Крутая Бамбина

— Да, кажется, стало все ясно… — задумалась я.

— Теперь ты, — заметил Сергей. — Давай валяй про влюбленную в Павла секретаршу.

— Да про нее я сама ничего не знаю. Как-то одна из секретарей промолвилась о бедной, уволенной Жене, которая все делала для Павла. Но ее почему-то уволили. Вот я ее и хочу найти. Может, она свет прольет на случившееся?

— Окей, едем в офис, но только после тренировки и…

Тут его прервал телефонный звонок. От неожиданности я дернулась. Ведь я совершенно забыла о существовании домашних телефонов. Гущин поднялся и протянул мне трубку.

Я держала трубку и вспоминала, что обычно надо слугам говорить, когда берут телефонную трубку хозяина.

— Дом Михаила Высоковского, слушаю.

Гущин сразу тихо прыснул.

— Вика, как спалось?

Меня бросило в жар… Так нежно… Неужели это Михаил или это чья-то злая шутка?

— Я… я… — голос куда-то делся, и, чтобы избавиться от першения в горле, я отхлебнула остатки кофе и подавилась.

— Ты в порядке? Не простудилась? Что врач говорит?

До сознания постепенно дошло, что это он — точно Высоковский! Блин, столько вопросов, да таким медовым голосом! Меня это так разозлило, что и голос откуда-то взялся… И, поднявшись со стула, я заорала в трубку:

— В порядке ли я, спрашиваешь?! Да меня, может быть, убили давно! Изображаешь заботу, а сам, как каменный истукан! Даже попрощаться не соизволил, а теперь «как твое здоровье?»… Как мне может спаться, если меня бросили, словно ненужную вещь?!

— Вик… — пытался вставить слово Миша, но я не останавливалась:

— Да твоя секретарша знает больше меня, когда это я должна знать о всех твоих передвижениях! Ты меня подставил!

— Вик… — это уже хотел вставить слово Гущин, но я и на него наорала:

— А ты заткнись, пока я и тебя заодно не прибила!

— Понял. Молчу, — быстро заткнулся Гущин и стал убирать со стола, видно, хорошо помнит, как я посудой швыряюсь.

— Вика… — снова послышалось из трубки.

— Знаешь, больше я не хочу в твоих играх участвовать. Можешь валить хоть на край света, урод! — и я повесила трубку.

Слезы покатились из глаз. Меня затрясло, и я не хотела, чтобы меня в таком состоянии видел Гущин, поэтому спряталась в ванной…

Глава 6.3

***

Врачи, лечение, тренировки… Из спорт-центра я вышла, словно напилась мартини с водкой, то есть шаталась, задевая прохожих и углы. Голова не кружилась, но сил у меня не было нормально идти.

В машине я свалилась на сиденье, и она, по-моему, даже качнулась, когда я в неё взгромоздилась. Гущин с подозрением глядел на меня:

— Барышня, ты трезвая? — поинтересовался он.

Я засмеялась. Затем мы отправились в офис Высоковских. Вылезая из машины, я бросила Гущину:

— Я скоро.

— А как же я? Любимая! — выбежал он вслед за мной.

— У нас по проходной. И не забудь, ты — мой слуга. Для них, — подчеркнула я.

— Ну, ты даешь! Комсомола на тебя нет!

— Я скоро, — естественно, я не собиралась его показывать всему офису, чтобы не поползли компрометирующие слухи. Знать бы мне, насколько я опоздала!

Уже у лифта я заметила, что на меня все странно смотрели и шептались. Даже на проходной охранник со мной не стал здороваться. Я подумала, что мне все это показалось, что разыгралось мое больное воображение. Я не та личность, которой будет весь офис уделять столько внимания.

На выходе из лифта я столкнулась с Алиной.

— Привет! — обрадовалась я. — Я тебя как раз искала.

Мне опять почудилось? Что-то не видно обычной приветливости на ее лице.

— Привет, привет…

Нет, не почудилось.

— Давай вместе пообедаем. Поговорить надо…

— Ну, давай.

Ну и взгляд у нее критичный! Что тут случилось? Неужели весь офис узнал, что я нагрубила Высоковскому?

Да быть такого не может! Все знают, что мы — пара, и даже если поругались — никого это не касается.

По дороге Алина, как обычно, со всеми здоровалась. Естественно не таким тоном, как со мной, что заставляло меня сильно нервничать. Мы забрали свои блюда и сели за столик у окна. Сначала она ела молча и только поглядывала на меня. Я уже боялась проронить и слово, но все же долго стерпеть такой красноречивости в глазах подруги долго я не смогла.

— Что здесь происходит? Вам не нравится мой больной глаз и то, что я без косметики? — не выдержала я. Это единственное логическое, что пришло мне на ум.

— Что ты! У тебя почти ничего не заметно, — успокоила меня Алина. — Дело не в этом.

— А в чем? — также строго спросила я.

— А ты не догадываешься?

— Нет. Вообще.

Алина поднялась и сказала мне:

— Сейчас…

Она побежала к стойке со свежей прессой и что-то искала там. Видимо, не найдя, подошла к одному из коллег и выпросила у него газету. Когда она подходила к нашему столику, я уже на передней странице увидела свое искалеченное лицо пирата, а рядом со мной Гущина…

— Что это? — спросила я, почувствовав хриплость в своем голосе.

Глаза сами прилипли к этой жуткой фотографии, на которой Гущин явно выглядел круче меня. «Господи! До чего же я страшная!», — эхом раздались мысли в моей голове.

— Не узнаешь? А я думала, что ты здесь маскировалась. Теперь вижу, что даже не пыталась, — скептически ответила Алина.

Я трясущимися руками подвинула газету к себе. Кричащий заголовок просто выбивал почву из под ног: «Она променяла миллионера на обычного шофера».

Далее все было в том же стиле. Рассказывалось, какой Высоковский хороший, какая я дикая дрянь, коли наставила рога этому замечательному человеку… И фотографии, где мы с Сережей обедали…

Там он пытался поделиться со мной огурцом. Тогда мне это казалось забавным, и он чуть в нос не получил от меня ложкой. Но на фото это выглядело катастрофически романтично.

На второй фотографии он помогал мне одеть куртку. И здесь мы смотрелись влюбленной парочкой.

Ох, знали бы они, насколько это далеко от правды!