Крутая Бамбина

— Что ты хочешь знать?

— У меня два вопроса. Кого вы с Павлом подозревали?

— Этот мимо. Второй какой?

— Расскажи, чем вы в детстве с Павлом в гараже занимались?

Дема усмехнулся и, шмыгнув носом, прокряхтел:

— Да чем?… Тачку его чинили, бухали, песни слушали…

— А когда с Михаилом? Расскажи, ту историю, которая Павлу была бы дорога.

Дема пыхнул и, улыбаясь, ответил:

— Не припомню ничего такого. Вот прикол, Пахана помню. Мишке подарили крутой скутер, а Пашка спёр и спрятал в подполе, когда Михан его у дома оставил. Скутер Мишка быстро нашел, а ключ Пашка сунул в банку с его кофе. Наш Мишаня же трезвенник, только кофе жрет. Вся суть в том, что Миха так переживал, что к кофе не притронулся. Мы так ржали. Потом, конечно, Пашка жалел…

— Это, разумеется, все интересно, но давай ближе к сути, — в дверях стоял Гущин. — Подозревали вы кого?

Лицо Демы резко изменилось.

— Нас колбасник подслушивал?

— Я этого не знала, — я зыркнула на Сергея и выдавила: — Убирайся!

— Разговора не будет. Я тебе поверил, а ты всяким сплетникам помогаешь…

Он постучался в дверь, а я ему крикнула:

— Я не знала этого, правда! Я хочу помочь Мише! Вспомни, пожалуйста, что-нибудь ещё!

Глава 7.5

***

На улицу мы выходили, дико ругаясь. Сергей мне доказывал:

— Он тебя разводил и насмехался! Так не колются!

— Он со всеми так разговаривает! А со мной с первого телефонного разговора! Это ты, типа профи, все испортил!

— Опять я испортил? А кто Женю разболтал?

— Да… По девушкам ты мастак! Только Дема на твою мордашку не запал!

— Я не виноват, что красивым уродился. Зато ты признаться себе не в состоянии, что влюбилась в меня и ревнуешь!

— Опять! Ту же песню? — Я остановилась и убивала его взглядом.

— Лучше молчи, — предупредил он.

— Да пошел ты! Надоел уже!

Я забрала из машины свою сумку и ушла под его зов.

Увидев метро, я тут же спустилась и смешалась с толпой, чтобы Гущин меня уж точно не нашел. Я долго ехала, не зная куда, и думала о своей жизнью. Сейчас я жалела, что согласилась быть телохранителем Михаила и играть роль его невесты. Я влюбилась, а запретный плод сладок. Вот и согласилась на любые условия лишь бы находиться рядом с ним… А он всегда целовал меня, когда хотел, словно чувствовал, что ему можно, что я ему ничего за это не сделаю.

Надо заканчивать с этим. Найду коня и уеду навсегда.

Мне стало горько от моих мыслей. Затем я вспомнила, как обидела Кристину. И поехала к ней просить прощения. Она такой замечательный человек, а я… Просто действительно привыкла, что Гущин-мой, а он «для всех»… Я вздохнула… Конечно, я ещё с завода это знала.

Кристина встретила меня с надутой миной и своим могучим телом загораживала проход:

— Что надо?

— Подругу вернуть, — испуганно улыбнулась я.

Сейчас побьет. А она если треснет, то мой череп кокнется на маленькие осколочки.

— Ты, чай, адресом не ошиблась? Здесь же свиньи живут.

— Это я свинья, прости, Кристин, — я протянула бутылку ее любимого дорогущего коньяка и пачку сигар.

— У-у-у, — она ни до чего не дотронулась, но дверь открыла. — Заходи. Сегодня я тебе не дам наклюкаться. Буду учить тебя пить.

— Не надо, я не умею.

— А мы научим.

— Нет, Кристин, мне нужен твой трезвый совет…

— Переспи уж с кем-нибудь! Вот тебе мой совет. Ты злая из-за гормонов. Организму надо помочь. Гущин в постели неплох. Высоковского уложи, если уж с ним связалась. Хотя я повторю, беги от его семьи и быстрее. Там Зайцева что-то мутит.

— И ты уже видела?

— Этой фотке два года, — заверила Кристина, разливая мой коньяк. — Вот другая новая.

— А там ещё и другая?

— Ты газету смотрела? Ты ее читала?

— Нет. Мне от этой…

— Ба-а-а, да ты всерьез влюбилась. И как тебя прихватило-то?

— Давай не будем об этом, — я осушила первый бокал и пожалела. — Нет, мне пить нельзя.

Кристина обновила мой стакан и дала закуску.

— Больше ешь, а то опять поросят увидишь, — посоветовала она. — Зайцева хочет за Мишку замуж ещё давно. Он — прекрасная партия, а теперь еще единственный наследник. Но Высоковский от ее компании прячется. Ещё Ленка, жена Павла, в Мишку мертвой хваткой вцепилась…

Вспомнив этих девиц, я снова отхлебнула коньяка и спросила:

— А какие девушки Михаилу нравятся?

— Большие.

— В смысле?! — я представила с Высоковским Кристину, сморщилась, и опять осушила бокал.

— Взрослые и умные.

Я с грустью поняла, что это точно не я. Ведь я все это время показываю ему, какая я дура. — В смысле взрослые?

— Поговаривали, будто в институте у него был роман с учительницей. Но я не знаю, правда это или нет.

— И снова сплетни, страсти вокруг Высоковских.

— Я говорю, плохая семья. Гущин лучше, но не для серьезных отношений. Так, потренироваться на нем.

— Ну, спасибо! Я не знала, что он еще и секс-тренажер.

Далее Кристина рассказывала про своих других любовников, но я ее почти не слушала. Я представляла студента, который ради дипломной работы спит с престарелой и одинокой училкой.

Потом у нас начался спор на тему «Высоковский бабник или импотент». Почему и как он возник? Я плохо помню. И разговор, как в тумане. Потом я кричала в трубку:

— Ты не бабник, а импотент!

Кому?..

Мой сон такой яркий и сумасбродный.

Почему- то я брыкалась, но меня Гущин запихивал в машину. Я в него швырялась чем ни попадя, и он мне руки наручниками приковал к машине. Я ругалась на него матом…

Туман. Я увидела лицо Михаила и бросилась ему на шею. Я целовалась, целовалась, целовалась… Он оторвался от меня и пытался что-то сказать. Но мне обидно, я достала пистолет и приказала ему идти в мою спальню. Да, мы у него дома, и я загнала его в свою комнату под дулом травматика… Он мне сказал:

— Вика, остановись, я не хотел так…

Но я, как не своя, приказала ему раздеться догола…

Глава 8.1

Во сне я купалась в волнах страсти. Море жгучих поцелуев…

Положив травматик на тумбочку, я уронила фарфоровую статуэтку.

Никакого стыда. Бросила бюстгальтер под ноги и швырнула его ногой под кровать. Я сгорала от жажды его тела… Он сдался. А я тонула в сладкой истоме… Наверное, такой чудесный первый секс только в моем воображении. Только во сне.