. Революция в Германии, как и прежде, не входила в его планы.