Крутой сюжет 1993, № 1

— Ну, это не считается. Банк тут, в двух шагах. Стоит только перейти площадь Вогез.

— Иначе говоря, вы с утра до вечера были вместе?

— Почти так. Конечно, я ходила за покупками, но всегда в пределах квартала. Лишь однажды мне взбрело в голову отправиться за ними в центр города. Я не кокетничаю, вы могли уже убедиться в этом.

Она не могла не почувствовать, что что-то не дает Мегрэ покоя.

— Был ли у вас какой-то определенный день, когда вы уходили из дома?

Ей потребовалось усилие, чтобы понять ход его мысли и ответить.

— Нет. Не считая дня стирки, конечно.

— Это из-за того, что вы здесь не стираете?

— Где уж тут? За водой надо идти на первый этаж. В мастерской сушить белье я не могу, а в полуподвале оно не высохнет. Раз в неделю летом, раз в две недели зимой я хожу в прачечную на берегу Сены.

— В какую именно?

— Ту, что в сквере Вер-Галан. Знаете, прямо под мостом Неф. Там я провожу полдня. На следующее утро забираю сухое, готовое к утюжке белье.

Мегрэ расслабился, он со вкусом посасывал свою трубку, взгляд его оживился.

— Значит, раз в неделю летом и раз в две недели зимой Франц на весь день оставался дома один.

— Не на целый день.

— Когда вы ходили в прачечную? Утром или после полудня?

— После полудня. Я пыталась ходить по утрам, но из-за покупок и стряпни это трудно.

— Есть ли у вас ключ от дома?

— Конечно.

— Часто ли вы им пользовались?

— Что вы хотите этим сказать?

— Приходилось ли вам, возвратившись, не заставать мужа дома?

— Изредка.

— Значит, так все-таки бывало?

— Да.

— А недавно?

Судя по колебаниям, она начала понимать, в чем тут дело.

— На той же неделе, когда я ездила в Конкарно.

— В какой день вы стираете?

— По понедельникам.

— Он надолго задержался?

— Не очень. Может быть, на час.

— Вы спрашивали, где он был?

— Я никогда его ни о чем не спрашиваю. Он волен в поступках. Не мне задавать ему вопросы.

— Не знаете, уходил ли он из квартала?

— Я была как раз на пороге, когда он вернулся, и видела, как он сошел с автобуса на углу улицы Франк-Буржуа.

— Автобус ехал из центра или со стороны Бастилии?

— Из центра.

— Насколько я могу судить по фотографии, братья одного роста?

— Да. Альфред кажется более худым из-за удлиненного лица, но тело у него мускулистое. Внешне они непохожи, за исключением светлых волос. А со спины точь-в-точь, мне даже случалось их путать.

— В те разы, что вы видели Альфреда, как он был одет?

— Я уже говорила, по-разному.

— Могло быть, что он приезжал занять денег у брата?

— Я уже думала об этом, но мне кажется, это маловероятно.

— В последний раз он был не в синем костюме?

Она посмотрела прямо ему в глаза. Она все поняла.

— Я почти уверена, что он был одет во что-то темное, но скорее серое или синее. Живя при искусственном освещении, не очень-то обращаешь внимание на цвета.

— Вы никогда не слышали фамилию Кринкер?

— По-моему, нет. Видите ли, целыми днями мы находимся вместе, но я не могу себе позволить спрашивать его о чем-либо. Вы, похоже, забываете, господин комиссар, где он меня подобрал. Я все время помню. И вот, благодаря нашему разговору, мне пришло в голову, что он сделал это, возможно, в память о матери.

Перед уходом ему пришлось спуститься вниз, забрать фотографию Мосса, забытую на кухонном столе. Вместо того чтобы отправиться на набережную Орфевр, он пересек улицу и вошел в лавочку сапожника.

Тот (и это в девять часов утра!) уже пропустил несколько стаканчиков. В воздухе стоял запах белого вина.

— Итак, господин комиссар, дела идут?

Обе мастерские были расположены одна напротив другой. Сапожник и переплетчик, отрывая глаза от своей работы, не могли не видеть друг друга, разделенные неширокой улицей.

— Вы помните каких-нибудь клиентов переплетчика?

— Некоторых да.

— А вот этого?

Он сунул ему под нос фотографию. Из окна напротив Фернанда с беспокойством смотрела на них.

— Я называю его клоуном.

— Почему?

— Не знаю. Наверное потому, что у него голова, как у клоуна.

Вдруг он поскреб затылок и, казалось, вспомнил что-то веселое.

— Слушайте, оплатите стаканчик, и я не останусь в долгу. Как удачно, что вы мне показали эту фотографию! Я сказал о клоуне, и это вдруг навело меня на мысль о чемодане. Почему? Ну да! Потому что клоуны у нас имеют обыкновение выходить на арену с чемоданом, Ну так что, выпьем?

— После.

— Зря. Я всегда говорил, что Франц — золото. Ну вот, а этот ваш тип — определенно человек при чемодане.

— Какой человек при чемодане?

Сапожник бросил на комиссара лукавый взгляд.

— Иль я не читаю газет? Так вот, о чем они писали первое время? Не меня ли спрашивали о том, видел ли я, как Франц, или его жена, или кто-нибудь еще выходил с чемоданом?

— И вы видели человека с фотографии, как он выходил с чемоданом?

— Не в тот день. Я видел его в разное время.

— Он часто приходил?

— Да, часто.

— Раз в неделю, например? Или раз в две недели?

— Возможно. Не хочу ничего выдумывать, потому что не знаю, что устроят мне адвокаты, если дело дойдет до суда. Он приходил часто. Вот что я вам скажу.

— Утром? После полудня?

— Отвечаю: после полудня. И знаете почему? Потому что я всегда его видел при свете ламп, значит, это было после полудня. Он все время приходил с маленьким чемоданом.

— Коричневым?

— Возможно. Разве большинство чемоданов не коричневые? Он усаживался в углу мастерской, ждал, пока работа будет сделана, и уходил с чемоданом.

— И долго длился визит?

— Не знаю. Но наверняка больше часа. Иногда у меня складывалось впечатление, что он сидел чуть ли не до вечера.

— Он приходил в какой-то определенный день?

— Я больше ничего не знаю.

— Вспоминайте, вспоминайте. Видели ли вы этого человека в мастерской в присутствии мадам Стювель?

— Была ли Фернанда в это время дома? Что-то я не очень помню. Во всяком случае, однажды они уходили вместе, и Франц закрыл лавку.

— Давно это было?